Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 4. 1898 — апрель 1901

• Название: Полное собрание сочинений. Том 4. 1898 — апрель 1901
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1967

В четвертый том полного собрания Сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные им с начала 1898 по апрель 1901 года. Большинство их было написано в сибирской ссылке, остальные в Пскове и за границей в период организации газеты «Искра».

---

Русская социал-демократия и в лице ее основателей, членов группы «Освобождение труда», и в лице тех русских социал-демократических организаций, которые основали «Российскую социал-демократическую рабочую партию», признавала всегда два следующие основные положения: 1) Сущность социал-демократии: организация классовой борьбы пролетариата с целью завоевать политическую власть, передать все средства производства в руки всего общества и заменить капиталистическое хозяйство социалистическим; 2) Задача русской социал-демократии: организовать русскую рабочую революционную партию, которая ставит своей ближайшей целью – ниспровержение самодержавия, завоевание политической свободы. Кто отступает от этих основных положений (точно формулированных в программе группы «Освобождение труда» и выраженных в «Манифесте Российской социал-демократической рабочей партии»), тот отступает от социал-демократии.

Написано в конце 1899 г.

Впервые напечатано в 1924 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 8–9

Печатается по рукописи, переписанной неизвестной рукой и просмотренной В. И. Лениным

О промышленных судах

Промышленными судами называются суды, состоящие из выборных от рабочих и хозяев (фабрикантов в промышленности) и разбирающие дела и споры, которые возникают так часто из-за условий найма, из-за определения платы за обыкновенную и сверхурочную работу, из-за расчета рабочих не по правилам, из-за вознаграждения за порчу материалов, из-за неправильного наложения штрафов и т. д., и т. д. В большинстве западноевропейских государств такие суды существуют, в России – нет, и мы намерены рассмотреть, какие выгоды приносят они рабочим и почему желательно учреждение промышленных судов кроме обыкновенных судов, в которых судит один, назначенный правительством или выбранный имущими классами, судья, без всяких выборных от хозяев и от рабочих.

Первая выгода промышленного суда состоит в том, что он гораздо доступнее для рабочих. Чтобы обращаться с жалобой в обыкновенный суд, надо писать прошение (для этого приходится часто обратиться к адвокату), надо платить пошлины, надо долго ждать сроков, надо являться на суд, отрываясь от работы и отрывая свидетелей, надо дожидаться потом, когда дело перейдет, по жалобе недовольных тяжущихся, в высший суд, где дело еще раз перерешается. Неудивительно, что рабочие так неохотно обращаются в обыкновенные суды! Промышленные же суды состоят из хозяев и рабочих, выбранных в судьи. Заявить словесно жалобу своему же выборному товарищу для рабочего вовсе не трудно. Заседания промышленных судов назначаются обыкновенно по праздникам или вообще в такое время, когда рабочие свободны и им не приходится отрываться от занятий. Производятся дела в промышленных судах гораздо быстрее.

