Антонина Ванина - Свинцовый закат

• Название: Свинцовый закат
• Автор: Антонина Ванина
• Жанр: Ужасы и Мистика

Викторианский Лондон, конец XIX века. Тайное общество по изучению вечноживущих кровопийц оберегает горожан от посягательств этих бессмертных существ. Но однажды выясняется, что лондонские оккультисты сами ищут встречи с кровопийцами.

---

Доля разумного в его словах, определенно, была, и Стэнли показалось, что если напрячь фантазию и представить Мэри смуглой темноглазой брюнеткой, индийские черты лица в ней определенно будут проглядываться.

— Индия и Египет лежат слишком далеко друг от друга, — только и смог возразить Стэнли.

— Вот ты мне и скажи, как в древние времена индианка смогла добраться до Египта. Пешком с караваном или вплавь на папирусной лодке?

— Мери, — обратился к ней Стэнли, — так вы бывали когда-нибудь в Индии будучи смертной?

— Нет, — твердо заявила она. — Я родилась в Черной Земле. Мой отец прожил там все свои дни.

— Вот видите, майор, вы ошибаетесь. Мери родом из Древнего Египта.

— А по-моему, эта дамочка очень сильно дурит тебе голову. Ты хоть спрашивал, сколько ей лет?

— В древности время исчисляли совсем иначе. Боюсь, Мэри не поймет, как правильно ответить на это вопрос.

— А ты задай его правильно. Например, какой фараон правил, когда ей было двадцать лет?

Хьюит согласно кивнул.

— А правда, Мери, кто был правителем, когда вы были молодой девушкой?

— О, то был наследник двух владычиц, любящий истину, Мерид Немат.

Стэнли не на шутку задумался.

— Это личное имя или тронное? — спросил он, так как подобного имени историография не знали.

— Это имя правителя, — чуть обиженно произнесла Мери.

— Ну, хорошо. А чем он прославился? Какие земли завоевал?

Вопрос поставил Мери в тупик. Про войны она ничего не знала, потому что, «это дела воинов». Все интересное в жизни Египта для неё как дочери архитектора сводилось исключительно к строительству храмов, лабиринтов и пирамид, но Стэнли эти факты никак не помогли сориентироваться во времени.

— А что было после вашего перерождения? Долго вы ещё оставались в Египте?

— Семьдесят два раза разливался Итеру, пока я жила в нижнем Менфе. А потом пришли гонители. Они обращали всех в свою веру, рушили храмы и статуи богов, снимали камни с пирамид. — При этих словах на её лице отразилась неподдельная скорбь, будто картины падения родной страны вновь пронеслись перед её глазами. — Многие предали свою веру, и тогда их жизни забрала черная смерть.

— Так это были гиксосы? — завороженно спросил Стэнли, — гиксосы завоевали Египет?

— Нет, — покачала головой Мери, — Они говорили — мамлюки.

Хьюит открыл было рот, но слова словно застряли в глотке. Сессил тут же задорно рассмеялся, а смущенная Мери то и дело непонимающе бросала взгляд с историка на майора.

— Мери, вы что-то путаете, — попытался разубедить её Стэнли. — Мамлюки пришли в Египет намного позже, тысячи лет прошли.

— Нет, — протестовала она, — семьдесят два года, — и чуть менее уверено добавила, — или сто семьдесят два.

— Слушай, Стэнли, — уняв смех, обратился к нему майор, — если мамлюки отвоевали Египет у фараонов, ты просто обязан доложить об этом в Королевское Общество.

— Да нет же, — не унимался Хьюит, — Мери просто путается во времени. Мэри, может вы пробыли в нижнем Мемфисе намного больше?

— Да-да, — вторил ему Сессил, — и не заметили, как прошло 2000 лет. Стэнли, кончай со своими расспросами. Никакая она не египтянка. Во-первых, у неё все и так на лице написано, во-вторых ты и сам все слышал.

— Нет, не слушай его, — отчаянно воскликнула Мери и ухватила молодого человека за руку, от чего тот невольно поёжился. — Я говорю правду о былом. Все мои слова — истина, в них нет лжи.

— Но, Мери, мамлюки были мусульманами. А Древний Египет пал задолго до рождения пророка Мухаммеда.

Мери бессильно покачала головой и выпустила его руку.

— Ты такой же, как грабители пирамид, — тихим понурым голосом произнесла она. — Ты не хочешь верить, ты тоже сочиняешь то, чего никогда не было. Ты тоже не умеешь читать папирусы и надписи храмов. Ты не любишь истину, как любил её Мерид Немат. Ты сам как грабитель.

— Кого же я ограбил?

— Мое прошлое. Ты думаешь, его никогда не было. Значит и меня не может быть.

После этих слов, Мери больше не желала говорить со Хьюитом. Молодой человек не на шутку взволновался, что навсегда потерял доверие белой, но, с другой стороны, она сама подорвала его доверие к собственным словам. При первом удобном случае Стэнли поспешил поделиться своими переживаниями с полковником Кристианом как старшим и мудрым сослуживцем.

