Людмила Зарецкая - Мой любимый сфинкс

• Название: Мой любимый сфинкс
• Автор: Людмила Зарецкая
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85972-6

Аудитор Злата Добровольская поддалась на уговоры подруги поехать на недельку на элитную охотничью базу. Вообще-то попасть в это престижное место не так-то просто. Подругу туда пригласил любовник, известный кардиохирург. Среди других гостей крупные чиновники, депутаты, банкиры и другие влиятельные личности. Через несколько дней после приезда группы в роскошное лесохозяйство происходит убийство егеря. За расследование параллельно с профессионалами берется сам хозяин базы Александр Аржанов, а также начитавшаяся детективов Злата. Она всюду сует свой нос, очень многое замечает, становится невольной свидетельницей странных сцен и разговоров, так что вскоре Аржанов начинает советоваться с ней и прислушиваться к ее мнению. Вместе они приходят к выводу, что едва ли не у каждого нынешнего гостя базы была своя причина недолюбливать егеря. После того как неизвестный совершает попытку убить саму Злату, Аржанов не отпускает ее от себя, даже ночует у нее в номере, на медвежьей шкуре, брошенной на пол…

---

Так оно, конечно, и было. Но вот только воспользоваться этим самым везением на полную катушку Злата никак не могла. За месяц до внезапно образовавшегося отпуска она одолжила все отложенные на отпуск деньги другой своей подруге. Срок возврата долга истекал в конце августа, и Злата собиралась купить какой-нибудь горящий тур и в сентябре уехать недельки на две на море – в Грецию или, если уж совсем сказочно повезет, в Италию. И тут начальство неожиданно сообщило, что отпуск у нее прямо сейчас.

Подруга, которой она робко заикнулась про деньги, отреагировала бурно:

– Ты ж меня без ножа режешь! Я ж рассчитывала на конец лета. Мне сейчас денег для тебя взять вообще негде. Это же форс-мажор.

То, что у самой Златы ситуация тоже оказалась форс-мажорная, у подруги в голове никак не укладывалось. В общем, отпуск накрывался медным тазом, перспектива провести две недели в душном раскаленном городе не казалась Злате привлекательной, поэтому предложение Светки Медведевой она восприняла с гораздо меньшим скепсисом, чем могла бы.

Неделя на свежем воздухе, среди лесов и полей, на благоустроенной базе со всеми удобствами и достижениями цивилизации, включая спутниковое телевидение и Интернет, да еще абсолютно бесплатно (все расходы брал на себя неизвестный Злате Котик) выглядела весьма привлекательно. В конце концов, ходить на охоту и бить зверя совсем не обязательно. А беседы со скучающей Светкой никогда не были Злате в тягость. Подружку она любила, тем более что та обладала легким, смешливым характером, никогда не обижалась по пустякам и рассказывала интересные и увлекательные истории из жизни областной газеты «Курьер», где трудилась начальником рекламного отдела.

Влюбчивая подружка все время влипала в романы, из которых потом тягостно и долго вылезала, не теряя при этом оптимизма и надежд на счастливое замужество. Вот и сейчас интрижка с главным кардиохирургом областной клинической больницы Константином Завариным находилась так же высоко в зените, как июльское солнце. Конечно, возможность две недели провести рядом с объектом своей страсти, вдали от его жены и детей, да еще в таком романтическом месте, была для Светки пределом мечтаний.

– Лучше бы он тебя на море свозил, – заявила Злата, оставшаяся в этом году без моря. Но Светка замахала руками.

– Да бог с тобой, на море кучу знакомых можно встретить, а тут вероятностей попасться ноль. Для жены он на охоте, причем, коню понятно, что в чисто мужской компании. Мужики его не сдадут. Так что всем удобно и выгодно. Ночью он со мной в постельке балуется, днем на охоту или рыбалку ходит, а мы с тобой загораем, телик смотрим, в общем, отдыхаем культурно. Кстати, официально нас с тобой в одном номере поселят, но я, естественно, к Котику перееду, так что номер останется в полном твоем распоряжении. Что море? Купаться и в реке можно. Там знаешь речка какая классная! Чистая-чистая, мне Котик рассказывал.

В общем, Злата позволила себя уговорить, о чем вчера вечером страшно сожалела. Злиться на себя она умела со вкусом, поэтому, около двух часов ночи наконец-то покинув мрачную столовую с уже хорошо набравшимися друзьями Котика и закрыв за собой дверь гостевой спальни, она вовсю предалась этому увлекательному занятию.

В душе (цивилизованном настолько, что Злата долго не могла понять, как открываются никелированные, похожие на устройства в космическом аппарате краны) она даже поплакала немножко, так ей стало жалко себя, неудачливую, заброшенную в какую-то глушь. Предстоящие семь дней представлялись ей серыми, тоскливыми, однообразными и унылыми, как дождь за окном.

«Совсем станет невмоготу, уеду, – решила Злата, вытирая глаза краем пододеяльника с вышитым медведем – гербом данного заведения. – В конце концов, до поселка меня кто-нибудь наверняка отвезет. А оттуда доберусь сначала до райцентра, потом на автобусе до областной столицы, а там – поездом домой. Не бывает безвыходных положений».