Вторая выгода промышленных судов для рабочих состоит в том, что судьи в них гораздо более понимают в фабрично-заводских делах, что судьи притом не сторонние чиновники, а местные люди, знающие условия жизни рабочих и условия местного производства, притом половина судей – рабочие, которые всегда отнесутся справедливо к рабочему, а не будут смотреть на него, как на пьяницу, нахала и невежду (как смотрят на рабочих большей частью судьи-чиновники, которые берутся из класса буржуазии, из класса имущих людей и которые сохраняют почти всегда связи с буржуазным обществом, с фабрикантами, директорами, инженерами, а от рабочих точно отгорожены китайской стеной). Судьи-чиновники заботятся больше всего о том, чтобы дело было гладко по бумагам: только бы в бумагах было все в порядке, а больше ни до чего нет дела чиновнику, который стремится лишь получать свое жалованье и выслуживаться перед начальством. От этого так безобразно много бывает всегда в чиновничьих судах бумажной волокиты, сутяжничества и крючкотворства: написал как-нибудь не так в бумаге, не сумел когда следует занести в протокол – пропало дело, хотя бы и справедливое было дело. Когда судьями бывают выборные от фабрикантов и от рабочих, то им вовсе нет надобности увеличивать бумажную волокиту: служат они не из-за жалованья, от тунеядцев-чиновников они не зависят. Заботятся они не о том, чтобы получше еще получить местечко, а о том, чтобы уладить споры, которые мешают фабрикантам вести свое производство безостановочно, которые мешают рабочим спокойно продолжать свою работу и менее бояться придирок и несправедливых обид от хозяев. А потом, – чтобы разбирать споры между хозяевами и рабочими, надо хорошо, по своему опыту, знать фабричную жизнь. Судья-чиновник заглянул в рабочую книжку, прочитал правило, – и больше слушать ничего не хочет: нарушено, дескать, правило, так и отвечай, а я больше знать ничего не знаю. А выборные судьи из хозяев и рабочих смотрят не на одни только бумажки, а и на то, как дело в жизни бывает. Иногда ведь правило-то остается преспокойно стоять на бумаге, а на деле выходит совсем иначе. Судья-чиновник часто, если бы даже и хотел, если бы даже с полным вниманием разбирался в делах, не может понять, в чем суть, потому что он не знает обычаев, не знает способов составления расценка, не знает, какими способами дожимают часто рабочего мастера и не нарушая правил и расценка (например, переводят на другую работу, дают другой материал и пр. и пр.). Выборные судьи, которые сами работают или сами ведут фабричные дела, сразу разбираются во всех таких вопросах, они легко понимают, чего собственно хочет рабочий, они заботятся не об одном соблюдении правил, а о том, чтобы уладить все так, чтобы рабочего не могли притеснять в обход правилам, чтобы не могло быть и поводов для обмана и произвола. Вот недавно было в газетах известие, что рабочих-шапочников чуть-чуть не осудили, по жалобе хозяина, за кражу – они пользовались обрезками шапок; хорошо, что нашлись честные адвокаты, которые собрали сведения и доказали, что такой уж обычай в этом промысле и что рабочие не только не воры, но даже и правил-то никаких не нарушили. Но ведь обыкновенному, простому рабочему, получающему самую маленькую плату, почти никогда не добраться до хорошего адвоката, и поэтому, как знает всякий рабочий, судьи-чиновники очень часто постановляют по рабочим делам самые жестокие и бессмысленно жестокие приговоры. От судей-чиновников никогда нельзя ждать полной справедливости: мы уже сказали, что эти судьи принадлежат к буржуазному классу и наперед бывают предубеждены верить всему, что говорит фабрикант, и не верить словам рабочего. Судья смотрит в закон: договор личного найма (один человек нанимается за плату сделать что-либо другому или служить у него). И ему все равно, нанимается ли к фабриканту инженер, врач, директор фабрики или нанимается чернорабочий; судья думает (благодаря своей бумажной душе и своей буржуазной тупости), что чернорабочий точно так же хорошо должен знать свои права и уметь оговорить все, что требуется, в договоре, как директор, врач, инженер. А в промышленном суде в судьях состоят (наполовину) выборные от рабочих, которые очень хорошо понимают, что рабочий-новичок или молодой чувствует себя часто на фабрике и в конторе словно в темном лесу и даже в мыслях того не имеет, что он заключает «свободный договор» и может «предусмотреть» в нем все желательные для него условия. Возьмем, для примера, хоть такой случай: хочет рабочий жаловаться на несправедливую браковку или на штрафы. Нечего и думать о том, чтобы жаловаться на это чиновнику-судье или чиновнику – фабричному инспектору. Чиновник будет твердить одно: закон предоставляет фабриканту право штрафовать рабочих и браковать плохую работу, и уж это фабрикантово, дескать, дело определять, когда работа плоха, когда рабочий провинился. Поэтому-то рабочие так редко и обращаются в суды с подобными жалобами: они терпят злоупотребления, терпят, а кончают стачкой, когда чаша их терпения переполнится. Если же среди судей сидели бы выборные от рабочих, тогда рабочим несравненно легче было бы добиваться правды и защиты и по таким делам и по всем самым мелким фабричным спорам и обидам. Ведь это богатому чиновнику-судье кажется, что такие мелочи и внимания не стоят (кипяток какой-нибудь для чая, или машину лишний раз вычистить, или что-нибудь подобное), а для рабочего-то это вовсе не мелочи; только сами рабочие и могут судить о том, какую иногда массу притеснений, обиды и унижений вызывают самые мелкие и на первый взгляд пустяшные, безобидные правила и порядки на фабриках.

