Вениамин Кисилевский - Седьмой канал

• Название: Седьмой канал
• Автор: Вениамин Кисилевский
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1984

Повесть рассказывает о нескольких днях жизни маленького мальчика, первоклассника, наполненных радостями и огорчениями, а также приключениями совершенно необыкновенными.

---

— Мало я тебе, кошачий мучитель, вчера дал? Так сейчас добавлю!

И происходит невероятное. Улыбка исчезает с лица Игоря, а глаза забегали, забеспокоились.

— Ты не очень-то, — говорит Игорь, — видали мы таких! Жаль, времени у меня сейчас нет, а то поговорил бы с тобой по-другому, первоклашка сопливая!

— Сам сопливый! — не уступает Глеб.

— Думаешь, очень я испугался твоего Димку? (Выкрутился все-таки! Получается, будто он с Глебом из-за Димы не связывается). У меня брат чемпион по каратэ, он из твоего Димки отбивную сделает! Так ему и передай! — Поворачивается и такой походочкой, словно он сам чемпион по каратэ, уходит.

Что-то Глеб раньше не слышал, чтобы у Игоря был брат, тем более чемпион! Но все это сейчас не имеет значения. Главное, Игорь испугался, не полез в драку.

— Кто это? — спрашивает Оля.

— И говорить о нем противно, — отвечает Глеб, поднимая ранец. Вспомнил, как девушка, что в фонтан лазила за кошкой, говорила, и добавил: — Мразь!

— Ну, я пойду, Глеб, до свидания, — руку на прощание протягивает Оля.

А Глебу вдруг очень жалко стало, что она сейчас уйдет. Походили бы еще, поговорили, посмеялись. Пошел бы ее до дома проводить, но теперь нельзя, он ведь сказал, что спешит к больному брату.

— Знаешь что? — говорит Оле. — Пошли ко мне. Я здесь живу, рядом. Посмотрим, как Дима себя чувствует, и потом я тебя домой провожу. А то вдруг опять этот Игорь…

Оля немного подумала и согласилась:

— Хорошо, только на одну минутку.

Диме, наверное, Оля понравилась. На ребят, которые к Глебу ходят, он обычно даже внимания не обращал и почти не разговаривал с ними. Правда, девочек среди них не было.

— Привет! — сказал Дима, когда открыл дверь. Посмотрел на соломенную Олину голову и пошутил: — Ты что, Глеб, с улицы в дом солнышко затащил?

Оля сразу разулыбалась — понравилось, видно, что он ее с солнышком сравнил. А Дима (надо же!) вспомнил вдруг, что в одних трусах стоит, застеснялся, сказал смешное слово «пардон» и убежал в свою комнату. В это время из кухни Чуня вышла. Оля увидела и так удивилась и обрадовалась, будто это не простая кошка, а диковинное заморское существо.

— Ой, какая у вас киса славная!

Кладет портфель, берет кошку на руки, прижимает к себе и гладить начинает. А Чуня сидит, не вырывается, даже хвостом не мотает, как она всегда делает, если ей что-то не нравится. Значит, Оля ей тоже понравилась.

Появляется из комнаты Дима, уже в рубашке и брюках.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает у него Оля (смотри ты, на «вы» с ним разговаривает!).

— Нормально, — пожимает плечами Дима. — А чего вы в коридоре стоите? Проходите в комнату. (Тут Глеб уже не понял — он тоже к Оле на «вы» обращается или имеет в виду их двоих?)

Оля спускает Чуню на пол, берет свой портфель и говорит:

— Спасибо, нам некогда. Мы только на минуту зашли, узнать, как вы себя чувствуете.

— Дело ваше, — опять приподнимает плечи Дима, но Глеб-то видит, что брату не хочется, чтобы они уходили.

Дима сует руку в карман и вынимает круглую жестяную коробку, из которой вчера леденцы сосал.

— Угощайтесь. — Снимает крышку — а коробка-то пустая! И не заметил, наверное, как все, до последнего, проглотил.

Оля заглядывает в пустую коробку и улыбается:

— Можно все брать?

— Фокус-мокус! — не теряется Дима. — Через пять минут будет полная! Хотите, я вам такие леденцы сделаю, каких ни в одном магазине не купишь?

— Из чего? — хмыкает Глеб.

— Как из чего? Из сахара, конечно. Проще пареной репы! Бросайте портфели, пошли на кухню. Такие леденцы вам зарулю — пальчики оближете!

Оля уже не говорит, что спешит. Видно, интересно ей, как это Дима леденцы «зарулит».

— Вы только садитесь и не мешайте, — говорит Дима, когда они пришли на кухню. — Как будет готово, я скажу.

Хозяйничал он обстоятельно, без спешки и суеты. Даже нацепил мамин фартук. Зажег газовую горелку, поколдовал над огнем — никак не мог сделать такой, как ему нужно, то уменьшал, то прибавлял, — потом вынул из ящика кухонного стола ложку. Вытер ее насухо полотенцем, наполнил до половины сахаром (тоже то отсыпа́л, то досыпа́л) и говорит:

— Так, заготовка есть. Первый блин может получиться комом, зато потом все будет нормально. Хорошо бы для цвета и вкуса варенья подбавить, но первый леденец так сделаем, бесцветный.

