Константин Лапин - Подснежник на бруствере

• Название: Подснежник на бруствере
• Автор: Константин Лапин
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

В повести рассказывается о выпускницах Центральной женской снайперской школы, прибывших на Калининский фронт.

---

Особенно утомляли нас непрерывные многокилометровые марши, дни и ночи, проведенные на морозе, ночевки в студеной брезентовой палатке, а то и просто под заснеженным кустом. О солдатской землянке, где можно отогреться, помыться, уснуть в тепле, мечтали как о несказанном благе. И вот на нашем пути встретилась деревенька с единственным несожженным домом.

Уцелевшую избу заняли под штаб полка. В горнице людно, накурено. Никто из офицеров не заметил нашего прихода, а мы и рады. Молча присели на корточки у дверей, спиной к бревенчатой теплой стенке и сразу уснули, сморенные усталостью. Разбудил нас знакомый звонкий голос:

— Вот они где! А ну, девочки, что невеселы, что носы повесили? Сейчас плясать будете.

Саша Шляхова, едва залечив в санбате раненую ногу, нагнала нас на марше. По дороге в запасном полку она захватила письма. Раздавая их, Саша обронила воинский «треугольник». Его подняла Зоя Бычкова. Письмо было адресовано Шляховой, в обратном адресе стоял номер полевой почты и подпись: «Г. Свинцов».

Фамилия военфельдшера лейтенанта Германа Свинцова была нам известна: кое-кто из девчат успел побывать в медсанбате. Взахлеб они рассказывали, какой это симпатичный и серьезный парень, как замечательно он обрабатывает раны.

Зоя, которую хлебом не корми, дай только возможность разыграть кого-нибудь, попыталась было подколоть нашу старшую. Но Шляхову не так легко смутить.

— А ты прочти его вслух всем! — предложила она. — Ну, чего же ты молчишь?

Зоя, извинившись, вернула письмо. Саша сама прочла его нам. В письме были приветы девушкам, которых знал Свинцов, и подробная инструкция, как избежать обморожения. Ожидались еще большие холода, и военфельдшеру вовсе не хотелось видеть нас у себя в качестве пациенток.

Шляхова прибыла вовремя: командование распределяло снайперов по батальонам, в каждый направлялись по две пары. Самых маленьких ростом снова направили в первый батальон.

— Мал золотник, да дорог! — обрадовался, узнав об этом, замполит Булавин.

В батальоне, занимавшем оборону вдоль шоссе, нас ожидала и другая радостная встреча: из госпиталя вернулся капитан Рыбин. «Дома и стены лечат!» — объяснял он врачам, требуя досрочной выписки. Комбат был в полушубке, меховая шапка заломлена так, что видны русые кудри.

— Здравствуйте, гвардейцы-невельцы! — громко приветствовал он бойцов, отовсюду сбегавшихся к командирской землянке: весть о возвращении комбата разнеслась быстро.

Расцеловавшись с замполитом, с капитаном Сурковым, которых комбат нежно любил, крепко пожав руки командирам рот и взводов, Рыбин направился к нам.

— И девушки здесь? А что вас так мало?

Я хотела ответить, но быстрая Зоя выскочила вперед.

— Нас мало, но мы — снайперы, каждая за десятерых…

Зоина фраза вызвала смех. По лицу комбата прошла тень.

— Ганночку помните, наставника вашего? Всего изрешетило осколками, живого места нет. В госпиталь доставили живым, но состояние тяжелое. Вернется ли в строй?

Имени знаменитого снайпера мы больше не слышали. О его дальнейшей судьбе я узнала много позже, спустя лет двадцать после войны.

В тылу врага

Наш полк получил боевое задание: ночью скрытно зайти в тыл противнику и на рассвете выбить его из деревни. С той стороны враг не ждет нас. Возглавлять операцию, как обычно, будет рыбинский батальон.

За полчаса до выступления вперед ушли разведчики; роты будут двигаться по их следу. В голове колонны командир первой роты капитан Сурков, за ним длинной цепью вытянулись бойцы. Связисты несут свои катушки, за ними двигаются пулеметчики, ПТР, минометчики. Замыкают шествие комбат и четыре девушки-снайпера.

В небе ни звездочки, темень, хоть глаз выколи. Идем лесной тропкой, ступая след в след. Ни разговоров, ни кашля, ни курения. Первый раз мы в тылу врага.

Пройдя часа три, останавливаемся в лесной чащобе. До рассвета можно передохнуть, чуть забрезжит — в бой. Все нам кажется необычным, таинственным. Разведка донесла: до переднего края километра полтора. Между передовой и нами — тылы немецкого полка, их хозвзвод.

Замполит посоветовал девушкам поспать: до начала атаки больше часа. Мы с Клавой забились в густой ельник. Присели под толстую разлапистую ель, прикрылись плащ-палаткой. Сидим мерзнем, то и дело зеваем. Какой уж тут сон!

