Ирина Львова - Стелла искушает судьбу

• Название: Стелла искушает судьбу
• Автор: Ирина Львова
• Издательство: ЗАО Изд-во Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00639-3

Казалось, впереди их ждет благополучная и счастливая жизнь. Однако Москва не верит не только слезам, но и благим намерениям. Попав на киностудию, Стелла начинает постигать закулисные интриги столь притягательной на первый взгляд «фабрики грез». Ее сестра Рита поступает на работу в солидную фирму, и вскоре для нее перестают быть тайной темные стороны бизнеса. На пути к успешной карьере девушек подстерегают не только трудности, но и весьма рискованные ситуации…

---

— Угу.

Они опять побежали с крыльца, как и задумал режиссер, первыми: Стелла (слава Богу, в собственных сапогах), Ирина (в летних белых туфлях) и Людмила Васильевна (в босоножках!), но на сей раз — видимо, народ посоветовался с оператором — им под ноги полетели: Славикова собачья шуба, енотовая — Романова, дубленка лысого Новикова, затрепанное пальто Вячеслава Григорьевича, кожаное на подстежке — Радкевича. Стелла чуть не разревелась.

И они добежали! Правда, последние метры, проваливаясь по щиколотки в снег, но это были последние метры! И пали на шею Кострову, едва не сбив его — невысокого, но плотного — с ног. Вслед за ними мчались Радкевич, Сиротин, Романов и Новиков. Вдруг раздался раздирающий душу свист, и с криком: «Любимый доктор жив!» — в соседний сугроб впаялась головой пролетевшая по подвеске Извекова — Маньячка. Взметнулись и опали, как купол парашюта, полы ярко-синего халата, отделанного страусовыми перьями. По задумке режиссера, несчастная женщина от счастья воспарила, но парение завершилось истошным визгом — под халатом на Алле Владимировне было только нижнее белье, трусики и бюстгальтер, и, когда ее обнаженный живот вошел в соприкосновение со снегом, она не выдержала.

Совсем заиндевевшая Стелла лишилась дара речи. Она не слышала, как оператор Егор сказал режиссеру:

— Посмотри, как девчонка в образ вошла — слезы на глазах!

А режиссер не слышал оператора.

— Перелет! — зло сказал он и в сердцах швырнул себе под ноги недокуренную сигарету.

* * *

— Вячеслав Григорьевич! Когда Стелке пора будет говорить, пните ее ногой под столом! «Передайте мне соль, пожалуйста!» Запомнила?

— Да, — кивнула Стелла. Ей было несколько обидно, что первая ее роль столь незначительна. Что-то вроде «кушать подано»…

Впрочем, Ирина должна была попросить перцу. Наверное, не стоит обращать внимания на такие мелочи?

Ведь мы снимаемся в кино! За последние два дня этот припев несколько поблек для Стеллы. Так ли уж это здорово — сниматься в кино? Из-за врожденного упрямства девушка отгоняла эту мысль, но та возвращалась и все более тревожила…

Сапоги некрасиво топорщили штанины белого брючного костюма, который Стелла ужасно боялась запачкать за столом. Тапочки, предложенные ей Ирой, на нее не налезли, и пришлось утешаться тем, что ног ее никто не увидит. Да и опасения насчет костюма оказались напрасны. Еда была только за столом, где сидели Огульников, Костров и Загурская. Прокравшийся в клинику обманным путем Огульников «клеил» наивную героиню, старательно ее угощая, а Доктор — Костров ревновал и страдал. Наверное, еды жалел? Перед остальными же на шикарных тарелках лежали журналы «Бурда», раскрытые на изображениях вкусных заморских блюд.

— Правильно, — заявила Ирина. — Мы же психи! Чего нас кормить?

Сначала сцена не шла — журнальчики несколько пришибли актеров, но Радкевич задал тон, бодро тыча вилкой в цветную фотографию жареного гуся, Извекова подыграла, и все, оттаяв, то бишь «разогревшись», откликнулись.

Покрикивая на катавших по рельсам тележку помощников, оператор ловил интересные кадры. Вот лысый Новиков сверкнул железным зубом, кусая пустую вилку, вот Вячеслав Григорьевич, лукаво улыбаясь, протянул Стелле тарелку с журналом, вот Ирина смахнула с блузки непролитые из пустого бокала капли вина…

* * *

— Товарищи! — Ирина подчеркнуто делала ударение на последнем «и». — Товарищи! Если так и дальше пойдет, мы неплохо заработаем! Опять полторы смены!

Вячеслав Григорьевич улыбнулся и достал из потрепанной авоськи батон:

— Давайте чай пить, девочки.

— Ой, Стелка, опять мы с тобой про еду забыли! — вспыхнула Ира.

— Не ты ли мне сказала, что я теперь после шести не ем?..

— Ноги протянешь при таком расписании! На время съемок выдаю тебе индульгенцию.

Ирина приняла из рук Людмилы Васильевны чашки с водой и сунула в одну из них кипятильник.

Стелла замотала головой и отправилась в другую комнату — делать гимнастику.

— Молодец! — сказала ей вслед Ирина. — Но чаю выпьешь!

— Без сахара!

Ирина и Людмила Васильевна переглянулись.

