Нэнси Гэри - Несостоявшаяся свадьба

• Название: Несостоявшаяся свадьба
• Автор: Нэнси Гэри
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08042-2

Гости, приглашенные на церемонию бракосочетания, с нетерпением ждали запаздывавшую невесту. Но время шло, а Хоуп Лоуренс так и не появилась в церкви в подвенечном наряде…

А через несколько дней те же люди собрались на панихиду и прощание с Хоуп.

Почему невеста покончила с собой накануне собственной свадьбы, в такой, казалось бы, счастливый день? И куда пропало ее обручальное кольцо с крупным бриллиантом? Да и было ли это самоубийство?

---

— Боюсь, что немного. Его передал мне после смерти Хоуп священнослужитель епископальной церкви отец Уитни, который должен был проводить обряд бракосочетания.

— А она отдала дневник ему?

— Да, незадолго до свадьбы. Точнее, по его словам, он обнаружил дневник на столе в своем кабинете с запиской, где она просила сохранить его. Когда мы уже договорились о нашей с вами встрече, я позвонила ему и спросила, не вспомнит ли он что-то еще, каких-либо слов Хоуп, сказанных по поводу дневника, но он лишь повторил то, что говорил раньше. Узнав, что Хоуп была убита, он передал тетрадь мне в надежде, что это как-то поможет расследованию. В любом случае он все равно не счел бы возможным держать дневник у себя.

— А кого-то уже арестовали по этому делу?

— Да, но это не имеет отношения к дневнику Хоуп. Честно говоря, боюсь, что вы зря потратите время, откликаясь на мою просьбу. Мать Хоуп, моя тетушка, подвергает сомнению подлинность дневника. Поймите, она сейчас надломлена… Ей трудно смириться с тем, что обрушилось на нее. Речь идет не только об ужасной смерти ее дочери, но и о том, что наворачивается вокруг этого события. Родители Хоуп очень хорошо относились к ее жениху, и им страшно даже представить, что их дочь была несчастлива с ним. Вот тетя Аделаида и ищет иное объяснение этим горестным записям в дневнике. Я предварительно проглядела все, что принесла сюда с собой, прочла все письма от строчки до строчки за десять лет, те, что она посылала домой из школы и колледжа, проследила за изменением почерка с возрастом, но не заметила ничего, что могло навести на подозрение.

Рики, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди.

— Из этого следует, что дневник подлинный и написан самой Хоуп или переписан заново способным имитатором. Третьего не дано.

— Но как это определить?

Рики не ответила, лишь улыбнулась несколько лукаво.

— Я захватила с собой множество образцов, вероятно, больше, чем вам потребуется.

Протянув Рики дневник, Фрэнсис начала выкладывать из пакета на стол пачки писем и документов.

— Фактически, я так думаю, здесь собраны стандартные примеры, а не образцы, — поправила она себя, вспомнив про различие терминов. К стандартам или нормам почерка относятся бытовые документы, авторские рукописи, эпистолярное наследие — весь комплекс того, что заполнено, подписано и написано кем-то от руки. Образец почерка берется специально для экспертизы и для сличения подписи или текста документа, вызывающего сомнения, и лица, подозреваемого в подделке.

— Когда они были написаны?

— К сожалению, довольно давно. Аделаида искала более свежие тексты, но их ничтожно мало. Хоуп набирала свои стихотворения на компьютере.

— А как насчет этого? — спросила Рики, указав на несколько почтовых открыток.

— Вот они — совсем недавние. Написаны примерно за неделю до ее смерти.

— И, вероятно, в большей спешке, чем дневниковые записи?

Фрэнсис кивнула, соглашаясь.

— Посмотрите на сползающую вниз строку. — Рики пальцем отметила нужное место. — Это признак депрессии, смирения перед неизбежным, усталости. Такой наклон не просто настораживает — он пугает!

Рики достала из ящика в столе несколько раскрашенных таблиц и стала поочередно подкладывать их к открыткам. Совпадение строк с цветными диаграммами было очевидным.

— Взгляните, как эти фразы буквально умирают к концу.

Фрэнсис слегка передернуло от такого сравнения, но она не могла не согласиться. Последние слова скатывались вниз, словно их тянула туда неведомая сила, и выпадали из строки.

— Подобное мы наблюдаем у людей, предрасположенных к суициду. Произошло ли нечто неординарное в последнее время, что могло так повлиять на ее психику? Я имею в виду событие неприятное, возможно, даже страшное.

— Не знаю, но все может быть…

Рики положила несколько отобранных ею бумаг на пюпитр и включила над ним яркую лампу. Изучив их внимательно, она вернулась к стопке остальных документов, просмотрела их через лупу, затем перелистала дневник. При этом она издавала какие-то невнятные звуки, но ее реакция на увиденное оставалась для Фрэнсис тайной.

Наконец она оторвалась от своего занятия и подвела итог:

— Меня заинтересовал этот наклон и еще странная перестановка некоторых слов. В почерке большинства людей наблюдается более или менее устойчивый наклон, но в дневнике Хоуп буквы расположены почти вертикально. А вот в ее поспешных записях бросается в глаза сильный наклон влево. Некоторые слова выглядят так, будто буквы буквально падают друг на друга.

