Александр Штейнберг - …И рухнула академия

• Название: …И рухнула академия
• Автор: Александр Штейнберг
• Жанр: Короткие истории

Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке. Книгу украшают многочисленные смешные рисунки и оптимизм авторов. Серия состоит из 15 книг, связанных общими героями и общим сюжетом. Иллюстрации Александра Штейнберга.

---

– Давайте говорить откровенно, – сказал он шепотом, – вы хотите обмануть государство?

– Совсем наоборот. Я специально пришел к вам, чтобы узнать свои права, чтобы никого не обманывать и чтобы потом ко мне не было никаких претензий.

– Вы не хотите быть со мной откровенным. За что вы меня так невзлюбили?

Он поморочил нам голову еще десять минут, после чего содрал договоренные 50 долларов, так ничего и не объяснив.

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – решила Леночка. Надо самим изучать законы.

В это время мы вышли на площадь перед City Hall. В Филадельфии существует большое количество скульптурных памятников из бронзы с тщательной барочной проработкой фигур и одежды. Создавалось впечатление, что уже все политические деятели Америки были вылеплены, отлиты и поставлены на пьедесталы. Может быть, по этой причине, на площади перед мэрией, одной из основных площадей города, главенствующее место было предоставлено двум великим памятникам: гигантской 15-метровой бельевой прищепке и четырем огромным алюминиевым буквам LOVE, стоящим на хлипкой стальной этажерке. Между ними примостилась скульптурная композиция известного мастера Жака Липшица «Народовластие», которая, несмотря на большую экспрессию спресованных тел, ни в коей мере не могла спорить с гигантским символом постирочного бизнеса.

Приняв решение насчет спасения утопающих, мы обогнули знаменитую Прищепку, прошли на Уолнут-стрит в самый большой книжный магазин «Borders» и купили пару книг на тему – законодательство в артбизнесе. На следующий день мы принялись за их изучение.

Само слово «Артбизнес» звучит интригующе: картины мастеров, скульптуры, антиквариат, подделки старых художников, поиски новых талантов, галереи и аукционы. В былые времена этим почтенным делом занимались «моршаны». Профессия эта была полна драматизма и романтики. Они открывали новых гениев, не брезговали работами старых мастеров, подлинность которых не вызывала уверенности. Они скупали у владельцев парижских кафе рисунки и эскизы, сделанные художниками за рюмку перно, а после их смерти продавали эти рисунки за сумасшедшие деньги.

Сейчас эта профессия менее романтична, и занимаются ею галереи и галерейщики. В каждом торговом моле Филадельфии есть заведение с вывеской «Art Gаllery». Вы рассчитываете увидеть очередной вернисаж, картины, скульптуры, художников, сидящих в мягких креслах и обсуждающих тяготы творчества и интриги заказчиков.

Не обольщайтесь. Когда вы войдете в такую галерею, то в первой комнате вы увидите обычный бакалейный прилавок. На стенах вместо картин уголочки – образцы рам. В углу стойка с пачкой репродукций. Из глубины раздается скрежет пилы, расчленяющей багет, и звон стекла. Выбирайте принт и заказывайте к нему раму.

Когда отзвенит звоночек входной двери, появится хозяин в сапожницком фартуке и спросит вас по-английски с восточным акцентом: May I help you?

«А где же подлинники работ, – спросите вы, – где же холсты и акварели, где скульптуры из бронзы и красного дерева? Где, наконец, инсталяции авангардистов из сломанных стиральных машин и компьютеров? Где все это, я вас спрашиваю», – как говорил разгневанный Паниковский.

Мудрый хозяин-китаец извиняется и тихо выходит. Все, о чем вы спрашивали, тоже есть, но совсем в других местах. Не торопитесь, читатель, мы доберемся и до этого.

С правовой стороной артбизнеса оказалось все не так просто. Забрать картины можно только через суд, а документы для подачи в суд может подготовить только профессиональный адвокат. Круг замкнулся, – мистер Питман был прав.

И тут нам в голову пришла блестящая идея. Мы позвонили в Союз художников – Art Alliance (оказывается, что загнивающие капиталисты все же имеют такой институт). Нам назначили встречу с чиновником от искусства. Она нас внимательно выслушала, сообщила нам, естественно, что мистер Питман очень ловкий бизнесмен. В чем проявилась его ловкость, я так и не понял. Кроме этого мы узнали, что наш случай не такой уж редкий, и что у них есть группа адвокатов, которые бесплатно помогают потерпевшим страдальцам кисти и мастихина.

У нас в лексиконе появились слова, которые мы слышали от коренных американцев и которые казались нам недоступными, «наш адвокат». На следующий день без десяти одиннадцать мы вошли в здание, где на 16-м этаже был офис «нашего адвоката». В вестибюле сидел пожилой афро-американец и тщательно записывал в книгу время прихода и ухода каждого посетителя. «Солидно, – подумал я, – совсем как в ЦК КПУ, только без пропусков». По иронии судьбы это здание находилось через два дома от хором мистера Питмана.

