Антонина Истомина - Подарок богини

• Название: Подарок богини
• Автор: Антонина Истомина
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84768-6

Студенту Московского института иностранных языков Сереге Юркину жилось совсем неплохо. Учился он отлично. Девушки были от него без ума. Возглавляемая им рок-группа обретала все большую популярность. И все было бы еще лучше, если бы не… внезапная гибель. На том свете Серега сталкивается с богиней из восточного пантеона по имени Гуань Инь. Она предлагает ему «дожить» еще толком не начавшуюся жизнь в параллельном мире, по уровню развития примерно соответствующем нашему. Серега принимает предложение и оказывается… в теле корейской девушки семнадцати лет, которую к тому же намереваются срочно выдать замуж…

---

Мда? Как-то сурово тут у них…

«…Армия. Призывная, 700k юнитов: а как же, когда на севере коммуняки? Призываются поголовно ВСЕ носители яиц, белый билет получают лишь ущербные инвалиды и откровенные уголовники, остальные могут получить лишь отсрочку на окончание учёбы. Дедовщина возведена в официальный метод воспитания.

Вооружены импортными танчиками и самолётиками, среди которых затесалось даже несколько образцов из этой страны (Т-80У, например). Активно пытаются клеить собственную броне– и авиатехнику и ею же вооружаться, получается пока что-то невнятное.

В случае войны вся южнокорейская армия полностью переходит под командование США. Данный факт порождает настроения «СШАшка всё сделает за нас!». В итоге стратегов в армии РК нет как класса.

Далее стоит проблема полного и безоговорочного отсутствия боевого опыта. Войсками рулят амбициозные карьеристы, для которых война – это что-то полувиртуальное, с веспеном и минералами. Таким образом, самостоятельная боеспособность данной армии вызывает определённые сомнения.

Хмм…

«…Главное в жизни РК, если обобщённо, это иерархичность (младшие подчиняются старшим), патриархальность (бабы ничего не решают) и престиж…»

Ну, в Японии так же… О! Вот это интересно! Гендерная ситуация…

«…Гендерная ситуация. Долгое время в Корее считалось, что удел «приличной девушки» из среднего класса – только дом и дети, и работать она не должна в принципе. А раз так, то и высшее образование ей, как козе баян или обезьяне граната. Так было годов до 60-х, когда мамочки начали пропихивать дочурок в вузы для того, чтобы те там знакомились с перспективными молодыми людьми. Естественно, самые перспективные были в самых элитных вузах, руководство которых, видя, что сии особы не осваивают даже начальную программу, запилило специальные факультеты домоводства, где не было ничего лишнего. Только домоводство и домашние финансы (деньги, кстати, муж по традиции полностью отдаёт жене).

70-е – диплом вуза становится обязательным атрибутом потенциальной жёнушки, желающей пожизненно приносить тапочки своему хозяину за его бабло. Желание работать по специальности решительно пресекается.

80-е. Профсоюзы таки выбили право баб оставаться на работе после замужества. Но это мало что поменяло – они как были мебелью в униформе с функцией «принеси кофе», так ими и остались. Реальных дел им не доверяли.

Ну и наконец, девяностые и наше время: девки учатся работать, могут работать, хотят работать – но им не доверяют ничего сверх подшивки бумаг да всё того же кофе. И форменной юбки, обязательной для носки в пределах фирмы. И зовут «кофейными барышнями». Поэтому бабы, хоть сколь-нибудь рубящие в матане, предпочитают работать на представительства иностранных компаний, а то и вообще укатить на тракторе в закат, в Эуропу или САСШ – там сделать карьеру можно. И наконец-то отменили уголовную статью, грозившую за супружескую измену тюремным сроком в два года и действующую в основном на баб.

Это всё было про представительниц среднего класса и илитки – а бедная, ничем не примечательная тётка впахивала всё это время на ткацких фабриках, сборочных производствах, на огороде мужа-фермера. В последнем случае – практически за бесплатно. А некоторые плевали на всё и шли в проститутки, где могли тоже «сделать карьеру», отдавшись кому-нибудь из сливок общества.

В Корее годов до девяностых любая невеста была обязана быть девственницей. Мужик – нет. Создавшуюся проблему и решала весьма развитая сеть борделей, куда катались за секасом даже из Японии. Хотя проституция в Корее как бы запрещена с 1948 года, всем, как обычно… И стоило только президенту Но Му Хёну в 00-х привести-таки закон в исполнение – проститутки быстро самоорганизовались в профсоюзы и под лозунгом «всё равно я работать не буду!» провели серию шествий и пикетов, продемонстрировав обалдевшему с таких раскладов гаранту конституции мать Кузьмы.

Но проституция и сама потихоньку начала загнивать в Корее, ибо даже туда докатилась сексуальная революция, пусть и в несколько искажённом виде: теперь боязливые куны посредством официантов знакомятся с девками в спецзаведениях для съёма – «найтах», а совращают их в «лав хотелях» – заведениях с почасовой оплатой помещения (содранных с соседней Японии). Но женятся большинство из кунов всё равно под контролем родителей: некоторые настолько замордованы учёбой/работой, что не то что подойти – посмотреть на живую бабу боятся, ибо навыков самостоятельного контактирования с представителями внеземных цивилизаций никаких, да и времени нет. Бабам же тем паче по определению положено быть робкими и боязливыми.

