Сергей Вольнов - Зона Посещения. Калибр памяти

• Название: Зона Посещения. Калибр памяти
• Автор: Сергей Вольнов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-095105-5

В российской Зоне Посещения разразилась настоящая война миров! Привычные карты смешало неожиданное вторжение «третьей силы» в устоявшийся, казалось бы, расклад сил – в противостояние человечества Земли и чужеродной сверхсущности. Некоторым сталкерам пришлось стать переходными пешками в новой игре. Трот мог бы потерпеть поражение, однако уцелел в этой схватке.

Люди помогли ему… Но эта книга не о беспримерном рейде Орла и Реверса, а о том, что в российской Зоне происходит уже «после войны». Родилось новое поколение, которое вынуждено пожинать плоды свершившегося. И «послевоенные» сталкеры следуют заветам тех, кто шел раньше. Ходка продолжается. Герои не умирают, пока о них помнят. И это правило справедливо не только для человека…

---

Бр-р-р, и вспомнится же такое!

Тряхнув головой в надежде прогнать бредовое воспоминание, мужчина в который раз обшарил взглядом свою клетку. Заметив на полу брикет, он дотянулся до него и схватил.

В древесный лист была завёрнута белая, пористая, пахнущая кислятиной узкая плитка.

– Это называется хлеб, – объяснила подруга по плену, заметив, как он недоверчиво рассматривает содержимое.

– Хлеб? – Он вопросительно посмотрел на неё.

Человек только сейчас, когда прозвучало это слово, вспомнил, что такое хлеб. Но плитка из листа почему-то не ассоциировалась с хлебом. Скорее, с каким-нибудь сухим… концентратом. Теперь он вспомнил и это слово.

– Я люблю бородинский, – неожиданно для самого себя сказал он.

– Любишь что? – переспросила пленница из соседней клетки.

– Бородинский хлеб, – повторил он.

– Не знаю такого, – призналась она.

– Я и сам не уверен, что понимаю, о каком хлебе идёт речь, но вспомнил, что люблю его…

– В Троте такого нет и не было, – убеждённо сказала девушка.

Он хотел было спросить, где-где такого хлеба нет, но желудок злобно заурчал, мол, давай, не тормози! Мужчина, подчиняясь требованию организма, поднёс плитку ко рту и открыл рот, намереваясь откусить… Но резко опустил руку.

Желудок забурчал громче, возмущённо, будто собственными отдельными глазами увидел, что хозяин вместо вожделенного укуса разламывает пищу пополам.

– Держи, – сказал мужчина девушке и просунул еду сквозь решётку.

Она приняла «хлеб». Посмотрела на него изучающе и тихо сказала:

– Спасибо…

Эта субстанция местного производства показалась невероятно вкусной. Впрочем, с голодухи можно было с аппетитом слопать и не такое.

– А ничего так, – удовлетворённо произнёс он, поглаживая живот.

– Натуральный продукт, – прокомментировала соседка, подобрав губами с ладони последний кусочек. – Не дрянь из мегаполисов, искусственно выращенная…

– Там тоже натуральная пища есть! – вырвалось у него. И последовавший вопрос подруги по плену будто вторил его собственному ходу мыслей: «Во всяком случае, в тех мегаполисах, где я бывал…»

– Ты был во многих больших городах?

– Э-э-э… – Человек замялся, пытаясь выкопать из тёмных глубин памяти ответ; нащупал названия и озвучил их: – Нью-Йорк, Москва, Хьюстон… Лос-Анджелес, Рим, Сеул, Иокогама… Мельбурн, Мехико-Сити, Сан-Паулу, Новосибирск… ещё какие-то… в Шанхае был, кажется. Но в большинстве недолго, проездом.

– Ничего себе!

Для девушки, судя по её удивленной реакции, такой длинный список был сюрпризом.

– Нью-Йорк, Москва, Рим, Мехико, Шанхай, – повторил он. Скорей сам себе, чтобы убедиться – не нафантазировал.

Подруга по плену громко присвистнула и вдруг приблизила лицо к решётке своей клетки, как будто захотела ещё лучше рассмотреть мужчину сквозь ячейки.

– Лос-Анджелес, Сеул, Новосибирск, – громко и чётко повторила и она. – Говоришь, ты был в этих мегаполисах?

– Насколько помнится, был, – ответил он, не понимая, что именно удивило брюнетку.

– А зачем ты туда ездил?

– Не знаю. Не помню…

– А чем ты на жизнь зарабатываешь, помнишь? – требовательно вопросила девушка.

– Нет. Я вспомнил, что знаю языки. Я помню такие названия, как Африка, Ливия, Ирак, Камбоджа, Соединённые Штаты… Может, я путешественник?

– Скорее, археолог или гробокопатель, – поправила его соседка. – Некоторые из перечисленных тобой городов уже не существуют.

– А что… с ними стало? – запнувшись, спросил он.

– После Кругового Вторжения многое стало иным.

– Вторжения?.. – неуверенно переспросил мужчина, подумав, что ослышался.

– Да. Разве ты и этого не помнишь?

Он был вынужден пожать плечами.

– Нет. Ни о каком таком Круговом Вторжении я понятия не имею.

Рута даже не знала, посочувствовать ему или позавидовать. Это надо же было мужику настолько в разуме повредиться, чтобы не помнить связанного с Посещением события, повлиявшего на мир не менее сильно, чем само Посещение, случившееся без малого век назад…

– Ладно, об этом потом, – решительно произнесла она. – Ты слишком много не помнишь, а сейчас нет времени читать курс истории последней пары десятилетий.