На 16-ом этаже нас встретила «наш адвокат». Это была миловидная дама шоколадного цвета. На лице ее сияла улыбка. Это еще ни о чем не говорило, так как все административные дамы в Америке надевают на свое лицо обычно две формы. Первая – это улыбка, обозначающая крайнюю доброжелательность к собеседнику – обычно она относится к заказчикам. Вторая – это выражение крайней озабоченности, демонстрирующее большую занятость – hаrd working, это по отношению ко всем, кто может усомниться в том, что от этой дамы зависят глобальные судьбы государства.

На сей раз наша собеседница оказалась, действительно, крайне доброжелательной. После изложения сути дела, она нам учинила небольшой допрос.

– Сколько картин он у вас взял? Вы сами ему отвезли, или он прислал за ними кого-нибудь? Кто выносил картины из дома и грузил в машину? Картины в своей галерее он развешивал сам или с вашей помощью? Как они попали в его галерею?

– Наверное его люди их принесли и повесили, – сказал я, уже немного раздражаясь, – мне казалось, что вопрос выеденного яйца не стоит.

– Когда он забирал картины, он дал вам документ?

– Нет. Он сказал, что вся Филадельфия знает его как честного бизнесмена.

– Это очень плохо. И что, у вас нет никакой расписки?

– Он по нашим многочисленным просьбам прислал нам письмо с перечнем взятых картин.

Это обстоятельство ее успокоило. Естественно, она нам сообщила, что мистер Питман очень ловкий бизнесмен, и что дело очень сложное, но она попробует его распутать.

– В чем же сложность, – подивился я такому повороту дела. – Человек взял у меня картины и не отдает. Он жулик, и судебный исполнитель должен призвать его к ответу.

– Все не так просто, как вы думаете. В Америке очень совершенная судебная система, которая должна учесть все права истца и ответчика. То письмо, что вы получили, еще ни о чем не говорит. Договора вы с ним не заключали, и непонятно, передали ли вы ему картины для экспозиции, или для продажи, а может, вы ему их подарили, или дали их для того, чтобы он в своей галерее рекламировал вашу живопись. Все будет зависеть от того, какую версию примет в этом деле его адвокат.

– А причем тут его адвокат?

– Уж не думаете ли вы, что он сам будет беседовать со мной? Завтра же я направлю ему официальное письмо. Это процесс длительный и требует больших затрат. Так что вам повезло, что вашим делом занялся Art Alliance.

Намек я понял, и на следующую встречу принес ей в подарок две акварели. Она была в восторге. Все случилось так, как она и предсказала. Питман ее переадресовал к своему адвокату. Тот довольно вяло включился в работу, поскольку он сообщил ей, что тоже hаrd working. Когда же вопрос, казалось бы, был почти решен, он забил новый гвоздь. Адвокат сообщил, что мистер Питман окантовал мои работы в дорогостоящие рамы, и теперь следует оценить стоимость работ и стоимость рам, без чего нельзя закончить дело.

– Но я же не просил его окантовывать мои работы!

– Он говорит, что мистер Питман договорился с вами о том, что выставит ваши картины в галерее, а у него все картины окантованы, и он не может делать исключений.

– Так пусть заберет свои рамы назад.

– Он пишет, что у него нет картин такого формата, и эти рамы ему не нужны.

Наше единоборство продолжалось больше года. Наконец наступил долгожданный день, когда нам позвонила наш адвокат и сказала, что нужно приехать подписать некоторые бумаги, и она передаст дело в суд. Когда мы увидели наше дело, мы были приятно удивлены. Это были два огромных тома, состоящих исключительно из переписки сторон.

На следующий день наша смуглая адвокатесса позвонила нам и сообщила, что поставила в известность мистера Питмана, что дело окончено и передается в суд. Через два часа она опять позвонила и сказала, что мои хорошо упакованные картины доставили к ней в офис. Одной картины не хватало, мистер Питман взял ее в счет изготовленных рам. Кроме того, не было эскизов площади Independence Squаre, так как их не было в списке взятых у меня работ. Начинать из-за этого процесс не имело смысла. Так бесславно окончилась наша эпопея творческого содружества с моим первым репрезента-тивом. Пришлось отложить в долгий ящик надежду стать «богатым и знаменитым», как неоднократно обещал мне этот молодой человек. Я уже не говорю о приятных встречах с сенаторами и мэром города. Вообще, встречи с сильными мира сего редко приносят удовлетворение. Я вспоминаю историю, рассказанную мне Дабагяном в начале моей деятельности.