Николай Ломакин - Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов (сборник)

• Название: Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов (сборник)
• Автор: Николай Ломакин
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-3289-4

«В 1872 году на Сэвилл-роу, в Берлингтон Гарденс, в том самом доме под номером 7, где пятьдесят восемь лет назад скончался Шеридан, проживал Филеас Фогг, эсквайр, большой оригинал, заметно выделявшийся среди членов лондонского Реформ-клуба, хотя сам он, казалось, вовсе не стремился привлекать внимание к своей персоне.

Следуя примеру одного из величайших ораторов, коими гордится Англия, сей Филеас Фогг был фигурой загадочной: никто ничего о нем не знал, кроме того, что он весьма галантный и едва ли не самый видный джентльмен в высшем британском обществе…»

---

В 1875 году Жюль Верн получил из Польши письмо от некоего г-на Отсевича (так в написании самого Жюля Верна), который называл его братом и утверждал, что они не виделись тридцать шесть лет. Он счел это шуткой. Спустя два месяца тот же поляк прислал второе письмо, а за этим последовал визит со стороны одного польского журналиста, который авторитетно заявил Жюлю Верну: «Вы – польский еврей и родились в Плоцке, в русской Польше. Фамилия ваша Ольшевич от слова “ольша”, что по-польски значит “ольха”. Дерево это на старофранцузском называется “вернь”, или “верн”, вы сами перевели свою фамилию на французский язык. Вы отреклись от иудейского вероисповедания в 1861 году, находясь в Риме, для того чтобы получить возможность жениться на богатой польке княжеского рода. Монахи польской конгрегации Воскресения окрестили вас после того, как в христианской вере вас наставил преподобный отец Семенко. Однако помолвка ваша с княгиней Крыжановской не состоялась, и ваше перо купила Франция, предложив вам по совету Святого престола должность в министерстве внутренних дел».

Писатель, разумеется, расхохотался и ответил шуткой. Если верить госпоже Аллот де ла Фюи, он посмеялся над своим собеседником, заявив ему, что фамилия его польской невесты была Кракович, что он ее похитил и что она вследствие ссоры с ним утопилась в озере Леман.

Профессор Эдмондо Маркуччи решил выяснить, чем могло быть вызвано нахальство польского журналиста, искавшего тему для статейки, когда дело усложнилось выступлением одного итальянского журналиста в «Джорнале д’Италиа», поддерживавшего ту же версию.

По просьбе Эдмондо Маркуччи отец Тадеуш Олейньезак, настоятель монахов Воскресения, справился в архивах своего ордена и написал ему следующее письмо:

«Дело Верна основано на чистом недоразумении. После кончины знаменитого писателя (25 марта 1905 года) покойный отец Павел Смоликовский опубликовал в газетах данные о его якобы еврейско-польском происхождении. Не разобравшись как следует, он допустил ошибку circa persona (относительно персоны), спутав француза Жюля Верна с бывшим польским евреем Ольшевичем, принявшим имя Жюльен де Верн».

Комментарий Жана Жюль-Верна

Признаюсь, что я не разделяю возмущения ‹…› этой легендой. Если на Жюля Верна претендовали поляки, если итальянцы считали его итальянцем, венгры полагали, что он венгр, то не является ли это признаком величайшего уважения к интернациональному, универсальному ‹…› характеру его творчества?

Литература

• Андреев К. Три жизни Жюля Верна. – 3-е изд. – М.: Молодая гвардия, 1960. – 304 с. – (Жизнь замечательных людей).

• Борисов Л. Жюль Верн: Роман. – Ленинград, 1955. – 312 с.

• Брандис Е. П. Впередсмотрящий. Повесть о великом мечтателе (Жюль Верн). – М.: Молодая гвардия, 1976. – 224 с.

• Брандис Е. П. Жюль Верн в России // http://lib.rus.ec/b/283525/read

• Брандис Е. П. Жюль Верн. Жизнь и творчество. – 2-е изд., испр. и доп. – Ленинград: Детгиз, 1963. – 336 с.

• Брандис Е. П. Жюль Верн и его романы // http://lib.rus.ec/b/8420/read

• Брандис Е. П. Рядом с Жюлем Верном: Документальные очерки. – 3-е изд. – Ленинград: Дет. лит., 1991. – 207 с.

• Жюль-Верн Ж. Жюль Верн / Пер. с фр. Н. Рыковой, Н. Световидовой. – М.: Прогресс, 1978. – 446 с.

• Удова А. Жюль Верн в России // http://mart4910.blogspot.com/2010_07_01_archive.html

Вокруг света за 80 дней

Глава I в которой Филеас Фогг и Паспарту[1] обретают друг друга в качестве хозяина и слуги

В 1872 году на Сэвилл-роу, в Берлингтон Гарденс, в том самом доме под номером 7, где пятьдесят восемь лет назад скончался Шеридан, проживал Филеас Фогг, эсквайр, большой оригинал, заметно выделявшийся среди членов лондонского Реформ-клуба, хотя сам он, казалось, вовсе не стремился привлекать внимание к своей персоне.

