Анатолий Терещенко - Тайны серебряного века

• Название: Тайны серебряного века
• Автор: Анатолий Терещенко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9906488-6-9

Книга посвящена судьбам наших соотечественников первой волны белой эмиграции из России, возникшей вследствие событий Первой мировой войны 1914–1918 годов, русских революций — Февральской и Октябрьской 1917 года и почти шестилетней Гражданской войны 1917–1923 годов, в которой погибло более 10 миллионов российских граждан. Первое советское правительство, так называемая ленинская гвардия, состоящее в большинстве из пришлых людей, инородцев, поделило Россию на «белых» и «красных», что можно считать своеобразным российским холокостом. Это и есть тот ящик Пандоры, из которого по России разлетелись многие несчастья. О миллионных жертвах православных россиян в ходе этого «забытого» явления, перед которым меркнут сталинские репрессии, до сих пор не хотят ни говорить, ни писать. Для широкого круга читателей.

---

Генерал Деникин бежит из Быховской тюрьмы, участвует в Ледовом походе, у тела погибшего Корнилова принимает тяжелый крест командования и завоевывает территорию большую, чем Франция…

Где-то в парижской револьверной газетенке помещают три строчки об этом и какую-то фантастическую фотографию с бакенбардами, — «женераль Деникин»! И правителем России назначается мировой рекламист с манией величия и пристрастием к кокаину — Колчак!

Антон Иванович не верил в успех его оружия. В декабре колчаковский скороиспеченный генерал Пепеляев взял было Пермь, и вся заграничная пресса завопила: «Занесен железный кулак над большевистской Москвой».

Даже Антон Иванович на одну минуту поверил этому и болезненно пережил успех Пепеляева. Но туда, на Каму, послали из Москвы (как сообщала контрразведка) комиссара Сталина — того, кто осенью два раза разбил Краснова под Царицыном, — он крутыми мерами быстро организовал оборону и так дал коленкой прославленному Пепеляеву, что тот вылетел из Перми на Урал. Этим же, несомненно, должно было кончиться и теперешнее наступление Колчака на Волгу — ведется оно без солидной подготовки, на фу-фу, с невероятной международной шумихой и под восторженный рев пьяного сибирского купечества…»

Так оценивал и так описывал авторитет и возможности двух глав Белого движения в России и степень их поддержки Антантой Алексей Толстой.

Как уже подчеркивалось, недостаток личного состава в Добровольческой армии осуществлялся насильственной мобилизацией, на что семьи новобранцев реагировали крайне болезненно, а нередко доходило до физического сопротивления или сокрытия сыновей и мужей матерями и женами будущих «добровольцев».

Люди понимали — гражданская война не рождает героев, а потому бросать свое родное дитя, брата или отца в мясорубку междоусобиц не хотели.

Установление военной дисциплины на милитаризованных фабриках и заводах, в мастерских и артелях, а главное, восстановление права собственности помещиков на землю обрекли Деникина на провал. Большевики же обещали землю крестьянину. А для селянина слово «земля» было так же священно, как слово «Бог». Сжатая пружина «наведения порядка» до предела в своем сопротивлении дала такой обратный ход, что деникинцев народ стал презирать почти так же, как и германских или австрийских оккупантов. Люди почувствовали запах свободы через элементы анархии, безделья и воровства, поэтому не захотели подчиняться снова искателям счастья в самодержавии, в божественном помазаннике — в царе с его огромной затратной свитой.

* * *

Добровольцы вместе с Донской армией начали повальное отступление в сторону Новороссийска, что обернулось катастрофой, которую многие историки и генералы Белого движения вменяли в вину Деникину. Дело в том, что из района Новороссийска морем в Крым удалось переправить чуть более 30 тысяч солдат и офицеров. Остальные стали жертвами красных. Сам же генерал Деникин со своим начштаба Романовским ступил в Новороссийске на борт миноносца «Капитан Секен» одним из последних.

А тем временем, как напишет в своих мемуарах Врангель, Кавказская армия — кубанцы, терцы и часть донцов, — не успев погрузиться, отходила вдоль Черноморского побережья по дороге на Сочи и Туапсе. За ними тянулось огромное число беженцев.

По словам генерала Улагая, общее число кубанцев, в том числе и беженцев, доходило до 40 тысяч, донцов — до 20. Части были совершенно деморализованы, и о серьезном сопротивлении думать не приходилось. Отношение к «добровольцам» среди не только казаков, но и офицеров было резко враждебное: генерала Деникина и «добровольческие» полки упрекали в том, что «захватив корабли, они бежали в Крым, бросив на произвол судьбы казаков».