Только задремали, а роты уже строятся. Нас нашла Зоя, она по всему лесу бегала, под каждую елку заглядывала.

— Где вас черти носят? Разведка и первая рота уже выступили, сейчас батальон двинется.

В небо взвилась ракета: сигнал атаки. Разведчики и бойцы первой роты ударили из автоматов, в ход пошли гранаты. А там и весь батальон втянулся в бой — короткий и победный. Правее действовали воины второго батальона, командовал им однофамилец Рыбина.

Штаб немецкого полка, стоявший в большом доме посреди деревни, был разгромлен так быстро, что гитлеровцы не успели опомниться. Впервые наяву, а не в кинофильме о действиях партизан в тылу врага мы видели, как фашисты выскакивают из землянок и изб в одном исподнем, мечутся с перекошенными лицами, ища, кому сдаться в плен.

После боя столкнулись на деревенской улице с девушками из второго батальона. Полина Крестьянникова бросилась мне на грудь, радуясь, что мы снова вместе, целы и невредимы. Аня Носова в лицах изобразила, как сдавались в плен «непобедимые» арийцы. Не только мы — и бойцы напотешились вволю, глядя, как Аня смешно таращит глаза и, подняв руки, твердит скороговоркой:

— Гитлер капут! Гитлер капут!

Когда бой успешный и нет потерь среди своих — все радует, все веселит. Взрывом хохота встретили Зою Бычкову, у маленькой Зойки под мышкой зажат большой белый гусь.

— Вот так добыча!

Аня Носова тут же стала показывать, как Зойка брала в плен гусака. Раскинув руки, то припадая к земле, то снова поднимаясь, она коршуном заметалась по улице, дурашливо гогоча.

Все умирали, Полина Крестьянникова даже на снег присела, давясь от хохота.

— Гогочите, гогочите! — ворчала Зоя. — Хорошо гогочет тот, кто гогочет последним! На полный желудок.

Любительницы вкусно поесть стали подлизываться к «добытчице».

— Зоик, может, ощипать, а? Костер разжечь?

Кончилось тем, что Зоя, обозвав всех нас дурами, отошла в сторонку и расплакалась с досады, не выпуская, однако, трофея из рук. Нина Обуховская пыталась успокоить напарницу. Лишь Прядко не участвовала в потехе, видно было, что ей не нравится ни поступок Зои, ни наше поведение…

Разнеслась команда строиться. Второй батальон оставался в деревне, нам предстояло лесом вернуться к Ленинградскому шоссе и занять оборону по обеим его сторонам.

Под вечер пришли на место, начали окапываться. К утру окопы были отрыты, землянки оборудованы.

В первый день снайперская «охота» была удачной: немцы, оттесненные за шоссе, не успели укрепиться на новых позициях. Они стояли по бокам коридора шириною километров шесть, которым ночью прошли батальоны 59-го полка.

Вечером в нашу тесную, наскоро вырытую землянку заглянул Булавин. У входа лежал Зойкин гусь с перевязанными бинтом красными лапами.

— Как говорится, и маленькая рыбка лучше большого таракана, а тут гусь-великан. — Замполит поднял птицу за ноги. — Килограмма на четыре потянет, не меньше. Неплохой приварок к супу, как ты считаешь, Зоя? Дороги развезло, когда еще подвоз продуктов наладим… Между прочим, разведчики сдали на кухню свою добычу…

Теперь только выяснилось происхождение Зойкиного трофея. Оказывается, гусей обнаружили в сарае при немецком штабе деловые разведчики. Одного из пернатых они великодушно уступили снайперу.

Два дня бойцы батальона получали в обед гусиный суп. В наши котелки дядя Вася — по снайперскому почину весь батальон называл так пожилого повара — клал по добавочному кусочку красноватого гусиного мяса. Хотела было я предложить свою порцию Зое, но она на меня так и вскинулась:

— Что я, фриц, который только о себе думает?

Пришлось просить прощения. А после ужина мы снова смеялись. На этот раз Зоя изобразила сама, как ловила с разведчиками разбегающихся, гогочущих гусей. Пожалуй, у нее это вышло даже лучше, чем у Ани Носовой.

Потеря за потерей

Впереди и позади — враг, лишь узкий, простреливаемый насквозь коридор соединяет нас с соседней частью. Зима никак не установится, распутица, с подвозом тяжело. Трижды презренные власовцы, которых немало на этом участке фронта, кричат из своих окопов: «Вы в кольце и мы в кольце — посмотрим, что будет в конце?» Полк держит круговую оборону, но нам ведь еще и наступать.

По ночам воздушные работяги У-2 сбрасывают в мешках сухари. В поле сиротливо мокнут забытые стога с почерневшими, начавшими плесневеть стручками гороха, повар варит из него надоевшую всем мутную похлебку.