Ларри Макмертри - Вечерняя звезда

• Название: Вечерняя звезда
• Автор: Ларри Макмертри
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-283-5

В этой тонкой, остроумной книге читатель снова встретится с очаровательной и отказывающейся стареть Авророй Гринуэй (героиней книги «Ласковые имена»). Ей приходится справляться с целым выводком внуков и с не меньшим количеством… любовников. Но как же трудно найти понимание и у тех, и у других…

---

Но вот заканчивался еще один день, в сердце ее была грусть, и в чулки влезать ей не хотелось. Вместо того чтобы надеть их, она смотала и засунула их в сумочку.

— Ну, мы вообще-то обсуждали твою карьеру — карьеру пустозвона, — сказала Аврора. Она придвинулась к краю его кровати и включила лампу над кроватью, чтобы рассмотреть его получше. Пустозвон он был или нет, но он был привлекателен, никогда он не был привлекательней, чем в те минуты, когда грустил или чувствовал, что его не понимают, или же обижался на то, что его не принимали всерьез. Она нежно прикоснулась к его лицу, чтобы показать ему, что ничего плохого о нем она не думает.

— Поскольку вы согласились на это, я глубоко полюбила вас, молодой человек, — сказала она. — Вы позволили мне испытать к вам влечение, и оно существует.

— Я ведь тоже испытываю влечение к вам, хотя вы, кажется, не верите этому, — сказал Джерри.

— Если вы не прекратите себя выгораживать, я снова вас укушу, и на этот раз вам действительно будет больно, — сказала Аврора.

— А я и не выгораживаю, — сказал Джерри. — У меня просто нет ни малейшего понятия, что вы от меня хотите.

— Я хочу, чтобы вы вели себя как следует, — сказала Аврора. — Мне приятно с вами, и все в порядке, но мне не нравится думать, что мне может быть приятно с человеком, который не старается быть хорошим.

Это ее замечание было настолько неожиданным, что Джерри просто растерялся. Но, по крайней мере, она больше не была такой печальной. Он взял ее руку, и она оставила ее в его руке.

— «Душевных сил распыл», — сказала она. — Помнишь эту строчку? Большинство мужчин, которых мне доводилось любить, в профессиональном отношении ничего особенного собой не представляли. Гектор был никудышным генералом. Мой муж Редьярд был мелким служащим. Паскаль — мелкий дипломат. Тревор, самый лихой из моих возлюбленных, был яхтсменом-любителем. Единственным профессионалом высшей категории, с которым я когда-либо связывалась, был Альберто, тенор, но и он был первоклассным тенором всего несколько лет, когда был молод. Потом он стал владельцем нотного магазина.

Она скривила губы, отвернулась, потом снова посмотрела на него.

— Думаю, что могла бы устроить свою жизнь и получше, но если все взвесить, мне не удалось сделать все как можно лучше, — сказала она. — И вот теперь я бросилась к тебе на шею просто потому, что ты такой симпатичный. Вот так и иду я по жизни, не добиваясь самого лучшего, — добавила она, криво усмехаясь.

— Понимаю, я подхожу под категорию всех остальных твоих мужчин, да? — спросил Джерри. Ему нравились ее кривые усмешки. — Я такой же никчемный, как все остальные.

— Да, но ты все же можешь быть таким, как надо, — сказала Аврора. — Ты начинал как шарлатан-психиатр, а теперь, нравится мне это или нет, ты стал настоящим психиатром. Настоящее дело превращает людей в настоящих специалистов, а ты по-настоящему лечишь своих пациентов. Мне это нравится. В сущности, мне многое в тебе нравится. Но теперь тебе надо жить так, чтобы оправдать доверие, не правда ли? Я не говорю о себе. Ты, может быть, однажды возьмешь и выгонишь меня; вернешься к своим девочкам из рабочих семей. Сама я никогда не была девушкой из рабочих, но я уважаю их. Когда у нас с тобой все кончится, можешь заводить их сколько угодно.

— Пожалуйста, перестань говорить так, — сказал Джерри. Хотя он очень хорошо понимал, что ему самому хочется закончить с этим романом, признаваться в этом Авроре он не хотел. Наоборот, ему нужно было отрицать это, даже превратить все в шутку. Он знал, что Аврора в этой ситуации была гораздо честней. В этом не было ничего нового, женщины всегда были честнее, если речь шла о предстоящем прощании, чем это удавалось ему. У него в душе всегда оставалось ощущение, что это были ссоры, и именно это он ощущал теперь, глядя на Аврору. Она сидела рядом и гладила ему тыльную сторону ладони.

— У нас еще не все кончено, — сказал он.

— Наверное, нет, — призналась Аврора. — Но ты не должен отвлекать меня от рассуждений в этом направлении.

— Мне кажется, я забыл, о чем это ты, — сказал Джерри.

— О твоих пациентах, — сказала Аврора. — Сложней всего с ними. Быть врачом — это вам не стоять швейцаром.

— Ну, вообще-то сходство есть, — сказал Джерри.

Аврора отпустила его руку и встала.

— Тебе просто хочется препираться, — сказала она. — Мне и самой частенько нравится препираться, но сейчас, кажется, не совсем тот момент — сейчас мне это не нравится. Поеду-ка я домой.

