Франсуаза Малле-Жорис - Дикки-Король

• Название: Дикки-Король
• Автор: Франсуаза Малле-Жорис
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1984

«Дикки-Король» — роман известной французской писательницы Франсуазы Малле-Жорис, члена Академии Гонкуров, рассказывает о «шоу-бизнесе», той гигантской индустрии зрелищ, которую создала буржуазная «массовая культура».

Издание рассчитано на массового читателя.

---

— Мне в голову пришла мысль, — говорит мсье Вери, в голосе которого слышатся отработанные интонации, — не пора ли подумать о новом имидже… Алло! Алекс? Вы слышите меня?

— Да, да… Но это такая тонкая вещь! Что навело вас на мысль?..

— Кристина говорит, что телепередача, которую должны были снимать в Коллобриере, сорвалась. Конечно, это не трагедия. Дикки незачем гоняться за телевидением. Но знаете, что сказал наш друг Мишель, наш настоящий друг и, между прочим, очень лояльный парень, вы с ним знакомы, не так ли?..

— Ну да, да! — кричал в отчаянии Алекс (к тому же слышно было не очень хорошо). — Не крутите вокруг да около, что же сказал этот Мишель?

— Что все ждут, когда он задаст ему вопрос, а если он его не задаст, то публика будет разочарована, если же задаст, то окажется мерзавцем, поэтому он предпочитает подождать, пока мы не найдем…

— Какой вопрос? Что найдем?

— Алекс, не притворяйтесь идиотом. Вопрос о девице. Что найдем? Найдем способ отразить удар — помолвку, невозможную любовь, тайное заболевание, не знаю что… Вот я и задумался над тем, что в последней пластинке весь упор сделан на романтическую любовь, но после этой истории, уверяю вас, Алекс, такое не пройдет; вчера мы обсуждали новый макет альбома с Виктором, и он сказал, что над названием «Жених и невеста», которое мы предложили, смеялся весь совет, а над другим — «Имена в моей жизни», еще больше… Нужно задержать выпуск альбома, пока мы что-нибудь не придумаем и пока все это не забудется… Может быть, я подчеркиваю, может быть, по-настоящему ослепительная страсть поправила бы дело…

— Я не могу требовать от него этого, — признался Алекс. — Он и в самом деле абсолютно выдохся после этой истории. Бессмысленная злоба людей…

— Конечно! Конечно! (Казалось, на другом конце провода Вери что-то осенило. Еще одна из его блестящих идей.) А не мог бы он, поскольку новая пластинка еще не закончена, не все еще записано, не мог бы он, можно было бы поговорить об этом с Жаном-Лу и теми милыми дамами, что пишут для него тексты…

— Не мог бы ЧТО?

— Выступить с протестом. Ну, что вы об этом думаете? Неглупо, а? Взбунтоваться против общества, шоу-бизнеса и так далее, против имиджа, который ему навязывают, понимаете, не совсем как Лавилье, ведь вы же знаете, что я его не выношу, но у Лавилье аншлаг, полный зал! Разумеется, с Дикки его нельзя сравнить, но… Положим, Дикки отказался спать с девицей из-за вмешательства в его частную жизнь…

«Ох уж эти его недомолвки и восторги! Бунт! Эта скотина убьет меня!»

— Взбунтоваться? Ничего себе находка. Бунтовать с его-то музыкой, голосом и внешностью!

— Но ведь ненавязчиво! Мягко! Говорю же вам, не так, как Лавилье, к тому же у того все такое напускное, такое…

— Согласен! У Лавилье все напускное! Но перестаньте говорить «к тому же»! Чего вы хотите, в сущности? Чтобы Дикки вдруг начал протестовать против шоу-бизнеса, общества потребления и так далее и тому подобное? Хорошо. Но вы отдаете себе отчет в том, что публика Дикки — это простые люди? ПРОСТЫЕ, понимаете? Протестующий жанр нравится людям образованным, солидным и прочее. Простому же зрителю — НЕТ! Обыкновенной публике нравится Тино! Правда, современный Тино, но все же Тино. Его еще никто не переплюнул, а Дикки — это Тино с ритмом. Вот!

Чувствовалось, что на другом конце провода Вери весь сжался от злости. Раздражение очень хорошо передается даже с расстояния в девятьсот километров.

— Скажите еще, что я не разбираюсь в своем деле! (Конечно, ты в нем не разбираешься. Самое большее, что тебе пришлось сделать в своей жизни, так это погрузить свой зад в кресло отца и говорить тем, кто делает дело: великолепная идея.) А я вам говорю, что следующая пластинка потерпит крах, если мы будем ориентироваться на прежний имидж романтического возлюбленного. Романтического — пусть, но не платонического, это уж слишком. Так придумайте что-нибудь сами. Поскольку меня вы держите за дурака…

— Ну что вы, Симон, не надо так, просто я на взводе, вы же прекрасно знаете, какой воз мне приходится тащить… Мы выступаем на хороших сценах, в очень больших залах, я принял меры, и все идет без сучка без задоринки после этой истории…