С этой позитивной мыслью она уснула, чтобы проснуться с ощущением непонятно откуда взявшегося счастья. Судя по солнечному зайчику, дождя за окном не осталось и в помине. Поднявшись с кровати и старательно обогнув по периметру медвежью шкуру, чтобы, не дай бог, на нее не наступить, Злата подошла к окну.

Откинув шторы, она не поверила собственным глазам. Прямо под окном текла прозрачная, гладкая как зеркало река. Для Златы, родившейся и выросшей на Волге, река не была невообразимым чудом, но эта выглядела как-то по-особенному.

Речная гладь была похожа на зеркало. Причем дорогое и старинное – с серебряной амальгамой. Такое зеркало висело в квартире подруги бабушки, и маленькая Злата любила в него смотреть. Не на себя, к своему отражению она с самого детства относилась спокойно. Ей казалось, что с той стороны волшебного зеркала живут сказочные существа, похожие на эльфов, и она, затаив дыхание, ждала, что кто-нибудь из них вдруг появится на поверхности.

– Фантазерка, – бурчала бабушка, застав ее у зеркала, – марш в комнату. Сейчас Фрида Яковлевна чай принесет с вареньем из фейхоа.

Чай с фейхоовым (или как там будет правильно) вареньем был таким же обязательным атрибутом похода в гости к Фриде Яковлевне, как и зеркало. Маленькая Злата ходила вместе с бабушкой, потому что не любила оставаться дома одна. А потом, спустя годы, провожала бабушку к любимой подружке, потому что самостоятельно ей уже было трудно добираться на другой конец города. И все эти годы не тускнела амальгама старинного зеркала и не переводилось в доме варенье из фейхоа.

– Бабуль, а где она его берет? – как-то полюбопытствовала Злата. – Я никогда в жизни фейхоа в продаже не видела.

– Племянник присылает. Из Санрана, городок такой недалеко от Баку. Не ее племянник, Левушки. Но у них прекрасные отношения. Он даже внука своего собирается отправить к нам учиться в институте. В Азербайджане же все за деньги. А денег у них как раз и нет. А у нас образование хорошее. Да и есть кому за мальчиком присмотреть – и ему хорошо, и Фриде не так одиноко. А то она после смерти Левушки тоскует очень.

Племянника Злата помнила смутно. Он раз в несколько лет приезжал проведать родственников, и по этому поводу всегда устраивался большой званый обед. Злата на нем, конечно, присутствовала всего пару раз, когда родители уезжали отдыхать и она полностью оставалась на попечении бабушки. И Левушкиного внука, действительно приехавшего учиться, а потом так и оставшегося в их городе, тоже видела, но особо не запомнила. Он ее совершенно не заинтересовал. В отличие от Левушки с Фридой, с самого детства вызывавших сильнейшее Златино любопытство. Уж больно колоритной парой они были.

* * *

Левушка, Лев Моисеевич Горский, был ровесником века. Двадцатого века, разумеется. А Фрида – его третьей по счету женой, на 20 лет моложе мужа.

В младые годы сын сапожника Мойши Горского был отдан в ученики в одну из московских типографий. Постигал он там не только азы печатной профессии, но и науку революции: таскал шрифт для подпольных газет, тихонько носил за пазухой гранки, участвовал в ночной печати. Приходилось ему убегать от городового, пригибаясь под тяжестью газетных пачек, и даже живого Ленина однажды видеть довелось, хотя Злата никогда в эти рассказы до конца не верила.

В партию большевиков Лева Горский вступил еще до революции, в 1916 году, и был, как и положено, ее преданным сыном. Он любил вспоминать, что революция дала ему, еврейскому мальчику из бедной семьи, возможность получить высшее образование. На всю жизнь он остался верен выбранной специальности и, закончив полиграфический институт, вернулся в свою родную типографию, где медленно, но неуклонно пошел вверх по карьерной лестнице.

Женился Левушка тоже рано. Уж больно стреляла в него глазами соседская Ривка, уж очень сладко было любиться с ней на чердаке родного дома, где в подвале орудовал дратвой его отец. А уж когда живот у Ривки, что называется, полез на нос, пришлось прикрывать грех браком. Левушка до самой смерти вспоминал, как всю свадьбу простоял, не в силах присесть – порот был отцом за грех беспощадно, несмотря на партбилет.

Через четыре месяца после свадьбы Ривка родила Левушке сына Мишу. На дворе стоял 1921 год.

А в тридцать третьем главный инженер крупной московской типографии, коммунист с дореволюционным стажем, верный муж и отец Лев Горский, что называется, пропал. Пороть за новую любовь его было уже некому – Мойша Горский к тому времени уже пять лет лежал, завернутый в саван по обычаям предков, в сырой земле. И знал Лев Моисеевич, что ничем хорошим не кончится охватившее его любовное безумие, да сделать ничего не мог. Шел, как овца на заклание, как бык на веревочке, прыгал как цирковой тигр в горящее кольцо, да и вообще вытворял любые фокусы, лишь бы только заслужить благосклонность Веры. Верочки. Верушки. Верунчика. Невозможной, безумной, горячечной своей любви.