Далия Трускиновская - Рижский редут

• Название: Рижский редут
• Автор: Далия Трускиновская
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3794-6, 978-5-4444-7661-1

Летом 1812 года почти 600-тысячная армия Наполеона тремя колоннами вторглась на территорию Российской империи. Целью Северной армии, возглавляемой маршалом Макдональдом, являлась Рижская крепость как главная опорная база русской армии в Прибалтике. Однако расчетливый маршал надеялся не только на мощь своих полков, по и на помощь некоторых влиятельных особ в самой Риге, заинтересованных в устранении русской администрации. В тайную борьбу с вражескими лазутчиками оказались волею случая втянуты друзья – молодые офицеры Александр Морозов, Артамон Вихрев и Алексей Сурков…

---

И кто бы мог дать такое поручение? Да только один человек на свете!

Видимо, не зря бедная Натали называла супруга своего не иначе как чудовищем.

Я немедленно изложил своим родственникам эти домыслы, и они признали – весьма похоже на правду. Особливо Артамон уверовал в то, что муж Натали составил такую злодейскую интригу. У молодых людей есть нечто вроде своей мифологии, в которой хромой ревнивец Вулкан, выслеживающий по закоулкам свою легкомысленную супругу Венеру, соотносится со всеми законными мужами, сколько их есть на белом свете.

– Братцы, я полагаю, первым делом нужно спровадить Натали обратно в столицу, – сказал Артамон. – Тогда у нас будут развязаны руки. А теперь нам придется все время помнить, что она здесь и мы рискуем навести на нее полицию.

– Где ты ее спрятал? Я пойду к ней, объясню твое положение и сумею ее убедить вернуться домой, – предложил Сурок.

– Нет, ни за что! Если ее драгоценный супруг был настолько ловок, чтобы подстроить все мои неприятности, то что ее ждет в столице? Он найдет способ проучить Натали за побег!

– Но как ей удалось добраться до Риги без подорожной? – разумно спросил Сурок. – Да еще в военное время?

– Она приехала в мужском платье, да не одна, а с горничной-француженкой, – объяснил я. – Горничная – особа в годах, опытная, и нашла способ добраться до Риги.

– Откуда взялась эта француженка? – продолжал расспрашивать Сурок.

– Ее… Царь Небесный! Ее же приставил к Натали Филимонов! – осознав это, я ужаснулся. Очевидно, интрига была еще сложнее, чем я предположил.

– Кажется, он вздумал избавиться от своей молодой жены, – хмуро сказал Артамон. – Коли так, Натали нужно надежно спрятать, да не в Риге! У нее непременно должна быть московская тетушка. У каждого человека есть московская тетушка.

– Мы отрезаны от Москвы, – возразил я и в нескольких словах объяснил положение наших и вражеских войск.

Конечно, можно было бы отправить Натали в Москву через Псков, да ведь невозможно выправить ей бумаги. На московском тракте, может статься, сейчас не до бумаг – но там то и дело появляются вражеские партии, и нам постоянно доносят о попытках наладить переправы.

Формально Рига не так уж была нужна маршалу Макдональду – он вполне мог двинуться на Санкт-Петербург и обойдя ее, для этого довольно устроить переправу где-нибудь у Якобштадта, куда он и повел свои силы от Бауцена. Было у него на уме и устроить стремительный штурм Двинска (он же Динабург, совершенно русский город в верхнем течении Двины). Через Двинск он, возможно, собирался идти на Санкт-Петербург. По последним сведениям, предмостные укрепления наша армия удержала, но для чего? Ведь сама Двинская крепость так и осталась недостроенной и совершенно не годилась для обороны.

А если глядеть стратегически (стратегию нам преподали позднее, и это рассуждение нам с Артамоном и Сурком тогда не пришло в головы), то Бонапарт хотел взять Ригу для того, чтобы французские корабли беспрепятственно входили в Двину и снабжали свои части, вошедшие в Россию, всем необходимым. Известно же, что доставка водой обходится дешевле всего. Более того – то, что нам удалось удержать Ригу, в известной мере способствовало полному поражению неприятеля осенью двенадцатого и зимой тринадцатого года. Его части при всем желании не могли бы уйти от преследования водным путем.

Но вернемся на Артамонову большую канонерскую лодку, вернемся к тому утреннему часу, когда я воссоединился со своими родственниками.

– Я охотно поделился бы с ней своими тетушками, кабы от этого была польза. Вот смотрите, братцы, что получается. Твою Натали выманили из дому, смутив ей душу воспоминаниями о тебе, – стал рассуждать Сурок. – Единственные, кто знают о цели ее побега, – ты и француженка. Для прочих она пропала из столицы бесследно, понимаешь? Эта француженка подкуплена!

– Но если так – почему они оказались в Риге? Если Филимонов хотел, чтобы Натали пропала бесследно, она могла пропасть по дороге, – возразил я.

– Что-то помешало этому. А потом твой враг придумал обвинить тебя в убийстве твоей любовницы… – Сурков задумался. – Нет, что-то у нас концы с концами не сходятся… Что она представляет собой, эта француженка?

