Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]

• Название: Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]
• Автор: Фредерик Дар
• Издательство: Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02189-Х

Фредерик Дар, в последние годы выступающий под псевдонимом Сан-Антонио, — известный французский писатель, работающий в жанре детектива.

В сборник признанного «виртуоза развязки» включены пять романов, созданных в 50–60-е гг. XX в., характеризующих раннее творчество писателя.

---

— Я ничего не знаю.

Она вскочила на диван и обвила мою шею своими прекрасными руками.

— Ну и что, дорогой мой? Даже если это и Кастэн, ты же знаешь, что я уже переступила черту и никогда не вернусь к нему.

Она тряхнула головой.

— Интересно, что мог подумать комиссар, видя нас вместе?

Я тоже подумал об этом, но без всякого страха.

— Ты молодая женщина, я молодой мужчина, а Кастэн был старой больной крысой. Из этих трех фактов вывод напрашивался сам собой.

Я пошел в душевую. Настроение из-за визита испортилось. Холодный душ немного остудил меня. Со стекающими по телу струйками я встал перед зеркалом и долго разглядывал свою рожу, рожу убийцы.

Глядя на себя с недовольным видом, я вполголоса завел:

— Ну, малыш Блэз, вот ты и влип. Тут одно из двух: или полицейский выдумал эту историю с отравлением, потому что заподозрил что-то неладное и захотел увидеть твою реакцию, или же мамашу Креман серьезно подозревают в отравлении своего муженька, и тогда эксгумации не избежать. Как ни крути, ты проиграл.

— Ты что-то говоришь? — крикнула Жермена.

— Нет.

— Мне показалось…

Я был без сил, хотя только что проснулся. Я чувствовал, что свобода моя иллюзорна. Вокруг меня сжимались стены, они раздавят меня…

Если бы, по крайней мере, я мог оценить ситуацию на свежую голову. Но нет, я должен продолжать валять дурака, разыгрывать комедию перед Жерменой. Для начала нам надо было поехать в Нант посмотреть на человека, который не мог быть Кастэном.

Движимый желанием исповедаться, я побежал в соседнюю комнату.

— Жермена!

Она была голенькой и занималась гимнастикой. Это было роскошное зрелище.

— Да, дорогой!

Я подошел к ней и обнял ее гибкую талию.

— Нет, ничего.

11

Мы приехали на вокзал Монпарнас. В зале ожидания я остановился с сильным желанием уехать. Но вовсе не в Нант.

— Послушай, Жермена, не стоит мне ехать с тобой.

Она не сразу поняла.

— Это еще почему?

— Ты должна явиться одна. Не можешь же ты опознавать человека, который, возможно, окажется твоим мужем, в компании с любовником.

— Хорошо, в больницу я пойду одна, но это не мешает тебе проводить меня до Нанта.

— Дорогая, это выше моих сил, клянусь тебе. Я так боюсь, что это будет он.

— Это не он.

Она казалась такой уверенной в себе.

— Кто знает…

В результате она согласилась С моими аргументами. Я посадил ее в поезд и ушел, даже не дождавшись его отхода.

Через три часа я остановился перед моей старой привокзальной гостиницей. Я понял, что для того, чтобы полностью понять ситуацию, мне надо удостовериться в точности того, что мне наговорил комиссар.

Действительно ли были слухи о так называемом отравлении старого Кремана? Если нет, то я должен быть настороже, так как это говорило о том, что полиция взяла меня на мушку. Я должен все предпринять для того, чтобы его эксгумация не стала для меня роковой.

Пока я ехал во взятой напрокат машине, прокрутил в голове множество вариантов, которые могли бы вытащить меня из этого дерьма. Я дорожил своим счастьем, оплаченным такой высокой ценой, и был готов на все, чтобы его сохранить.

Прибыв в этот город, где произошло главное событие моей жизни, я почувствовал, как на меня нахлынула прежняя тоска. Он показался мне еще меньше, чем раньше, еще невзрачнее.

Машину я оставил возле трансформаторной будки у гостиницы и поднялся на веранду. Служанка любезно поприветствовала меня.

— Что, опять в старые стены, месье Деланж?

— На несколько часов. Надо утрясти кое-какие дела.

Подлетел предупрежденный управляющий:

— Какой приятный сюрприз. Выпивка за мной, месье Деланж!

— Спасибо, в долгу не останусь.

Он прямо дрожал от любопытства:

— Что-нибудь новенькое по… тому делу?

— Нет, ничего!

— Вам что-нибудь известно о мадам Кастэн?

Его наивность была настолько наиграна, что он потупил глаза. Я похлопал управляющего по плечу:

— Не притворяйтесь, старина, вы же прекрасно знаете, что мы с ней живем вместе.

— Да, поговаривали…

— Говорят много и даже слишком.

— Я тоже так думаю. Вы счастливы?

— Очень! Женщина в двадцать восемь лет и мужчина в пятьдесят четыре навряд ли хорошая пара.