Оля видит, что он собирается ложку к огню подносить, и совет дает:

— Может, немного воды подлить? Чтобы не подгорело.

Дима лоб наморщил, подумал немного.

— А не расползется?

— Не должен, — неуверенно отвечает Оля.

— Не должен так не должен, — охотно соглашается Дима и накапывает в ложку из крана воды. — Попробуем для опыта.

Опыт длился недолго. Ложка, которую Дима держал над огнем, быстро разогрелась, и он, вскрикнув, швырнул ее на пол. Грохнулась она прямо перед носом Чуни, заглянувшей посмотреть, чем тут занимаются. Кошка испуганно рявкнула, вылетела из кухни, возмущенно задрав хвост, и больше уже не появлялась.

Опыт пришлось повторить. На этот раз Дима был предусмотрительнее. Сахар и воду, правда, отмерял не так тщательно, зато черенок ложки обмотал тряпкой. Кроме того, в другую руку взял еще одну ложку — для подхвата.

Оля и Глеб встали с двух сторон и принялись наблюдать. Вода в ложке закипела быстро. Вспучились мыльной пеной теснящие друг друга пузыри, на глазах начали желтеть, потом коричневеть. Через несколько секунд в ложке уже бурлил маленький вулкан. Будущий леденец клокотал с такой силой, что казалось, вот-вот взорвется. Диме, наверное, это не понравилось, и он решил несколько утихомирить его пыл, примять второй ложкой. Но в это время бурлящая черная масса вдруг ярко вспыхнула, и желтые языки пламени лизнули Димины пальцы.

Надо отдать Диме должное. Он не закричал и даже не бросил ложку на пол, как в первый раз. Сначала положил ее на стол и только после этого отчаянно затряс пострадавшей рукой. По крепко зажмуренным глазам и закушенной губе брата Глеб понял, как ему больно. Подбежал к раковине, пустил во всю силу холодную воду, закричал:

— Дима, давай руку, быстро!

Дима сунул руку под струю. И по тому, с каким облегчением он выдохнул воздух, можно было догадаться, что боль сразу сделалась меньше. Он так долго держал пальцы под холодной водой, что они посинели.

— Больно? — опросила Оля, жалостливо скривив лицо.

— Не-а! — бодрее, чем нужно, ответил Дима и принялся вытирать руку полотенцем.

— Я однажды руку утюгом обожгла, — говорит Оля, — так мне бабушка сырой картошкой терла. Здорово помогло.

Решили воспользоваться бабушкиным методом. Разрезали большую картофелину, и Оля начала осторожно водить белой сердцевиной по теперь уже красным Диминым пальцам. Завершил лечение Глеб — принес из аптечки бинт и перевязал многострадальную руку брата.

Когда первая помощь Диме была оказана, вспомнили о причине всей суеты — о леденце. Вообще-то, леденцом его можно было назвать при очень большом воображении. В ложке лежала обугленная, пухлая, ноздреватая масса, похожая на пемзу серо-черного цвета. Дима взял ее в руку, осмотрел со всех сторон, даже зачем-то понюхал, потом передал Оле. Та тоже посмотрела и понюхала и, как эстафетную палочку, протянула Глебу. «Пемза» оказалась удивительно легкой и хрупкой на вид.

— Попробуем? — спросила Оля.

Вопрос застал братьев врасплох. Они и забыли, что это все-таки леденец. Но деваться некуда. Если то, что получилось, считать леденцом, то на троих маловато. А если, как говорится, называть вещи своими именами, то больше, чем хотелось бы.

— Дели ты, — говорит Глебу Дима, — мне одной рукой не справиться.

Глеб думал, что «пемза» сразу рассыплется у него в руках, как только он примется ее делить. Но, к его удивлению, она довольно хорошо ломалась. Только разделил неудачно — два куска получились почти одинаковые, а третий маленький. Но это даже хорошо — маленький, чтобы не мучилась, Оле отдал. Сомневался, конечно, что она решится есть, но Оля мужественно сунула свою долю в рот и принялась жевать. Вслед за ней и они с Димой.

Вообще-то, ничего страшного. Никто еще не умирал от того, что проглотил кусочек угля. Странно только, что он оказался совершенно не сладким — будто и не из сахара его делали. Может быть, так и закончилась бы эта история, если бы не оставила после себя след. След на кухонном столе. Там, где Дима положил горячую ложку, на светлом пластике темнело полукруглое подпаленное пятно. И мама, когда его увидит, в восторге, конечно же, не будет.

Глава одиннадцатая. Зачем ломать телевизор?

Следующий день в школе прошел без приключений. Глеб боялся, что Наталья Викторовна будет на него сердиться за вчерашнее. Но она, казалось, обо всем забыла, или только делала вид, чтобы ему стыдно стало. Чтобы, как она любит говорить, задумался.