Мелкер Гарай - Крыса и другие злые рассказы

• Название: Крыса и другие злые рассказы
• Автор: Мелкер Гарай
• Издательство: Иностранная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016

Шведский писатель Мелкер Инге Гарай (1966) — «Крыса и другие злые рассказы» в переводе Катарины Мурадян. Притчи, в сущности.

---

Тем не менее с некоторыми вещами он смириться не мог. Его единственный подлинный враг, казалось, стал моложе и даже намного красивее. У него уже не было больших ушей наподобие ослиных и огромных глаз навыкате. Нет, все это кануло в прошлое. У него теперь был высокий благородный лоб. Его зубы сверкали белизной, а улыбка стала ослепительной. И было что-то в выражении его проницательных, сверкающих рубиновых красных глаз, что свидетельствовало о больших душевных силах.

Да, он был настолько красив, что урод с мешками под глазами начал стыдиться своего отталкивающего безобразия. И во всем этом безобразии было что-то, чего он особенно стыдился. На его древнем лбу начали прорастать рога.

Птица

Находясь в комнате, старик мог видеть птицу.

Большая черная птица сидела на подоконнике. Он долго смотрел на нее, потому что никогда раньше не видел таких птиц. Он подумал, что эта птица — какая-то особенная, и решил, что она чего-то ждет.

Птица медленно повернула голову и посмотрела в окно. Ее взгляд скользил по комнате, словно она что-то искала. Старик стоял совершенно неподвижно и, несмотря на то что уже начали спускаться сумерки, мог ясно видеть, что глаза у птицы зоркие, а взгляд острый. Казалось, птица о чем-то размышляет.

Вдруг она посмотрела на него. Их взгляды встретились. И с высоты птичьего полета он смог увидеть вечность. Старик упал замертво. Но из окна он мог теперь видеть, что лежит на полу мертвый. И он услышал, как кто-то сказал: «Ты сейчас принадлежишь мне».

— Нет, нет. После смерти я принадлежу Богу, — ответил старик. Он был верующим.

Затем он услышал, как чей-то голос сказал:

— Ты принадлежишь не Богу, ты принадлежишь мне.

Услышав это, старик испуганно спросил:

— Кто ты?

— Я птица, на которую ты смотрел.

Старик не понимал, что он должен сказать. Но потом спросил:

— Что ты знаешь о Боге?

И птица ответила:

— Однажды, давно, я была птицей в его клетке. Но в один прекрасный день я потребовала, чтобы меня освободили, как людей. Тогда Бог открыл дверцу моей клетки и позволил мне улететь. И на следующий день я оказалась в мире людей.

Старик недолго размышлял о том, что сказала птица, а потом сказал:

— Так что же теперь? Ты довольна? Теперь, когда ты свободна и тебе больше не придется сидеть в клетке?

И птица ответила:

— А ты рад, что ты всю жизнь был свободен?

Услышав этот вопрос, старик замолчал. И по птичьим глазам он увидел, что сумерки сгустились в ночь. Через мгновение птица поднялась в воздух и исчезла в темноте, которая, казалось, никогда не кончится.

Локомотив

Гордый локомотив «Эрланд» со всеми своими вагонами мчался, оставляя позади ландшафты. И каждый раз, когда он мчался через город, он сигналил — и свисток звучал громко и протяжно. Словно он хотел, чтобы и весь мир, и люди в автомобилях убедились, насколько он хорош, когда пролетает как стрела по рельсам.

Но когда наступил вечер, он почувствовал, что устал, и задумался о том, когда его путешествие, собственно говоря, началось. То ли месяц назад? То ли год назад? Он и сам не знал. Он только знал, что сам он очень хорош. И он действительно был очень хорош, ведь он пыхтел день и ночь.

Потом он подумал про рельсы, по которым катился.

— Кто их так уложил? — спрашивал он себя.

На этот вопрос он ответить не мог. И почему рельсы лежат именно так, а не иначе? Тем не менее после долгих размышлений он решил, что рельсы уложены так только ради него. И само по себе это не так уж и плохо. Представьте себе, ведь они существуют только ради меня, сказал он сам себе. И на мгновение он преисполнился собственного величия. Потом он перестал думать о рельсах. Да и ради чего, он, талантливый локомотив «Эрланд», со всеми своими вагонами, должен думать о них?

Он увеличил скорость и выпустил из трубы огромный шлейф дыма. Но он не знал, почему он это сделал. И это было действительно глупо, потому что уже наступила ночь, а кто бы смог в темноте разглядеть его эффектный плюмаж? Несмотря на это, он продолжал увеличивать скорость и выпускать клубы дыма в ночную мглу. И вдруг он понял, что был зол. Хотя ему не следует злиться. Ведь он так талантлив.

И вдруг что-то случилось. Он словно увидел всю свою жизнь. И внутри него что-то хрустнуло. Он весь похолодел, ему стало страшно. Потому что он понял, что его жизнь была всего лишь ложью. Они обманули его. Да, люди обманули его — свисток, плюмаж и все остальное, чем он мог похвалиться, ничего не значили. Для людей имело значение только одно — что он по-прежнему вел себя дерзко и отважно. И поскольку он считал, что очень одарен, он и сам в это поверил.

Затем он услышал, как смеялись в вагонах пассажиры, и смеялись они над ним. Они смеялись, а он увеличивал скорость. Теперь он был в ярости. Вагоны покачнулись и энергично вздрогнули, и молния ударила по стальным рельсам, а колеса взвизгнули. Но все это не заставило людей замолчать, они все равно продолжали смеяться.

Затем на горизонте показался поворот, по которому тосковал локомотив «Эрланд». И теперь он тоже смеялся. Да, он смеялся от счастья. Потому что скоро он обретет свободу.

Свободу от людей.

Гадина

Теперь он создал новую Вселенную. Но он по-прежнему был недоволен. Правда, в целом там было хорошо, но вместе с тем кое-что и не слишком. Потому что там, далеко на планете, в темноте, обитали некоторые редкие животные, которых он не мог понять. Он загрустил и в один прекрасный день решил посетить их.

Когда он добрался туда, то обнаружил, что теперь их много и что теперь они были везде. Какое чувство он мог к ним испытать? Отвращение. Только отвращение. И он проклял тот день, когда создал их. Потому что они сказали, что он — плохой создатель. Они утверждали, что истинный творец создал бы другую Вселенную, которая была бы намного лучше. И когда он услышал, как они все более громогласно над ним издеваются, он покинул их. Но не совсем. Он послал им сына. Сына, который уже заранее был обречен на смерть.