И тут, когда у родителей куна таки появляется решение женить своё непутёвое дитятко, внезапно встаёт дилемма – баб фертильного возраста в Корее внезапно на 500 тыс. меньше, чем мужиков. И если городские мажоры обделёнными не останутся при любых раскладах, то сельские пацаны плачут горючими слезами: последняя селянка свалила в Сеул прочь от картошки, риса, четырёх стен и тотального патриархата, который из корейской дярёвни и не исчезал никогда. Вначале пытались импортировать китаянок – но те валили вслед за кореянками в Сеул в первые же секунды получения вида на жительство. Потом остановились на вьетнамках – и это было взаимовыгодное соглашение. Вьетнамские провинциалки рады перебраться из джунглей в тёплый дом со спутниковым ТВ и привычны к тяжёлой сельской пахоте. В итоге на этом выросла целая брачная индустрия – около 10 % браков нонче в Корее заключаются с представительницами зарубежных государств. Впрочем, в этом плане Корея не уникальна, вьетнамские невесты популярны и в Китае (а что поделать, одна семья – один ребёнок, и это, как правило, мальчик)…»

* * *

– Юн Ми, ты вспомнила пароль?

Неожиданно раздавшийся из коридора громкий голос Сун Ок заставил меня вздрогнуть. Я торопливо закрыл окно русского сайта, там, где я был, и снова развернул во весь экран приглашение ввести пароль.

– Вспомнила? – спросила Сун Ок, открыв дверь и заглядывая в комнату.

Я молча отрицательно покачал головой.

– Не расстраивайся. Потом вспомнишь. Пойдём пить чай. Там мама всего столько вкусного к чаю сделала! Ты тут не замёрзла?

– Нет, а что?

– Опять наш котёл засорился. Внизу нормально греет, а тут, наверху – плохо. Нужно мастера вызывать, чтобы почистил.

– А-а… понятно.

– Сколько уже раз говорила маме, чтобы не покупала это дешёвое масло. Всё равно потом за ремонт платить приходится. Почему она меня не слушает?

– А что за масло? – поинтересовался я, закрывая ноутбук и вставая из-за стола.

– Ну, для котла. Котёл же маслом топится.

– Аа. а! – снова глубокомысленно сказал я, не очень понимая, о каком масле идёт разговор. У нас, насколько мне известно, в котлах сжигают либо газ, либо уголь, либо дрова. Тут о каком масле идёт речь? Может, это нефть – «земляное масло»? Или я опять неправильно что-то понял?

Шкурка пятая

Место действия: небольшая прямоугольная комната без окон с высоким белым потолком. Вдоль трёх стен – стеллажи с узкими деревянными полками. Четвёртая стена – вход в комнату, закрываемый раздвижными дверьми с белыми матовыми стёклами. Мебели практически нет. Лишь у стены, напротив входа – невысокая длинная тумбочка со стоящим на ней плоскопанельным телевизором. Ещё есть низенький тёмно-коричневый столик, на котором теснятся маленькие блюдечки с едой. Посредине стола парит парком из носика пузатый керамический чайник с маленькой крышкой. Из коричневой глины, в цвет столику. Пол в комнате – паркетный, цвета светлого дерева, покрыт лаком. Большое количество в комнате золотисто-жёлтого дерева делает её уютной и тёплой на вид.

Сижу вместе с родственниками Юн Ми на полу, рядом со столиком, на круглом мохнатом коврике тёмно-коричневого цвета, пью какой-то цветочный отвар и смотрю вместе с ними телевизор. Они все – в нём. Похоже на то, что в этом доме просмотр сериалов – семейная традиция. Ну, а что ещё могут женщины делать вечерами? Конечно, только смотреть ТиВи. А что они могут смотреть? Тут даже ежу понятно – сериалы. По телеку как раз и показывают дораму. «Осколки сердец» – так я перевёл название, появившееся в начале серии. Хотя возможен и другой вариант перевода. Например – «Разбившиеся сердца». Да, мой корейский… плачет крокодильими слезами. Нужно срочно подтягивать.

Сидеть на полу неожиданно комфортно. Я думал – ноги затекать будут. Но нет – ничего подобного. Может, причина этого в конструкции женского скелета? Девчонки вечно норовят сесть в какой-то странной позе, не испытывая при этом видимого неудобства. Да, наверное, причина в этом. Плюс коврик мягкий, плюс разноцветные подушки набросаны, которые можно положить под локоть. А ещё на полу приятно сидеть, потому что он – тёплый. Это вообще классно. Отлично придумано. На моей Земле корейцы утверждают, что именно они, первыми в мире, придумали тёплый пол – ондол. Придумали и пользуются, чуть ли не со времён Средневековья. Суть его устройства проста. Берётся печь, например, для готовки еды и ставится у одной из стен дома, а дымоход от неё направляется под дом, в подпол. Сам пол кладётся на каменные столбики – сваи. Горячий воздух от плиты проходит между ними, нагревает снизу доски пола, нагревает камни свай и выходит через вытяжную трубу, сделанную у противоположной стены дома. Пока готовится еда – нагревается пол, который в свою очередь нагревает затем воздух во всех помещениях.