Третья выгода промышленных судов для рабочих – та, что рабочие учатся в них и посредством их знакомству с законами. Обыкновенно рабочие (в массе) не знают законов и не могут знать их, хотя с них тем не менее взыскивают чиновники и чиновнические судьи за незнание законов. Если рабочий, когда ему чиновник укажет закон, ответит, что он не знал о таком законе, то чиновник (и судья) либо засмеется, либо обругается: «отговариваться незнанием закона никто не имеет права» – вот что говорит основной русский закон. Всякий чиновник и судья предполагает поэтому, что каждым рабочий знает законы. Но ведь такое предположение – буржуазная ложь, ложь, сочиненная людьми имущими и капиталистами против неимущих, такая же ложь, как и предположение, что рабочий заключает с хозяином «свободный договор». На самом деле рабочему, который с малых лет забирается на фабрику, едва-едва выучившись грамоте (а очень и очень многие и грамоте-то не могут выучиться!), законов узнать некогда и не от кого и, пожалуй, незачем, – потому что, если законы применяют, не спрашивая его, чиновники из буржуазии, то мало пользы принесут рабочему законы! Буржуазные классы, которые обвиняют рабочих в незнании законов, сами ровно ничего не сделали для того, чтобы облегчить рабочим приобретение такого знания, и потому действительно виноваты в незнании рабочими законов не столько сами рабочие, сколько их эксплуататоры (= грабители), которые владеют всей собственностью, живут чужим трудом и одни только хотят пользоваться образованием и наукой. Никакая школа и никакие книжки не дадут и не могут дать рабочим знания законов, потому что книжки читать могут только очень и очень немногие рабочие из массы задавленных капиталом миллионов трудящегося народа, школой пользуются но той же причине тоже немногие, да и те, кто проходит школу, умеют большей частью только читать, писать и считать; а этого еще мало, чтобы разобраться в такой сложной и трудной области, как русские законы. Рабочие могут ознакомиться с законами только тогда, когда им придется самим применять эти законы и слышать и видеть суд по этим законам. Рабочие, например, могли бы лучше знать законы, если бы их назначали в присяжные заседатели (обязывая фабрикантов платить им прежнюю плату и за те дни, которые они проводят в суде), но в буржуазном обществе устроено так, что присяжными могут быть только люди из имущего класса (да еще крестьяне, вышколенные «общественной службой», т. е. на деле службой в низших полицейских должностях); неимущие же, пролетарии, должны только подчиняться чужому суду, а сами судить не имеют права! Когда устраиваются промышленные суды, то рабочие сами выбирают в них судьями своих товарищей, и эти выборы повторяются через определенные сроки; таким образом, выборные из рабочих сами применяют законы и получают возможность ознакомиться с ними на практике, то есть не только прочитать напечатанные в книжке законы (это ведь далеко еще не значит ознакомиться с законами), но и на деле убедиться в том, к каким случаям и как именно применяются те или другие законы и какое влияние оказывают они на рабочих. А потом и кроме выборных судей и остальные рабочие гораздо легче знакомятся с законами при устройстве промышленных судов, потому что с судьями из своих товарищей рабочий всегда легко может переговорить и получить от него нужные сведения. Так как промышленный суд доступнее рабочим, чем суд чиновников, то рабочие несравненно чаще посещают его, слушают разбор тех дел, в которых участвуют их родственники и знакомые, и таким образом знакомятся с законами. А рабочему человеку крайне важно не из книжек только, а из самой жизни познакомиться с законами, чтобы понять, в чьих интересах составлены эти законы, в чьих интересах действуют люди, применяющие законы. Ознакомившись с законами, всякий рабочий ясно увидит, что это – интересы имущего класса, собственников, капиталистов, буржуазии, и что рабочему классу никогда не добиться себе прочного и коренного улучшения своей судьбы, пока он сам не добьется права выбирать своих выборных для участия в составлении законов и в надзоре за их исполнением.