Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

• Название: Ронни. Автобиография
• Автор: Ронни Вуд
• Жанр: Биографии и Мемуары

Гитарист самой известной в мире рок-н-ролльной группы рассказывает историю группы и свою. Сырую, неочищенную, грязную и увлекательную.

Ронни Вуд происходил из цыганской семьи и вырос недалеко от аэропорта Хитроу, желая только играть музыку и рисовать. Вуд всегда был талантлив, а в 60-х годах, он часто находился в нужном месте и в нужное время, став гитаристом для всех, от Бёрдс и Джеффа Бека, до Фейсиз и Рода Стюарта. Но Вуд раскрылся совершенно по-новому, когда он присоединился к Роллинг Стоунз. Ни одна другая группа никогда не приблизилась к успеху Роллинг Стоунз — как художественному, так и материальному — и их долговечности. Ни одна другая группа никогда не переживала столкновения творческого потенциала таких крупных личностей.

С успехом пришли и серьёзные проблемы — сумасшедший разгул, алкоголь и наркотики преследовали Ронни в его рок-н-ролльных приключениях. Его отношения, особенно с Миком Джаггером, Китом Ричардсом и женщинами в его жизни, становились все более сложными.

Увлекательный портрет не только группы Роллинг Стоунз, но и величайших рокеров — от Эрика Клэптона до Рода Стюарта, Джимми Пейджа и Кит Муна, Джими Хендрикса и Пита Таунсенда. Невероятное путешествие в мир рок-н-ролла.

---

Когда кто-нибудь дарит мне гитару, я забираю её к себе в комнату, чтобы проверить её, и только потом кладу её к остальным. Спустя все эти годы у меня, например, собралась целое семейство гитар Тейлора — средненькие, а также известные.

Когда меня спрашивают о гитарах, все по какой-то причине хотят знать о гитаре в форме «сортирного сидения», которую кто-то сделал для меня в 1970-м. Её помнят, потому что она выглядит как сиденье для туалета, и она засветилась на фото времен «Faces». Также я играю в ней в клипе с «Top of the Pops». Но, честно говоря, она тогда уже не работала, и я с тех пор на ней не играл.

После шоу мы бросаемся прямо за кулисы, и нас забирает домой наш полицейский эскорт. А потом, в отеле, наступает еще большая проблема, так как чтобы устроиться там, нужна пара часов. Моя комната — больше не «Централ вечеринок». Я включаю телик и смотрю «CSI»[53] или «Закон», или «Order SVU», работаю над картиной и отдыхаю с Джо и детьми. Заходит меня проведать Бернард Фоулер. Иногда появляется Мик. А Кит говорит: «Заходи ко мне в номер».

Одно из немногих преимуществ жизни в гостиницах на гастролях — это то, что я могу посмотреть «CSI». Я — его большой фан, и во время «Bigger Bang» было время, когда в моем DVD-плеере не было больше ничего другого. Можете себе представить, как я полюбил его, когда после одного из наших концертов в Лос-Анджелесе я встретился с актерским составом «CSI Майами», «Вегаса» и «Нью-Йорка». Они наняли автобус, и 31 человек из этого фильма приехал на концерт. Я не уставал повторять им, как сильно я их люблю. И они пригласили нас с Джо посетить съемки «CSI Майами». После того, как я потусовался с ними целый день в лаборатории, в морге и на оружейном складе, они представили меня своим авторам. Я рассказал им, какие сюжеты мне понравились, и предложил несколько историй. Именно тогда подошел один из продюсеров и предложил мне сняться в одной из серий. Авторы решили, что я могу сыграть «дядю Рона» — взломщика сейфов — прямо здесь же, когда мы начали «мозговой штурм» по поводу новой истории.

Спустя месяц (или около того) я смотрел новую серию и раскрыл преступление задолго до её героев. Это была история, которая крутилась возле парня, у которого было слишком много ТГК[54] в крови. Я понял, что разгадка преступления — в этих следах от марихуаны, так что я позвонил одному из актеров, который пусть останется неназванным, чтобы похвастать ему о своих детективных способностях: «Привет, это Ронни. Я нашел разгадку. Это ТГК в его кровеносной системе».

Он не понял, о чем я толкую.

Я повторил: «ТГК, мужик. Марихуана».

Он запаниковал: «Ты где? Как ты узнал?»

Он взбеленился. Я объяснил, что говорю о фильме, а «коп» на другом конце провода признался, что подумал, будто я знаю, что он был на вечеринке, где курил косяки.

Ха! Я поймал копа из «CSI».

Нашей первой остановкой в турне «Bigger Bang» был Бостон, где мы сыграли на чтимом по играм команды «Red Sox» их бейсбольном поле «Fenway Park». Оказалось, что это — странное местечко, и я теперь понимаю, почему его не часто используют для концертов. Там установили огромную сцену посреди поля, за несколько сотен метров от сидений, и позволили некоторым фанам встать прямо перед ней, но не разрешили никому вставать за пределами поля. Фаны находились перед нами, а далее был пустой промежуток до самых сидений, из-за чего создавалось впечатление, что мы играем на полупустом стадионе. Мы не знали этого тогда, но как только мы покинули «Fenway», «Red Sox» пожаловались, что тяжелый вес нашей сцены примял все поле. Более 12 гектаров грунта пришлось заменить.

