Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 2.

• Название: Когда осенние печали. Часть 2.
• Автор: Эвелина Пиженко
• Жанр: Современная проза

Со дня описываемых в первой части событий прошло пятнадцать лет. Непростые девяностые не обходят стороной и наших героев. Александр увольняется из армии и вместе с Анной возвращается в город, где прошли годы их учёбы. У Виталия с Олегом — общий бизнес и одна на двоих любимая женщина. Судьбы героев вновь соприкасаются, но почувствуют ли сами герои это соприкосновение и как будут развиваться события на этом этапе их жизни, читатели узнают, прочитав вторую часть романа.

---

— Эх, Анечка… — Леонид чуть сжал женскую тёплую кисть, — Как-нибудь я покажу вам, как люди живут… вы такого не видели, верю… но увидишь, и сама захочешь такой жизни. Тем более… тем более, такая женщина, как ты, не должна прозябать…

— Ну, какая я женщина, Лёня… — Анна вытянула руку из руки Лапина и, покосившись на дверь, приглушила голос, — Обыкновенная, такая же, как и все.

— Ты?.. — глядя на неё чуть исподлобья, он усмехнулся, — Ты — необыкновенная женщина, Аня…

— Не надо меня смущать… — рассмеявшись, Анна почувствовала, как лицо заливается краской, — У тебя своя жена — необыкновенная…

— Милка?.. — он произнёс имя жены как-то отстранённо, — Милка хорошая… но — обыкновенная… А ты — нет… Тебе нужна другая жизнь…

— Какая же? — Анна уже не рада была, что поддержала этот разговор, но всё равно спросила по инерции.

— Я покажу… — Лапин многозначительно улыбнулся, — Как-нибудь я покажу тебе… и ты сама всё поймёшь…

— Знаешь, Лёня… — нахмурившись, Аня уже было собралась выпроводить гостя, но тот и сам всё понял.

— Всё! — подняв вверх обе руки, Леонид поднялся из-за стола, — Анечка, ухожу!

— Мила сказала, чтобы я вызвала тебе такси…

— Зачем?! Я на машине…

— Но ты же выпил! Она сказала, чтобы ты оставил машину у нас под окном…

— Анютка… — он шутливо обнял женщину за плечи, — Я же сказал… ты увидишь другую жизнь… в которой даже гаишники будут отдавать тебе честь, даже пьяному!

Уже провожая его в прихожей, Анна ещё раз предложила вызвать такси, но Лапин стоял на своём — он поедет на своей машине.

— Мила меня отругает… — она растерянно смотрела, как гость застёгивает меховую куртку, — Лёнь, ну, давай, на такси?

— С Милкой я сам разберусь… — окончательно одевшись, он встал напротив Анны и, чуть прищурившись, пристально взглянул ей в глаза, — Я вот о другом сейчас думаю…

— О чём?.. — Анна смотрела на него с обычным для неё достоинством, чуть приподняв подбородок.

— И почему я тебя раньше не встретил?..

Глава 4

Проводив гостя, Анна вернулась на кухню. Пустая бутылка из-под марочного коньяка перекочевала в мусорное ведро, другая — выпитая на две трети, отправилась в холодильник. Убирая со стола, Анна всё время возвращалась в мыслях к последним словам гостя.

"И почему я тебя раньше не встретил?"

Эти слова и смущали, и нравились одновременно. Выйдя замуж без любви, по одной лишь "симпатии", Анюта так и не прониклась к мужу пылкими чувствами. Саша был надёжным, верным, заботливым, и все эти годы она была окружена его любовью, которая, казалось, компенсировала недостаток её собственных чувств. Они никогда не ссорились, жили дружно. Казалось, что молодая женщина достойно переносит все трудности жизни офицерской жены. Анюта оказалась хорошей хозяйкой, умела уютно устраивать их с Сашей нехитрый быт. Он во всём слушался жену, помогал по дому и всё свободное от службы время проводил с ней и Димкой.

Со стороны могло показаться, что Анюта вполне довольна своей жизнью… Она никогда не упрекала мужа, а, если была в чём-то с ним не согласна, умела находить такие слова, которые убеждали Сашу в его неправоте с одного раза.

Они часто ходили в офицерский клуб на концерты и танцы, принимали у себя дома гостей — Сашиных сослуживцев, и тогда ещё совсем молодая Аня часто ловила на себе недвусмысленные взгляды мужчин. Но за все эти годы она ни разу не дала повода упрекнуть себя в неверности… Жена лейтенанта, а потом и капитана Морозова всегда оставалась исполненной холодного достоинства, которое мужчины расценивали как неприступность, а женщины — как гордыню. Красивая, стройная, сдержанная Анечка была настоящим бельмом на глазу у многих офицерских жён. Она держала дистанцию не только с Сашиными сослуживцами — Анна не заводила близкой дружбы ни с кем, даже со своими ровесницами, соседками по дому.

В первые годы одевалась она недорого, как позволял их с Сашей доход, но даже скромные наряды выглядели на ней изысканно — простое штапельное платьице Аня умела носить так, будто это царская одежда. Трепетное отношение к ней супруга было вообще предметом женской зависти — Саше было нетрудно после службы помочь жене со стиркой, а потом развесить во дворе гарнизонного общежития выстиранное бельё, отвести в садик сына или сходить в магазин.