— Это уж точно!

— Мы нравимся друг другу и доказали это, вот и все.

Он кивнул:

— И вы правы.

— Однако мы не убивали Кастэна и не уничтожали его тело в негашеной извести…

Он покраснел.

— Никто этого и не говорит.

— Но все так думают.

— А, люди, вы же их знаете.

— Я знаю.

— Сейчас у них другое на языках…

Ну вот мы и подошли… Я вздохнул. В душе я предпочел бы, чтобы комиссар не солгал.

— Другое?

— Да, судачат насчет Кремана, вы помните того торговца недвижимостью?

— И что же?

— Считают, что он умер слишком быстро и как-то подозрительно. Злые языки уверяют, что к этому приложила руку его женушка.

— Что же, яд?

— Да.

— А что думает врач, вскрывавший его?

— Это доктор Буалье-то, спятивший старикашка? Конечно, он утверждает, что это идиотизм, что Креман скончался от перитонита. Посмотрим…

— А полиция?

— Я думаю, комиссару придется еще повозиться. Он ездил в Париж совещаться со своим начальством. Ясно, что если слухи подтвердятся, то будут делать вскрытие трупа. Да тут еще и служанка Креманов утверждает, что хозяйка посылала ее купить Порошок от колорадского жука! Хотя у них сад с галереей и гравий.

Теперь я узнал то, что хотел. Я был рад, что приехал сюда. Я знал, что мне предстоит сделать. Вот только — как?

* * *

Несколько часов напряженных размышлений привели меня к выводу, что имеется только одна возможность обеспечить свою безопасность. Для этого совершенно необходимо было вытащить труп Кастэна из гроба и как-нибудь избавиться от него. Интересная работенка! На первый взгляд она казалась почти невыполнимой. У меня не было навыков гробокопателя, и, даже если бы я нанялся опять в похоронное бюро, меня наверняка бы спросили, чего ради я разрываю склеп Кремана, когда полиция только еще собирается это сделать. Да, трудное дельце…

Я сел в машину и направился к кладбищу. Оно находилось за городом. С фасада его ограничивала автострада, с задней части — стена химического завода и с боков — пустырь, куда потом оно будет расширяться.

Вокруг не было сторожей. Ближайший дом находился в двухстах метрах отсюда, возле автострады.

То, что я затеял, было дьявольски рискованно, но выбора у меня не было. Если я не вытащу тело Кастэна, эксгумация докажет мою вину, так как поместить его в гроб мог только я.

Подумать только, в этой местности за год бывает больше сотни умерших естественной смертью, а меня угораздило наткнуться на единственного подозрительного. Не перст ли это судьбы? Одно убийство влечет за собой другое…

Я вернулся в город. В лавке на окраине я купил зубило, молоток, цементную замазку и большую отвертку.

Затем я вернулся в гостиницу. Там я крепко подзакусил и попрощался с управляющим, сообщив, что возвращаюсь в Париж. На самом деле я скрылся в глухом уголке за городом, ожидая наступления ночи.

* * *

Работая у Кастэна, я привык к мертвецам, но сердце мое билось сильнее обычного, когда в девять часов вечера я перелезал через ограду.

По счастью, если можно так выразиться, семейный склеп Креманов находился на другом краю кладбища, то есть далеко от дороги, возле пустыря. Я быстро добрался до него.

В темноте склеп выделялся белым пятном. Чтобы не дрогнуть в этой давящей душу обстановке, да еще и взяться за ту работу, что я надумал выполнить, надо было иметь крепкие нервы.

Тишину нарушали только резкие вскрики ночных птиц да отдаленные звуки клаксонов. Сырой воздух слипался в гортани… У него был привкус гари. На кладбище отвратительно воняло гниющей травой и мокрой землей. Это был запах самой смерти.

Я фыркнул. Поддаваться страху сейчас было совсем не время. А слово это лезло мне в голову, острое и леденящее, — страх. Мерзкий страх, делающий ноги ватными, сжимающий горло и сжигающий грудь.

Я встал на колени перед плитой склепа. Взяв зубило, я обмотал его своим шелковым галстуком, чтобы заглушить звуки ударов. Я никогда прежде не занимался такой работой, поэтому действовал довольно неуклюже. Несколько раз я, промахнувшись, ударял молотком по плите, и она зловеще гудела в ночи. Время от времени я переставал стучать, чтобы навострить уши, но каждый раз мне на лицо, как мокрое белье, падало холодное молчание ночи.

Пот тек по лбу и по спине, осколки цемента секли лицо. Первыми же ударами я разбил себе указательный палец на левой руке, и пульсирующая боль раздирала мне все предплечье. Хорошо ли, плохо ли, но с верхней стороны мне удалось отделить плиту от склепа. Оставались боковые части. Я с трудом разогнулся: от сидения на корточках у меня затекли ноги и спина.