– Опиши ее в двух словах, – потребовал Артамон. – Скажи о ней главное.

– Она сильно смахивает на переодетого мужчину, – подумав, отвечал я. – На невысокого такого, коренастого француза, причем далеко не красавца… И силищи необычайной – запросто несла два тяжелых саквояжа…

– Этого еще недоставало! – Алексей даже вскочил. – Если так, то не она ли, опередив тебя, прибежала в твой дом и заколола эту немочку?

– Как она могла знать, что Анхен придет ко мне? – спросил я. – Как она вообще могла что-то знать про Анхен? Разве что…

Я вспомнил, как Анхен ворвалась в комнату, когда Натали и Луиза пришли ко мне. Француженка по неловкому вранью бедной моей подруги могла догадаться, что дело нечисто. Француженка… или француз?..

Артамон и Сурков устроили мне строжайший допрос, пытаясь по моим описаниям определить, женщина Луиза или же переодетый мужчина. Я пока еще видел в ней коренастую черноволосую женщину средних лет, стриженую, с фигурой плечистой и несколько мужеподобной, однако при всех положенных округлостях. Артамон сообщил мне, что именно округлости – самое легкое в маскараде, были бы хлопчатая вата и тряпки.

– Я, братец, столько особ раздел до самого райского вида, что уж разбираюсь в их хитростях лучше всякой модной торговки! – объявил он. – А кстати, как тут насчет скоромного? Я неделю постился, от самого Роченсальма!

Мы с Сурковым переглянулись – вот уж воистину, предмет первой необходимости. Следовало как-то отвадить блудливого дядюшку от этих мыслей.

– Девиц много, да они тебе не по душе будут, – сказал я. – Они разве что для английских моряков на зимовке годятся, а русскому офицеру – только плюнуть да прочь пойти.

– Как так? – возмутился Артамон. – В столице все самые знаменитые девки – из Риги!

– Ну, ты подумай, мудрая твоя голова, неужто Рига – поле без конца и края, где эти девки растут, как капуста? Каждый год в ремесло идет сколько-то девок, допустим, сотня или две, – сказал я. – И сразу же самые красивые и способные отбираются хозяевами своими, сажаются в сани и отправляются в Санкт-Петербург! Ты же сам знаешь, среди жриц любви более всего немок. Так столичные – самые лучшие, а у нас тут остаются те, что попроще.

– А вот любопытно, почему именно немки идут в это ремесло, – задумчиво произнес Сурков. – Морозка прав – в столице именно они и процветают…

Я сам задавался этим вопросом и спрашивал покойную Анхен. Она мне все и растолковала.

– Источник зла кроется в самой добродетели, братцы. Молоденькая немочка до крайности простодушна и привязчива, и коли кто начнет за ней увиваться – легко верит всем клятвам. А есть такие господа, что этим и промышляют. Собьют девку с пути, а потом ей одна дорога – к сводням, в веселые дома.

Когда я произнес это, в голове моей закопошилась некая мысль, ожило воспоминание, что-то произнес голос Анхен и пропал. Это касалось как раз господ, увлекающих здешних девиц на путь порока… что-то такое было сказано…

– Вон оно что, – произнес Артамон. – Плохо дело. Как же быть, братцы? Молчи, Сурок, тебе этого не понять! Тебе не с девкой любиться охота, а с селерифером!

Сурков, высунувшись из-под навеса, глядел, что делается на берегу. Там были разведены костры, и повара с провиантских судов варили кашу для матросов, а по Двине шли вверх под парусами новые канонерские лодки. Очевидно, эти переночевали на побережье милях в двадцати от речного устья и спозаранку двинулись в путь.

– Хорошо, что подсказал, – не оборачиваясь, поблагодарил Сурок. – Покамест еще непонятно, чем мы тут занимаемся, я велю матросам вытащить селерифер и тут же его опробую. Но сперва надобно раздобыть для Морозки матросский наряд. Его мундир мы спрячем, а самого переоденем, и я возьму его к себе на лодку – как будто поменялся людьми с тобой. А сам отдам тебе своего Мишку Чемоданова…

– Что?! – дядюшка мой явил вид совершеннейшей ярости, лучше любого актера на сцене. – Чемоданова?!. Ты меня со свету сжить решился?

– Яже с ним как-то управляюсь.

– Так я отдам тебе своего Гаврилу…

– Лучше я повешусь!

Они стали бурно обсуждать перестановки в командах своих лодок, необходимые, чтобы мое появление выглядело более или менее естественным, и запутались. Я же чувствовал, что смерть моя близка – отродясь я так долго не голодал. Но завтрак мой был отложен до той поры, как удастся перерядить меня матросом.

Наконец все образовалось, и я в куртке и панталонах из полосатого, синего с белым, тика предстал перед дядюшкой Артамоном и племянником Сурковым. Оба хохотали до упаду, так что я даже сам развеселился и поверил в благополучный исход этого предприятия.