Во время репетиций там пришлось хранить нашу новую сцену в самолетном ангаре, потому что она была слишком большая, чтобы собирать её в другом месте — нам выдался шанс играть в Бостоне впервые. Для нас на ней было достаточно места для передвижений, но на первый раз на самой сцене вместе с нами стояли короба для 250 фанов. Им приходилось задирать голову, потому что сцена получилась очень высокой, и эти короба дали им возможность разделять с нами радость бытия на сцене и позволили им увидеть то, как всё выглядит с нашей позиции, с массой народа впереди. «Bigger Bang» начался.

Теперь на гастролях мы меняем сет-лист в каждом шоу. Многие думают, что мы так поступали всегда, но это впервые начало делаться на «Forty Licks». До него у нас был обычный «чистый» и «выдраенный» сет каждый вечер — иногда с незначительными изменениями. Для «Bigger Bang» мы включали по 4, 5 и 6 других песен каждый вечер.

Чак Ливелл записывал всё, что мы пели в каждом городе, так что он знал дату каждого концерта и каждую песню, которую мы на нем играли. Он советовался с Миком перед каждым шоу и напоминал ему, что мы не можем играть эту песню потому, что мы играли её в этом же городе два раза перед этим. Как только они договаривались, то подходили к нам с готовым сет-листом. Мик использует телесуфлер для того, чтобы все было в лучшем виде. В «Faces», когда я и Род Стюарт писали слова на бумаге, мы ставили их на пюпитры и никогда не прикрепляли их к ним, так что когда случался небольшой бриз, слова улетали со сцены, а мы в конце концов придумывали очень интересные стихи.

Начиная с «Fenway Park» я мог сказать о себе, что я стал играть лучше — да и все мы. Это было очень здорово, и это было очевидно всем, кто видел нас. Лучшая группа в своей лучшей форме.

Когда 40 лет назад американцы разыгрывали свой первый Суперкубок, группа там не играла — в тот вечер «Стоунз» были на шоу Эдда Салливана. Многомиллионная аудитория была так обрадована этим, что трансляция Суперкубка была передвинута, чтобы каждый мог посмотреть и то, и другое. Сейчас Суперкубок смотрят миллиард зрителей, так что для Суперкубка XL[55] мы решили выступить там в Детройте.

Наша сцена в форме языка, который как бы лижет поле, проектировалась специально для этого события. Она весила 18 тонн и её привозили на поле по частям. У 350 волонтеров (которые тренировались над этим несколько недель) было только 5 минут и 30 секунд, чтобы собрать её. Наша гримерная находилась внутри сцены, и мы прятались в черной коробке, который они выкатили на поле в качестве одной из частей сцены. Мы сидели там как в западне вчетвером — плюс гитары, — смотрели друг на друга и надеялись, что всё произойдет вовремя. Так и случилось. Мы чуть не обделались от страха, но это был памятный момент.

За два года до того, как мы сыграли на Суперкубке, там дала шоу Джанет Джексон — её костюм соскользнул, и миллиард зрителей увидел одну из её титек. На следующий год они пригласили Пола Маккартни, потому что никто уже не волновался за его титьки. Национальная футбольная лига и Американская телесеть не волновалась ни за одну из наших частей тела — только за наши языки.

Мы сказали, что мы будем делать своё дело, но они склонились к тому, чтобы делать ихнее, так что они поработали над тем, как заглушить соответствующие слова. Спонсоры задержали дыхание и молились, что никто их нас не добавит еще один «***» в песню, чтобы перехитрить парня за кнопкой с глушением.

Сцену собрали, мы вылезли, поставили всех на уши, а спустя 12 минут покинули это место.

А потом был Рио. Бесплатный концерт на пляже Копакабана — нас увидели на сцене 50–100 тыс. зрителей. Пляж был длинным, и все остальные — где-то 1–2 млн. человек — либо растянулись по пляжу на более чем полтора километра, либо свесились с балконов по левую сторону от нас вдоль улицы. Либо же они сидели в лодках справа от нас. Либо они просто были в воде.

Для этого шоу сцену также пришлось перепроектировать, потому что она была слишком тяжелой для пляжа, и нам пришлось установить массивные экраны на всей протяженности пляжа, так что каждый мог что-то увидеть. Мы также установили на два километра динамиков по всему пляжу, что создало реальные проблемы для наших звуковиков из-за задержки звука на расстоянии.

Шоу стало историческим. Никто никогда не устраивал ничего такого же грандиозного. Мировой рекорд по численности народа на пляже Копакабана принадлежит Роду Стюарту, но он играл там в канун Нового Года, а в Рио — традиция, когда каждый встречает Новый Год на пляже, так что — не в упрек Роду — там и без него был бы народ. Мы претендуем на рекорд по наибольшему количеству людей, которые пришли именно на концерт.

С той самой минуты, как мы прибыли в Рио, там собралось столпотворение. Мы сидели взаперти в отеле три дня перед шоу. Наши начальники охраны Эрик и Гварди никогда не работали так усердно. Вертолеты с документалистами и прессой нетерпеливо болтались в небе. Из наших балконов в «Замке Копакабана» мы видели тысячи фанов, которые наблюдали за саундчеком, постройкой сцены и за трансвеститами, которые с важным видом прохаживались на параде. Фаны замечали, как мы выходили на свой высокий балкон, и шум поглощал нас. Настоящее безумие трудно описать.

Никто из нас даже не представлял, сколько людей в точности появятся на концерте, и пляж перед сценой оставался пустым вплоть до нескольких часов перед концертом, но пляж сзади словно вздымался. Отель был прямо через дорогу от пляжа, и там пришлось построить дорожку через улицу, чтобы мы могли попасть туда. Если бы мы попытались пересечь улицу в ту ночь, то не попали бы туда до следующей среды.