Сборник - Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления

• Название: Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления
• Автор: Сборник
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-084574-3

Короткие (и не очень) эссе, вошедшие в этот сборник, написаны ведущими интеллектуалами наших дней. Все эти тексты – ответ на один и тот же вопрос: какая научная концепция может стать полезным инструментом мышления не только для ученых, но и для любого из нас? Иными словами, как нам научиться более эффективно думать об окружающем мире и о нас самих? Несмотря на то, что книга написана учеными, специалистами в самых передовых областях знания, многое в ней может пригодиться каждому из нас в нашей обычной повседневной жизни…

---

Чтобы победить эту ментальную слабость (которую называют предвзятостью подтверждения), необходима постоянная борьба. И первым важным шагом будет осознание того, что этой слабостью страдаем все мы. Чтобы побороть эту врожденную тенденцию, нужно приучать себя учитывать не только то, что согласуется с нашими убеждениями, но и факты, которые заставляют других людей придерживаться взглядов, отличных от наших.

У технологий тоже есть собственные склонности

ДУГЛАС РАШКОФФ

Теоретик медиа, писатель-документалист, автор книги Program or be Programmed: Ten Commands for a Digital Age («Программируй или будешь запрограммирован: десять заповедей цифровой эры»)

Люди предпочитают думать, что технологии и средства информации нейтральны и эффект, который они оказывают, зависит только от того, как их использовать и чем наполнить. В конце концов, ведь ружья не убивают людей, это люди убивают людей. Однако концепция ружья гораздо больше подходит для убийства, чем, скажем, концепция подушки – даже с учетом того, что подушками тоже нередко душили престарелых родственников или неверных супругов.

Наша широко распространенная неспособность распознать эти «склонности» (biases) технологий или даже просто признать, что эти склонности существуют, лишает нас возможности использовать технологии в полной мере. Мы оцениваем наши айпады, аккаунты в соцсетях и автомобили по номинальной стоимости – просто как изначально существующие условия, а не как инструменты, в которые уже встроена способность склонять нас к определенному поведению.

Маршалл Маклюэн пытался убедить нас, что наши медиа влияют на нас вне зависимости от того, какое сообщение транслируют. И хотя даже это «сообщение» (message) Маклюэна было искажено тем средством коммуникации, которое он использовал, чтобы его передать, эта оценка вполне справедлива по отношению ко всем технологиям. Мы можем добраться от дома до работы на любом автомобиле – пусть его двигатель работает на бензине, дизеле, водороде или электричестве, – и эта возможность выбора полностью заслоняет в нашем сознании тот факт, что автомобиль в принципе склоняет нас к преодолению больших расстояний, регулярному перемещению и потреблению топлива.

Сходным образом и различные тонкие технологии, от валютного регулирования до психотерапии, демонстрируют собственные склонности, которые определяют как их устройство, так и использование. Как бы мы ни тратили свои доллары, мы все равно укрепляем банки и усиливаем централизацию капитала. Положите психотерапевта на его собственную кушетку, а пациента посадите в кресло – и психотерапевт тут же продемонстрирует поддающиеся коррекции отклонения. Так уж это устроено: «Фейсбук» склоняет нас оценивать себя в количестве «лайков», а айпад – потреблять медиа, а не производить их.

Если это понимание – наличие у технологий собственных склонностей – станет общепринятым, мы сможем использовать технологии более осознанно и с большей пользой. Иначе они и дальше будут пугать нас и сбивать с толку.

Самое главное – предвзятость

ДЖЕРАЛЬД СМОЛЛБЕРГ

Практикующий невролог, Нью-Йорк, драматург (Charter members, The Gold Ring)

Взрывной рост количества информации и ее доступность делают наше умение оценивать ее достоверность не только особенно важным, но и намного более трудным. Важность информации зависит от ее релевантности и значения. Ценность информации заключается в том, как мы используем ее для принятия решений и как она согласуется с уже имеющимися у нас знаниями.

Восприятие критически важно для оценки достоверности информации, но мы не можем объективно воспринимать реальность. Человеческое восприятие основано на распознавании и интерпретации сенсорных стимулов, передаваемых по нервам посредством электрических сигналов. Из этих данных мозг создает аналоги и модели, которые имитируют осязаемые, конкретные объекты реального мира. Опыт окрашивает наше восприятие, влияет на него, создавая ожидания и предсказывая следствия. Именно это имел в виду Гете, говоря, что «о вкусе вишен и клубники нужно спрашивать у птиц и детей». Предпочтительный набор чувств, мыслей и интуиции, который менее поэтично называют предубеждением, затрудняет нашу способность аккуратно взвешивать данные, чтобы прийти к истине. Предубеждение – это то, чем опыт пытается склонить чашу весов.