Впрочем, Анна не злоупотребляла готовностью мужа нести домашние обязанности наравне с ней. Весь их семейный уклад строился на добровольных началах — кто свободен, тот и занимается бытом. Единственное, к чему не был допущен Саша — это кухня. Готовила Аня всегда только сама.

Сдержанность жены в интимных отношениях, казалось, не мешала Александру чувствовать себя счастливым. Отсутствие откровенной страсти со стороны Анюты он принимал за её природную скромность…

В то же самое время, он всегда знал, что дома его ждут любимая женщина и маленький сын, который стал смыслом жизни обоих родителей. Аня была хорошей матерью, направляя всю свою нерастраченную любовь на маленького Димку.

…Сама Анна была бы рада отвечать мужу искренней взаимностью. Ей было хорошо и спокойно рядом с ним… Но душа молодой женщины как будто застыла. Окружающий мир казался ей картинкой за стеклом — цветной, красочной… но всего лишь картинкой, за которую цепляется только взгляд, а сердце не чувствует тепла… Ей казалось, что мир закрылся за стеклянными ставнями тогда — после ночи, проведённой с Виталием… в результате постигшего её наутро жестокого разочарования…

…На что она надеялась, подчиняясь его словам и ласкам накануне свадьбы с другим?.. Ведь всё можно было понять намного раньше, когда он предпочёл их взаимной любви женитьбу на Сандре… И все последующие их встречи говорили только об одном: он не зовёт Аню к себе… не кладёт под ноги весь мир… он всего лишь хочет убедиться, что она носит его ребёнка, удовлетворить своё эго, при этом заведомо соглашаясь, что этого ребёнка будет воспитывать другой отец…

…Виталия нужно было возненавидеть… его необходимо было возненавидеть, чтобы раз и навсегда избавиться от этого мучительного чувства…

…Возненавидеть, чтобы полюбить другого человека — преданного по-настоящему, любящего по-настоящему…

…Но у неё не получалось ни того, ни другого. Ненависть так и не поселилась в её сердце, так же, как и любовь к мужу — не завершив решающего удара, сердце застыло в пограничном состоянии… превратилось в льдинку… И только улыбка сына отзывалась в нём оживающими звуками…

…Улыбался Димка часто — он рос добрым мальчиком. В то же самое время он унаследовал от матери природный аристократизм, сдержанность и чувство собственного достоинства, которые проявлялись во всём — в осанке, движениях, жестах, выражении лица и взгляде синих-пресиних глаз… Внешне он был похож на Анну, и лишь улыбка издалека напоминала улыбку Александра.

Все, кто видели мальчика впервые, поражались такому сходству матери и сына, и первое время Аня гордилась, что Дима — её копия. Первые сомнения начали поселяться в её душе, когда ребёнку исполнилось четыре года. Однажды Димка нарисовал на тетрадном развёрнутом листке чёрно-белые клавиши, при чём, сделал это с поразительной точностью — рояль он видел лишь по телевизору, когда во время концертов оператор захватывал объективом телекамеры руки пианиста. Сам себе напевая известные мелодии, Дима пытался брать "аккорды" на бумаге, совершенно правильно распределяя маленькие пальчики на нарисованных клавишах. Александра эта картина восхитила, а Анну встревожила… Она была уверена, что Димка — сын Саши, ведь у него отцовская обаятельная улыбка и родовое "морозовское" пятно… И пусть оно не на груди, как у Александра, а на затылке, но оно — есть!

Но, с другой стороны, откуда у него такие артистические "замашки"? В роду Саши артистов не было, в её — тоже… Во всяком случае, со стороны Елены Ивановны. Отец Анны был родом из блокадного Ленинграда, сирота, и воспитывался в детском доме. О его семье не было известно ничего, хотя он ещё при жизни посылал различные запросы, пытаясь отыскать след своих родных или какие-либо сведения о своих родителях. Ответов он так и не дождался… Сам он очень хорошо играл на гитаре, но мало ли людей любит осваивать этот инструмент?..

…Но больше всего Анна встревожилась, когда Дима начал каждый вечер усаживать их с Александром на диван, заменяющий в его воображении зрительские места, и начинал "давать концерт". Он торжественно выходил на середину комнаты, объявлял свой "номел", и, усевшись за воображаемое фортепиано, начинал "игру". Звуки Димка воспроизводил самостоятельно, голосом, при этом мелодии были незнакомыми, ребёнок сочинял их сам, на ходу.

Чуть позже ему стало не хватать маминых и папиных аплодисментов, и он уговаривал Анну пригласить к ним соседей, или самим пойти по соседским квартирам — "на гастлоли"! Александр ухохатывался, рассказывая своим сослуживцам, какие неожиданные способности открываются у его сына, но Анне было не до смеха. Она теперь всё больше и больше вглядывалась в лицо ребёнка, которое и так знала до мельчайшей чёрточки, пытаясь найти в нём хоть малейшее сходство с мужем. В то же самое время она ужасно боялась найти в нём совсем другие черты…