– Да, – согласился мужчина. – Кажется, я гораздо больше не знаю, чем знаю. – Он потрогал кольцо, надетое на шею, и спросил: – Например, зачем оно?..

Рута объяснила:

– Эта пакость называется блок-ошейник. Ослабляет внутреннюю суть.

– В смысле? – не понял обеспамятевший собеседник.

– Ох-хо-хо… Допустим, тебе свойственна какая-нибудь экстрасенсорная способность. Скажем, умеешь читать мысли или там… видоизменять собственный облик. А если на тебе ошейник, то уже ничьи мысли не сможешь уловить. Только наиболее сильные волей индивидуумы могут проявлять свою суть и при ошейнике.

– Сильные волей? – переспросил мужчина. – Э-э-э… маги, что ли? Если я правильно вспомнил значение этого слова…

– Правильно, но здесь оно не подходит. Другие слова: подвергшиеся трансформирующим мутациям.

– Радиация?! – Мужчина даже подскочил, хотя из положения сидя на коленях это было нелегко сделать, и треснулся макушкой о верхнюю грань клетки. – Не понял… Разве была ядерная война? Совершенно не помню…

– Мутантов в Зоне полно, куда ж без них. – Рута, всё пытаясь сообразить, как относиться к неосведомлённости товарища по плену, проворчала: – Ядерная война тут ни при чём… – И осторожненько поинтересовалась: – Послушай, ты случайно не сбежал из какой-нибудь… м-м-м… больницы?

– Вроде нет, – неуверенно ответил он. – Хотя я… кажется, вспоминаю камеру…

– Ты беглый преступник?

– А ты? – неожиданно спросил он. – Кто ты?

– Я Рута. Будем знакомы. – Девушка улыбнулась, и теперь, после омовения, у неё это получилось почти без болезненных ощущений. – Нет, я точно не преступница. Так ты совсем не помнишь, каким образом сюда попал?

Вот как объяснить несведущему, что она в этой смердящей избе вообще случайно оказалась и, если бы не досадное ранение руки, ни в коем случае не попалась бы в лапы поисковой группы дикарей. Но её в критический момент подвела ограниченная подвижность конечности, и вот – результат налицо. Во всей красе, во всё лицо, можно сказать. И по всему телу, и даже внутри него… Проклятые зонные ублюдки!

– Помню только… яркую вспышку, а потом помню, что лежу в лесу. – На большее память мужчины не расщедрилась. – Как меня звали, понятия не имею, так что знакомиться не…

– Ясно, ясно! Скорее всего с твоей памятью что-то случилось, когда ты прошёл через портал, – предположила она. – Где ты был перед вспышкой? Попытайся, может, вспомнишь.

Мужчину вдруг аж передёрнуло. Он уставился на Руту с внезапным подозрением. Неужели припомнил что-то конкретное?! И непосредственно связанное с нею. Если да, тогда нужно выяснить безотлагательно.

– Ну?! – требовательно произнесла она. – Говори!

И словно нарочно в этот момент снова раздался топот, дверь распахнулась, и в помещение ввалились три зонорожденных ублюдка. Никого из тех, кто насиловал её накануне и затем избивал мужчину, среди них не было.

– Покупатели приехали! – объявил один из ввалившихся. – Готовьтесь!

Изъяснялся дикарь на зонном наречии, непонятном мужчине. Закономерно, что товарищ по плену уже не с подозрением, а вопросительно посмотрел на Руту. Дескать, переводи.

И она перевела:

– Нас хотят продать.

А затем добавила:

– Даже меня.

О том, что ей крайне подозрителен этакий вроде бы радостный поворот событий, она промолчала.

Услышав обнадёживающее известие, человек продолжал рассматривать девушку в упор. Только сейчас он обратил внимание на её глаза. Радужная оболочка была светлая, жёлто-зелёного оттенка.

На фоне только что высвеченных в памяти картин прошлого примечательные ясные глаза девушки, назвавшейся Рутой, должного внимания с его стороны не вызвали. Куда больше его сейчас волновал только что рассмотренный эпизод воспоминаний, в котором он стрелял из пистолета в дверь. Мужчина почему-то испытал уверенность, что стрельба по какой-то закрытой двери и продырявленное предплечье Руты… имеют прямую связь между собой. Вспомнить бы ещё, как это вообще стало возможным и почему он исполнился уверенности.

В этот момент, словно подгадав специально, лампа на столе замигала. Мигнула несколько раз и погасла. В колбе наконец кончилось топливо, и внутри сруба воцарился сумрак. Не полная тьма благодаря свету, льющемуся сквозь дверной проём.

Наставив на пленников самые настоящие копья, дикари открыли клетки, без проблем связали им руки и поволокли к выходу.

Один из них что-то протарабанил на их дурацком языке.

– Он советует показать себя во всей красе, для нашего же блага, – перевела на ходу девушка Рута, спасибо ей.

Выходя, мужчина загодя прикрыл глаза, но яркий дневной свет всё-таки ослепил; органы зрения достаточно долго пробыли во внутреннем пространстве безоконного бревенчатого сооружения при тусклом в общем-то свечении керосиновой лампы. По этой причине он только после паузы сумел рассмотреть, что там, на свежем воздухе.