— Охотно верю, охотно верю, но для меня залы, даже арены, ничего не значат. (Еще бы! Он наживается только на пластинках!) Это реклама, и не больше! (Реклама! «Звезда» меркнет, мсье Вери!) Я согласен повременить немного, но если пластинка выйдет к празднику, придется изобрести для покупателей нечто абсолютно оригинальное, совсем новое. Новый имидж! Ну так потрудитесь немного, вы же знаете, как я люблю Дикки…

И т. д. и т. п. Мягко стелет. Но то, что у мсье Вери стали возникать опасения — это бесспорно. Измученный Алекс вешает трубку. Он отдал бы все на свете, чтобы какая-нибудь другая «звезда» покончила с собой, публично разделась донага, чтобы ее арестовали за принадлежность к мафии торговцев наркотиками, лишь бы это отвлекло внимание от Дикки. Пересудам просто конца не видно! Даже у Жане брали интервью, расспрашивали, не жалеет ли она о Дикки, почему вышла замуж не за него, а предпочла ему своего ударника, что она думает об этой истории с фанаткой… Тебе повезло, Жане! Интерес к ней как раз падал. А теперь, благодаря некоторым инсинуациям, приукрашенным подробностями, она продержится до сентября, а далее победные трубы и белое платье в момент, когда выйдет ее пластинка!

Расчет неплох! Зрители, должно быть, и в самом деле любят Дикки, если при этом его не освистали. «А он еще не хотел, чтобы я приглашал „Детей счастья“! Слава богу, хоть они подвернулись!»

После того как он повесил трубку — в довершение всего разговор проходил в холле, и Алекс задыхался от жары в этой плюшевой коробке, — подавил раздражение против Вери, накричал, требуя ключа и заказывая двойное виски, пошел принимать душ и обнаружил, что нет воды, — НЕТ ВОДЫ! — слишком жарко, мсье, люди поливают сады, поэтому на некоторое время, ненадолго, еще на час — НА ЧАС! — затем выпил все-таки свое двойное виски, не снимая гостиничного махрового халата, пахнущего жавелевой водой; после всего этого пришлось взглянуть правде в глаза: имидж, треклятый имидж был под угрозой.

Но до чего же удачен был этот имидж! Хорошо рассчитан, хорошо воспринят зрителем. Кое-что позаимствовали у хиппи, но немного, в духе любовь, а не война, но с особым ударением на «любовь», в первую очередь любовь, которую каждый может встретить где угодно и в любом возрасте; совсем чуть-чуть от ретро, но без ностальгии, а с мечтой на втором плане; немного от пророчества «женщина — будущее мужчины» или доверительных — «остерегайся сладостных минут» — ноток, словом, смешали в одно все, о чем тоскуют люди; да, романтика, но пронизывающая жизнь, и она у вас под рукой, доступна вам, вполне по карману. Все женские имена — счастливые, от Аннелизе, которая умерла, до Амелии, которая ничуть не краше (Дыши!) любо-о-ой другой, но он ее любил безрассудно, а коль пришла пора, не любить так трудно… Разве это не очаровательно, а? Широкая программа. Всем им, всем девушкам, могло казаться, что он поет о них. И даже юношам. И все они богохульники в любви. Их богохульство в том, что они слишком много пили и пели, но однажды тишина им шепнет (Дыши! Следи внимательно за дыханием!), что от любви никто не уйдет…

И это пошло! И все были довольны! Между прочим, два года назад они «раздвинули рамки» имиджа. Проблема рая — это было уже нечто большее. А «Какой бы ни любила цвет и сколько б ни случилось бед», «В сердцах и цветах» — это ли не широта! Но Алекс чувствовал, что Дикки не мог изображать Волшебного принца всю свою жизнь, то есть на протяжении всей своей карьеры, что одно и то же. Он готовил почву для нового «воплощении»: Архангел песни. Но после истории с девицей слово «архангел» могло показаться смешным. Его уже высмеяли журналисты, а то, над чем смеются журналисты, доходит до ушей составителей программ, которые подстраивают всякие пакости во время передач, представляя ту или иную пластинку, ну а уж после этого понеслось… Спущена петля, и дорогая ткань снова превращается в клубок ниток. Если бы только удалось найти эту девицу! Можно было бы договориться с ней и выдвинуть версию о приступе ревности, примирении… Это было бы ей не менее выгодно, чем, затаившись в тени, ждать начала сезона, держа за пазухой готовую пластинку для записи.

Нет, протест — это идиотская идея, совсем в духе Вери, этого безмозглого капиталиста, который уверен, что можно сделать что угодно из чего угодно. Но мысль об изменении имиджа… Нужно об этом подумать. Посоветоваться. В конце концов, этот имидж касается не только фирм «Матадор» или «Бемоль». Это также и его дело, ему-то ведь достается с лихвой, и прежде всего это дело публики. Слава богу, основной массы французов еще не достигли эти насмешки и злословие журналистов. Основная масса французов не падка на юмор. Через сколько световых лет слухи взбудоражат их? Итак, не все потеряно, и даже не все под угрозой в ближайшем будущем. Еще до захода солнца мы найдем его, этот новый имидж. Только бы сам носитель имиджа не возражал…