Она взяла свою сумочку и вышла. Джерри выпрыгнул из кровати и натянул на себя трусы. Он догнал Аврору, когда та уже садилась в машину.

— Я не хотел рассердить тебя, — сказал он.

— Ты и не рассердил, — успокоила его Аврора. — Я совсем не сержусь. Наверное, я просто разочарована — ты настолько боишься серьезных разговоров и вообще всего серьезного. Возможно, со своими пациентами ты ведешь себя серьезно. Если у меня хватит здравого смысла оставаться пациенткой, я смогу выбить из тебя эту серьезность. Я совершенно точно не вижу в тебе той серьезности, которую ты сам в себе видишь.

— Что я такого сделал? — спросил Джерри. — Ты говоришь, что я уезжаю из города, бросаю своих пациентов и бросаю тебя, хотя я не уехал. Может быть, от меня не так уж много проку, но ведь я здесь и стараюсь делать то, что могу как можно лучше.

— Возможно, тут дело в том, сколько сил прикладываешь, — сказала Аврора, решив, что ей совсем не хочется возиться с ремнем безопасности.

— Как тебя понять? — спросил Джерри.

— Нужны силы, чтобы оставаться приличным человеком, — пояснила Аврора. Она вставила ключ и, словно уговаривая машину, несколько раз подергала его. — Не у всех сил хватает. — У меня и то едва-едва их достаточно, — добавила она. — Это труд не для слабых. Просто у Гектора Скотта будут все основания размозжить мне голову клюшкой для гольфа, и знаешь почему? Потому что для того, чтобы вести себя с ним так, как подобает приличной женщине при том, что он оказался в таком положении, требуется столько сил, сколько у меня уже нет. К своему стыду, я израсходовала большую часть своих сил на тебя. А бедняге Гектору почти ничего не осталось — хотя я еще вполне приличная женщина и чувствую себя виноватой в том, что им пренебрегаю.

— Аврора, я чувствую, что кто-то кем-то пренебрегает, — сказал Джерри.

Аврора взглянула на него — он стоял возле ее машины в своих трусиках. На миг он напомнил ей Тедди. Что-то во всем этом было пустым, без сердцевины, что-то такое, что легко могло сломаться. Интересно, подумала она, если не считать Гектора Скотта, привлекает ли ее в людях что-нибудь, кроме их слабостей? Почему бы ей, хоть раз в жизни, не увлечься силой? Почему так много мужчин превращается в какой-то студень, стоит лишь сурово посмотреть на них? Почему при виде человека, который ей нравится или которого она даже любила, у нее возникало чувство одиночества?

— Когда же я увижу тебя? — спросил Джерри. У него было ощущение, что она могла уехать и вообще никогда не вернуться, и от этого он вдруг запаниковал. Он забыл, что ему не хотелось ложиться с ней в постель, забыл о своих мечтах об Элко. Ему не хотелось услышать от Авроры, что она больше никогда не вернется.

— Я не знаю, — сказала она. — Нужно поразмыслить об этом.

— Хорошо бы знать, в чем я виноват? — спросил Джерри.

— Ой, да с тобой все в порядке, — сказала Аврора. — Ты меня очень развеселил, ты просто образцовый любовник.

Она завела мотор и сидела с минуту, не трогаясь с места.

Пока машина не тронулась, она, не отрываясь, смотрела на Джерри, подумав, что такой пристальный взгляд непременно загонит его обратно в дом. Но он просто стоял — молодой, привлекательный, этакий ручной песик, грустный и взволнованный.

— Ты уверен, что ты не из тех, кто на минуточку вышел в магазин, а сам не возвращается и не подает никаких о себе вестей? — спросила она.

Когда она дома рассказала Рози о том, что задала ему этот вопрос, Рози была просто в шоке.

— И что же сказал этот бедняга? — спросила она.

— Бедняга ничего не сказал, — ответила Аврора.

— Боже мой! — воскликнула Рози. — Да что это на тебя накатило?

— Видимо, усталость, — сказала Аврора. Я порой чувствую, что мне в этом несчастном романе приходится быть и на своей и на его стороне.

— Ты обижаешь мужчин даже сильней, чем я, — сказала Рози. — А я-то думала, что хуже меня никого нет. Видно, это не так. И что, на этом вы и расстались? — спросила она, поскольку Аврора не стала распространяться на эту тему.

— Боюсь, что на этом мы и расстались, — ответила Аврора.

2

Генерал уже начал задаваться вопросом: а рассеется ли вообще когда-нибудь тот мрак, который теперь окутал его жизнь? Аврора перестала исполнять оперы в ванной, что было плохим предзнаменованием. Рози по-прежнему безупречно готовила ему яйца, но после этого на целый день сдавалась на милость телевидения. Какие бы широкомасштабные мероприятия ни проводил он для того, чтобы улестить ее, она отказывалась сыграть с ним хотя бы одну-единственную партию в домино. Он настолько устал, ему настолько наскучил этот мрак, что он даже предпринял попытку пригласить Аврору с Паскалем поужинать с ним и поиграть в карты.