Наш мозг развит настолько, что умеет делать правильный выбор даже в условиях ограниченной информации. Фортуна, как говорят, благоволит подготовленным умам. Предвзятость, которая может действовать в форме ожиданий, предчувствий и упреждающих догадок, помогает повернуть колесо фортуны в нашу пользу – затем она и встроена в наше мышление. Предвзятость – это интуиция (чувствительность, восприимчивость), которая действует подобно линзе или фильтру, через который проходит наше восприятие. Как сказал Уильям Блейк: «Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, какое оно есть, – бесконечным». Однако без предвзятости, которая фокусирует наше внимание, мы бы потерялись в бесконечном и безграничном пространстве. В нашем распоряжении есть громадный набор различных предвзятостей, комбинация которых у каждого из нас так же уникальна, как отпечаток пальца. Предвзятость служит связующим звеном между разумом и эмоциями, помогая «сгустить» то, что мы воспринимаем, во мнения, суждения, категории, метафоры, аналогии, теории и идеологию, которая в конце концов определяет наше видение мира.

Предвзятость условна. Предвзятость постоянно приспосабливается к меняющимся фактам. Предвзятость – это предварительные гипотезы. Предвзятость – это нормально.

Однако хотя предвзятость нормальна в том смысле, что она есть результат отбора и восприятия информации, не стоит игнорировать ее влияние на мыслительный процесс. Медицинская наука давно знает, что процесс сбора и анализа клинических данных не обходится без предвзятости. Чтобы нейтрализовать ее воздействие, был разработан золотой стандарт клинических испытаний – контролируемые исследования по случайной выборке с использованием двойного слепого метода.

Но мы живем в реальном мире, а не в лаборатории, и побороть предвзятость невозможно. Однако если ее использовать критически, предвзятость помогает собирать информацию, подсказывая, когда, куда и как смотреть. Она фундаментально важна и для индуктивных, и для дедуктивных умозаключений. Формулируя свою теорию эволюции, Дарвин не собирал информацию случайным образом и с незаинтересованным равнодушием. Во главе всего – предвзятость.

Истинность умозаключений необходимо постоянно проверять фактами, которые честно и открыто бросают ей вызов. Наука с ее формальной методологией эксперимента и требованием воспроизводимости результатов доступна любому, кто согласен играть по ее правилам. Никакая идеология, религия, культура или цивилизация не наделена особыми правами или привилегиями. Истина, прошедшая это суровое испытание, несет это бремя и дальше. Подобно слову в многомерном кроссворде, она должна согласовываться со всеми остальными словами, уже вписанными в клеточки знания. Чем лучше она согласуется, тем более она достоверна. Наука не допускает исключений. Она непреклонна, она перепроверяет все, учится на своих ошибках, стирает и переписывает даже самые священные свои тексты, пока все клеточки кроссворда не будут заполнены.

Контролируйте свое внимание

ДЖОНА ЛЕРЕР

Редактор журнала Wired, автор книги How We Decide[5]

В конце 1960-х психолог Уолтер Мишел провел простой эксперимент с четырехлетними детьми. Он пригласил малышей в небольшую комнатку, где стояли стол и стул, и предложил выбрать угощение с подноса, на котором лежала пастила, печенье и крендели. Затем он предложил детям следующее: можно съесть тут же что-нибудь одно или подождать несколько минут, пока его не будет в комнате, и когда он вернется, можно будет взять сразу два лакомства. Неудивительно, что почти все решили подождать.

В то время психологи думали, что способность отсрочить удовольствие, чтобы получить вторую конфету или печенье, зависит от силы воли. У некоторых людей просто более сильная воля, и они могут устоять перед соблазнительными сладостями и скопить себе денег на пенсию. Но повторив эксперимент много раз и понаблюдав за поведением сотен детей, Мишел пришел к выводу, что это стандартное представление ошибочно. Он понял, что врожденная сила воли слаба: дети, которые, решительно стиснув зубы перед лицом соблазна, пытались не трогать угощение, сдавались очень быстро – иногда в течение тридцати секунд.

Но изучая тех редких детей, которые все же смогли дождаться обещанного второго угощения, Мишел обнаружил нечто интересное. Все эти дети без исключения пользовались одной и той же когнитивной стратегией: они находили способ не думать об угощении, отводя взгляд от вкусной пастилы. Некоторые закрывали глаза или играли в прятки под столом. Другие пели песенки из «Улицы Сезам», или бесконечно развязывали и завязывали шнурки, или притворялись спящими. Они не могли побороть желание, но могли о нем забыть.