— Что это означает?

— В данный момент не могу сказать с уверенностью, но я думаю, что над этим стоит потрудиться.

Она встала и вперила взгляд в громадных размеров настенный календарь. Каждый день был обведен красным, зеленым или голубым кружком. Рики вздохнула.

— Дайте мне пару дней. Я позвоню, как только проявится что-то определенное.

— Я вам очень обязана, — сказала Фрэнсис, вставая и собираясь покинуть кабинет. Какой-то момент она сомневалась, не нужно ли принести извинения за свой не очень-то уместный визит. Казалось абсурдным прибегать к услугам специалиста такого высокого уровня, чтобы только умиротворить тетушку Аделаиду. Но, судя по тому, как повела себя Рики, предложенная для решения задача ни в малейшей степени не показалась ей оскорбительно пустяковой.

Одной рукой Аделаида придерживала крышечку, а другой наклонила заварной чайник над тонкой фарфоровой чашкой. Густой мятный аромат заполнил уютную комнату, где женщины приступили к завтраку, несмотря на то, что уже миновал полдень. Фрэнсис поднялась очень рано и, не успев что-нибудь перекусить, умчалась в Бостон. Теперь же, по возвращении, у нее бурчало в желудке, и она с жадностью вонзила зубы в горячую ячменную лепешку с изюмом, верхнюю из аппетитной горки, выложенной перед ней на блюде.

В окно она видела трогательную рощицу цветущих вишен, привезенных из питомника и только что высаженных Аделаидой и Биллом посреди обширной лужайки. Таким они задумали мемориал в память их дочери и здесь же намеревались захоронить ее прах после заупокойной службы и торжественного освящения этого места.

— Никогда не думала, что доживу до похорон своей дочери. — Аделаида машинально протерла глаза, хотя они были сухие. Слезы давно иссякли. — У тебя нет детей, но я уверена, что ты понимаешь, о чем я говорю. Ты отдаешь всю себя, стараешься сделать как лучше, надеешься, что твой ребенок вырастет сильным и приспособленным к сложностям жизни, что, похоронив и оплакав тебя как положено, он, оставшись без родительской опеки, продолжит благополучно и счастливо жить на свете и избегнет тех горестей, что выпадали на нашу долю. Порядок не должен нарушаться. А сейчас я чувствую, что лишилась цели в жизни. Здание, которое я воздвигала, обрушилось. Я осталась ни с чем и совсем без сил и желания существовать дальше…

Фрэнсис невольно закрыла глаза. Видеть тетушку с ее сухими глазами, с лицом, на которое горе наложило неизгладимую печать, и слушать ее горький тихий монолог было невыносимо тяжко. В несколько фраз Аделаида смогла уложить целый философский трактат о сущности и предназначении человеческой жизни, о том, что есть такое родительское чувство — предмет, к сожалению, незнакомый Фрэнсис. К этому всему добавлялась еще особая печаль. Ни у нее, ни у Пенелопы не было детей. Хоуп умерла. Кто-то там наверху, на небесах, так распорядился их судьбами, что продолжение рода Праттов теперь зависело только от Блэр, младшей сестры Фрэнсис, которая хотя бы была замужем.

— После того вечера на яхте я чуть не лишилась дара речи, — продолжила Аделаида ровным голосом, не жалуясь и не злясь, но от этого становилось еще страшнее. — Я старалась внушить себе, что Кэботы переживают за нас и не знают, как нам помочь, но они были так холодны, так расчетливы, говоря: «Вашей дочери нет на свете, а наш сын жив, и мы хотим обеспечить его будущее». А ведь Фиона заявляла раньше, что Хоуп ей как родная, и мы не могли даже подумать…

Тут тетушка не выдержала и закрыла лицо руками. Если она и зарыдала, то беззвучно. Лишь однажды Фрэнсис показалось, что она услышала слабый, мгновенно подавленный стон.

— А вы часто говорили с Фионой о Хоуп? — попыталась Фрэнсис вывести Аделаиду из ступора. Ей удалось хотя бы то, что тетушка отняла руки от лица и обратила свой замутненный взгляд на племянницу.

— Не очень часто. Но один раз, я помню, беседа длилась долго. Фиона задавала мне кучу вопросов. Все больше насчет здоровья Хоуп. Она очень заботилась о нашей бедной девочке. Я охотно отвечала, и мне было легко и хорошо. Знаешь, как бывает при купании, когда теплая волна несет тебя? Я была благодарна судьбе, что у меня появился кто-то, кому можно излить душу. Здесь у нас в Манчестере с этим трудно. Только пойми меня правильно, я никого не осуждаю. Все мои друзья — а их много — чудесные люди, но существуют определенные правила. Не положено быть чересчур искренним, слишком открыто выражать свои чувства. У тебя все и всегда должно быть в порядке, даже больше, чем просто в порядке, а лучше — отлично. Если ты споткнулся, если у тебя возникли проблемы, то держи их при себе, иначе получишь вдобавок новые. Я жалею, что открылась тогда Фионе. Мне не стоило этого делать.