— Характер! — со значением произнесла, покачав головой, пожилая актриса. — Я, знаете ли, Ирочка, после родов очень располнела… Ну, мне на приемных экзаменах в театральный один педагог и сказал: «Куда вам в актрисы? Толстая травести… Фуй!» А я, голубушка, после этого без всякого образования по всем провинциальным театрам лет пятнадцать инженю играла! Будто ему назло. За два месяца похудела, и с тех пор форму держу.

Ирине трудно было представить себе располневшую Людмилу Васильевну, которую вполне можно было назвать постаревшей Дюймовочкой. Вячеслав Григорьевич смотрел на жену как на любимого ребенка, его улыбка светилась теплом и нежностью…

А Людмила Васильевна продолжала:

— Мы ведь всю жизнь на театре… Сначала в Иванове, а потом… потом, когда Петенька умер… Мы уж за город свой и не держались. Наоборот, куда бы подальше… Съездили в Москву — на биржу… Ой, какая я тогда была хорошенькая да молоденькая! Ну и Вячеслав Григорьевич — представительный такой… Мы нарасхват были! Вот… И взяли нас в Новосибирский театр драмы. Мы еще с Борисом Козинецким играли. Он уж тогда расконвоированным был, а до того его прямо из лагеря на спектакли привозили! Много их там таких было. Мы-то хоть и молодые были, а понимали, с какими мастерами довелось поработать… Ну… Почти никто из них после смерти Сталина домой не поехал. Привыкли. Там доживать остались… Какие люди… Какие! Ах, слов нет! — Актриса всплеснула худенькими иссохшими руками.

— А что такое биржа? — спросила появившаяся Стелла, садясь за стол.

— Ах, биржа! — Глаза Людмилы Васильевны заблестели. — Это было чудесно! Она потом в саду Баумана располагалась. Такие, деточка, стенды со списками… Где какие вакансии… Вот… И режиссеры разных театров сидят за столиками — актеров выбирают. Пройдешься перед ними павой! Плечами поведешь… Ах, да что говорить! И все друг друга знают! И любят! — Она вдруг хмыкнула. — По-актерски… Идет тебе кто-нибудь навстречу, руки раскинет: «Ах, Людочка-душка! Все хорошеешь!» С наигрышем, красиво, а ты на шею бросаешься: «Как я рада! Ты где?.. Что?.. Как? В Куйбышеве? А я в Пензу…»

— Провинция… Молодость… — задумчиво сказал Вячеслав Григорьевич. — Чего только не было! Помнишь, Людмила, гастроли в Ростове? — Он оживился, будто помолодел. — У меня, девочки, один пиджак был и штучные брюки… Ну, его в гостинице и украли, а мне — на сцену! Директор мне свой пиджак дал, я в него, как в попону, завернуться мог, и рукава — до колен… Ну, отыграл. Весь спектакль умирал от смеха, представляя, как со стороны выгляжу! А зрители — ничего! Тогда благодарная публика была…

Они проговорили за полночь. Директор их, к счастью, не потревожил. Стелла раздевалась, укладываясь спать, и шепотом говорила уже укрывшейся одеялом, упорно хранившей молчание Ирине:

— Как интересно! Такая жизнь… Слушай, а как удивительно… ну, что актеров под конвоем на спектакли водили! Неужели такое было?

— И не такое случалось… — вдруг жестко проговорила Ирина, — но со мной об этом лучше не говорить. Моя бабушка была следователем НКВД.

— Что? — не поверила своим ушам Стелла. — Что?

— Моя бабушка была следователем НКВД, — повторила Ирина и демонстративно отвернулась.

* * *

Когда Стелла открыла глаза, Ирина и Лена Петрова что-то увлеченно обсуждали, сидя за письменным столом. Перед Ириной лежала стопка листов, она что-то быстро рисовала.

— Никаких проблем! Маньячка обозначена халатом со страусами — ваяй то же самое, но белое, полупрозрачное. Для персонажей… Ну прикинь: кто-то может мечтать о генеральских эполетах… Или вот бабочка… Годится для любой пациентки… — Ирина говорила убежденно, и Лена, видимо, была с ней согласна.

Стелла выпрыгнула из кровати:

— Можно?

Ирина протянула ей эскизы.

Под изображением куколки в платье в оборках и в длинных с кружевами панталонах стояла подпись — Сиротина Л.В. Граф — Сиротин. Франт — Романов. Генерал — Новиков. Нечто изящно-воздушное — героиня.

Лена взяла последний рисунок — узкое в индийском стиле платье с огромными — на спицах, которые следовало держать в руках, — крыльями за спиной и поставила размашистую подпись — Львова И.Л.

— Мерси! — кивнула Ира. — Извини, что задержала — закрутилась!

— Ну что ты? Спасибо! — улыбнулась Лена и помчалась к себе.

Стелла боялась взглянуть Ирине в глаза, настолько ее поразило вчерашнее заявление приятельницы. Причем оно было сделано таким тоном…

Но Ира вела себя так, будто ничего не случилось:

— Завтрак ты проспала, но я кое-что для тебя принесла. Кстати, и для Сиротиных… Хватит их объедать! Беги умывайся, завтракай и — за английский. До вечера мы свободны.