Казаки отходили по гористой, бедной местными средствами, территории; их преследовали слабые части конницы товарища Буденного, во много раз малочисленнее наших частей, но окрыленные победой. Большинство кубанских и донских обозов были брошены, запасов продовольствия на местах не было, люди и лошади голодали. Ввиду ранней весны подножный корм отсутствовал, лошади ели прошлогодние листья и глотали древесную кору. Казаки отбирали последние припасы у населения, питаясь часто прошлогодней кукурузой и кониной…

Дух был потерян не только казаками, но и начальниками… Рядовые чины, оборванные и озлобленные, в значительной степени вышли из повиновения начальникам…

Обосновавшись со своей ставкой в Феодосии в здании гостиницы «Астория», Деникин понял, что его армия бита. Оппозиционно настроенный генералитет через Военный совет Вооруженных Сил юга России (ВСЮР) принял рекомендательное решение о целесообразности передачи Деникиным командования Врангелю и 4 апреля 1920 года назначил последнего главнокомандующим ВСЮР.

Антон Иванович Деникин 5 апреля прибыл в Константинополь. Находившийся рядом с Деникиным его начштаба Романовский там был застрелен. Поняв, что вторая пуля может быть его, он в тот же вечер со своей семьей и детьми генерала Корнилова перешел на английское госпитальное судно. А через день на дредноуте «Мальборо» отбыл в Англию. Потом проживал в Бельгии, Венгрии, Франции, а с 1945 по 1947 год — в США.

Скончался он от сердечного приступа и был захоронен на кладбище в Детройте, а 3 октября 2005 года прах генерала А. И. Деникина и его жены Ксении Васильевны вместе с останками русского философа И. А. Ильина и его супруги Натальи Николаевны перевезли в Москву и захоронили на кладбище Донского монастыря.

* * *

Крымские дела нового главнокомандующего Русской армией и правителя юга России генерал-лейтенанта барона П. Н. Врангеля тоже не заладились. Хотя в течение шести месяцев 1920 года он старался учесть ошибки своих предшественников — Корнилова и Деникина. Барон делал все мыслимое и немыслимое, чтобы сплотить вокруг себя различные слои населения, предлагая проведение ряда политических, экономических и социальных реформ.

Однако ко времени прихода его к власти Белое движение походило на корабль с открытыми кингстонами или получившим гибельную пробоину. Белый корабль неумолимо тонул. Люди не хотели воевать. Этот момент уловили англичане. Они нанесли тяжелейший удар по моральному состоянию войск Врангеля предложением «прекращения неравной борьбы». Так «союзники» декларировали перекрытие крана помощи. Со временем в мемуарах барон напишет:

«Отказ англичан от дальнейшей нам помощи отнимал последние надежды. Положение армии становилось отчаянным. Но я уже принял решение».

А решение было одно — не повторить той катастрофы, какая случилась по вине Деникина при новороссийской эвакуации. Он понимал, несмотря на ряд позиционных побед, что потенциал красных не идет ни в какое сравнение с его быстро редеющей армией.

В ноябре 1920 года командовавший обороной Крыма генерал А. П. Кутепов не смог сдержать наступление, и части Красной Армии под общим командованием М. В. Фрунзе прорвались на территорию Крыма. В заслугу Врангелю можно поставить то, что, приняв Добровольческую армию в обстановке, когда все Белое дело уже дышало на ладан, он тем не менее сделал все от него зависящее, чтобы максимально вывезти остатки своей армии и гражданского населения, не желавшего оставаться под властью большевиков, из Крыма.

Перед тем как самому покинуть Россию, Врангель на миноносце обошел все русские порты, чтобы убедиться, что пароходы с беженцами готовы выйти в открытое море.

Кстати, Врангель распорядился срочно готовить суда в Севастополе, Феодосии, Ялте, Керчи и Евпатории к отплытию за границу. По указанию ответственного за обеспечение эвакуации командующего ЧФ вице-адмирала М. А. Кедрова на корабли принимались: личный состав боевых частей, тыловых и гражданских учреждений, больные, раненые, особо ценное имущество, запасы продовольствия и воды.

Последний пароход с эвакуируемыми войсками Русской армии генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля 14 ноября 1920 года вышел из Феодосийского залива. Через несколько часов отряд кораблей встретился с судами, вывозящими войска и беженцев из других городов Крыма, и они вместе взяли курс на Константинополь.

Всего было 126 кораблей и судов, эвакуировавших, по архивным данным, 145 693 человека. Морской транспорт с людьми шел дружной цепочкой. Отсутствовал только эскадренный миноносец «Живой». Он накануне эвакуации находился в Керчи. На корабль было погружено более 250 пассажиров из числа Донского офицерского резерва и эскадрона 17-го гусарского Черниговского полка. Но из-за поломки двигателя «Живой» самостоятельно идти не мог и должен был двигаться на тросе у буксира «Херсонес».

В таком состоянии 5 ноября 1920 года «Живой» вышел из Керчи. В ночь с 6 на 7 ноября в море разыгрался шторм. Буксирный конец лопнул, и после этого о судьбе неуправляемого эскадренного миноносца никаких сведений не поступало. Из-за отсутствия радиосвязи о пропаже «Живого» стало известно лишь по прибытии кораблей в Константинополь. Врангель распорядился послать в район предполагаемого дрейфа миноносца несколько кораблей. На поиски ушли транспорт «Далланд», несколько посыльных судов, английские и французские миноносцы. Но найти какие-либо следы «Живого» не удалось.