Следуя примеру одного из величайших ораторов, коими гордится Англия, сей Филеас Фогг был фигурой загадочной: никто ничего о нем не знал, кроме того, что он весьма галантный и едва ли не самый видный джентльмен в высшем британском обществе.

В нем усматривали сходство с Байроном, имея в виду лицо, поскольку ноги у него в полном порядке, но то был Байрон с усами, с бакенбардами и до того невозмутимый, что мог прожить, не старея, добрую тысячу лет.

Бесспорный англичанин Филеас Фогг, возможно, не был уроженцем Лондона. Его не встречали ни в банке, ни на бирже, он не появлялся ни в одной из контор Сити. В доках и гаванях Лондона никогда не приставало судно, принадлежавшее Филеасу Фоггу. Этот джентльмен не числился среди тузов городской администрации. Его имя ни разу не прозвучало в стенах коллегии адвокатов и в Темпле, в юридических коллегиях Линкольна или Грея о нем тоже слыхом не слыхали. Он никогда не вел тяжб ни в Канцлерском суде, ни в Церковном, ни в Суде королевской скамьи или в Шахматной палате. Не был ни промышленником, ни негоциантом, ни купцом, ни земледельцем. Не принадлежал ни к Британскому королевскому обществу, ни к Лондонскому институту, равно как к Институту Рассела, Институтам прикладного искусства, права, западных литератур, да и к Институту наук и искусств, процветающему под собственным милостивым покровительством Его Величества, не имел ни малейшего отношения. Наконец он не примыкал ни к одному из всевозможных обществ, а ведь британская столица ими кишмя кишит, начиная с «Общества ценителей гармонии» и кончая «Энтомологическим», основанным преимущественно с целью истребления вредных насекомых.

Филеас Фогг был членом Реформ-клуба, и только.

Тому, кто удивится, как столь загадочный джентльмен смог получить доступ в это почтенное сообщество, следует объяснить, что он попал туда по рекомендации господ братьев Бэринг, в банке которых ему предоставлялся открытый кредит. Отсюда особый «лоск» его деловой репутации, порожденный тем обстоятельством, что все его чеки неукоснительно погашались по первому предъявлению, а дебетовый остаток его счета неизменно свидетельствовал о несокрушимой кредитоспособности!

Выходит, этот Филеас Фогг был богат? Бесспорно! Но о том, каким образом он сколотил состояние, не имели понятия даже наиболее информированные из его сограждан, а обращаться с подобным вопросом к самому мистеру Фоггу стоило в последнюю очередь. Как бы то ни было, он отнюдь не слыл мотом, однако и скаредности не проявлял: если какому-либо благородному, полезному или милосердному делу требовалась поддержка, он всегда оказывал ее. Молча, даже анонимно.

В общем, это был как нельзя более замкнутый джентльмен. Настолько немногословный, что говорить меньше просто невозможно. Крайняя молчаливость усугубляла впечатление окутывающей его тайны. Между тем жизнь Фогга протекала на виду, он всегда делал одно и то же, повторяя это изо дня вдень с такой математической четкостью, что воображение стороннего наблюдателя, возмутясь, принималось искать сокрытые от глаз объяснения происходящего.

Не доводилось ли ему прежде колесить по свету? Весьма вероятно, ведь никто лучше Фогга не разбирался в карте мира. Казалось, он располагает точными сведениями о любом, самом отдаленном уголке планеты. Порой он высказывал – вскользь, но ясно и лаконично, – множество предположений касательно судьбы погибших или заблудившихся путешественников, в клубе его замечания передавались из уст в уста. Он предвидел наиболее вероятные повороты событий, и зачастую казалось, что он наделен тайным зрением: со временем реальность всегда подтверждала его догадки. Этот человек, похоже, успел побывать всюду – по крайней мере, мысленно.

Однако же было совершенно очевидно, что Филеас Фогг уже много лет не покидал Лондона. Те, кто имел честь знать его немного ближе, чем все прочие, говорили, что ни одна душа не вправе утверждать, будто этот джентльмен хотя бы раз был замечен где-либо, кроме той прямой дороги, по которой он ежедневно проходил из дома в клуб и обратно. Свое время он посвящал исключительно чтению газет и висту. В этой молчаливой игре, так отвечающей его характеру, он часто выигрывал, но никогда не отправлял эти суммы в свой кошелек – они дополняли, притом существенно, его пожертвования на благотворительность.

Впрочем, надобно заметить, что мистер Фогг играл, по всей видимости, не затем, чтобы выиграть, а ради самой игры. Она была для него сражением, борьбой с трудностями, но эта борьба обходилась без движения, без перемены мест, без усталости, что соответствовало его характеру.

У Филеаса Фогга не наблюдалось ни жены, ни детей, как бывает порой и у самых приличных людей, а также ни друзей, ни родни, что, сказать по правде, случай более редкий. В своем доме на Сэвилл-роу он жил один, и никто не переступал его порога. О том, что творилось внутри его души или жилища, речь никогда не заходила. Филеас Фогг имел только одного слугу, однако этого ему хватало.