— Полковник, я вовсе не хотел её обидеть, — оправдывался Стэнли. — Но если она считает, что жила в годы восстания мамлюков, то ей не больше 700 лет. Тогда и речи не может идти о Древнем Египте, фараонах, храмах. Если её отец и вправду был строителем, то только мечетей. Майор Сессил думает, что она всех нас обманывает. А я думаю, Мери просто заблуждается.

— Думаешь, тебе виднее, где и когда Мери могла жить, а ей нет? — насмешливо заметил полковник, а после серьёзно добавил, — Знаешь, Стэнли, что мне сказала Семпрония, когда я заикнулся о её почтенном возрасте? Она сказала, что лично знала Цицерона и Овидия с Горацием, но ей не 2000 лет, а намного меньше. А Древнего Рима и вовсе не существовало.

— Как это? — обескуражено вопросил Стэнли.

— Это ты историк. Так скажи мне, что такого насочиняли в своих учебниках твои университетские учителя, раз такие почтенные дамы как Семпрония и Мери не признают в академической истории собственной реальности минувших дней? Кому ты поверишь больше, свидетелю истории или кабинетному ученому?

Вопрос поставил Стэнли в тупик. Все-таки в научный подход к истории он верил, но интуиция подсказывала, что Семпронии тоже стоит верить. И уж очень хотелось, чтобы все слова Мери оказались кристально чистой правдой. Вот только исторические факты говорили об обратном.

— А вы, полковник, тоже имеете личные претензии к историкам?

— Разумеется. Правда, не к хронологии, а к оценочным суждениям. Мери ясно дала тебе понять, что недолюбливает археологов не только из-за раскопок. Какую-то неправильную историю по её мнению они воссоздают своими методами. Так что, подумай об этом.

Хьюит припомнил ещё один довод против Мери и произнёс:

— Но майор Сессил говорит, что она похожа на индианку. После всего того, что она мне сказала, я пригляделся и, пожалуй, согласен с майором. Если она родилась в Индии, то, будучи смертной, никакого Египта видеть не могла, ни древнего, ни средневекового.

— А если могла? — лукаво спросил полковник.

— Но каким образом? — поразился Стэнли. — Это ведь огромные расстояния.

— Допустим, её предки вышли из Индии, прадеды жили в Персии, деды в Аравии, а родители уже в Египте.

— Но это же кочевье какое-то.

— То-то и оно.

И тут Стэнли всё понял. Цыгане — кочевое племя, давным-давно покинувшее Индию и рассеявшееся по всему земному шару. По-английски их прозвали «джипси», что значит — египтяне, по-испански — хитанос, что переводится точно так же.

— Ты знаешь, — словно прочитав его мысли, добавил полковник, — на моей родине цыган называют «фараоновым племенем». Наверное, неспроста им дали такое имя. Может они и вправду строили пирамиды в Египте, а с нашествием мусульман перекочевали в Европу.

— Но это же ненаучно, — возразил на его предположения Хьюит.

— Скажи это Мери, — ухмыльнулся полковник. — А может, ты считаешь, что все цыгане мошенники и обманщики? Тогда выбрось всё услышанное из головы и продолжай жить со спокойной научной совестью.

Стэнли ничего ему не ответил. Вера и неверие продолжали бороться внутри его разума. И рационализм одолевал желание поверить в невозможное.

49

В один из дней, когда Джон Рассел неосмотрительно задержался в штабе Общества, его настиг Юлиус Книпхоф и тут же озадачил неожиданном вопросом:

— Известно ли тебе, Джонни, почему русские цари Романовы берут себе в жены исключительно немецких принцесс?

— Нет, — поспешил признаться ему доктор Рассел. — И почему же?

— Все дело в равнородных браках, как они это называют. Жена и мать будущего императора может быть только равной ему по статусу и происхождению. Кроме как в немецких княжеских домах таковых искать больше негде. Так что, теперь огромной Россией правят немцы по крови. — При этом профессор коварно хихикнул. — А нынешняя императрица происходит из гессенского дома.

— Того самого… — начал было Рассел.

— Да, мой мальчик, того самого гессенского дома, насквозь разъеденного гемофилией и порфирией. Один из братьев Алисы Гессенской умер в младенчестве от гемофилии, одна из её сестер бездетна, а другая, что замужем за собственным кузеном, семь лет назад родила больного первенца.

— Гемофилия?

— Именно. Ты знаешь, в чём особенность этого недуга? — Ученик открыл было рот, чтобы ответить, но учитель его недовольно прервал. — Не надо мне талдычить о несвертываемости крови, это я и без тебя много раз видел и знаю. Я говорю о том, — заговорщически зашептал старик, — что эта болезнь поражает только младенцев мужского пола.