Элин Хильдербранд - Босиком

• Название: Босиком
• Автор: Элин Хильдербранд
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0215-8

Вики — мать двоих детей — больна раком, ее сестра Бренда — бывший преподаватель университета — уволена за связь со студентом, а Мелани ждет ребенка от неверного мужа…

Они приехали в Нантакет, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Сестры надеются, что лето исцелит все раны. Какую роль в их судьбах сыграет Джош Флинн — студент-старшекурсник, решивший подработать летом «приходящей няней» двух маленьких мальчиков, мама которых тяжело больна?..

---

Бренда медленно повернулась, чтобы взглянуть на Джона Уолша, надеясь, что сможет совладать с собой. Вверху на листе со списком своих студентов она написала: «Позвонить Вики!»

Джон Уолш улыбался, глядя на свой блокнот. Затем поднял глаза и посмотрел на однокурсниц и Бренду.

— Меня зовут Джон Уолш, — сказал он. — Но большинство людей зовут меня Уолш. Я из Западной Австралии, из города Фримантл. — Он постучал карандашом по блокноту. — Ну и… вы, наверно, заметили, что я старше среднестатистического второкурсника.

— Да! — остановила его Бренда и посмотрела на картину Джексона Поллока, будто это произнесла не она, а картина. Бренда думала, что женская половина аудитории сейчас начнет хихикать и перешептываться, но было тихо. Может, они научат ее держать себя в руках.

— Первый курс я закончил в университете Западной Австралии, а затем меня охватила страсть к путешествиям. Я бросил учебу и отправился путешествовать по миру.

Бренда знала, что ей следовало молчать, но это оказалось ей не под силу.

— По всему миру? — спросила она.

— Я побывал в Таиланде, Непале, Индии, потом через Афганистан отправился в Китай и Россию. Я был на Ближнем Востоке, в Иордании, в Объединенных Арабских Эмиратах, в Ливане. Затем я год жил в Британии, работал в пабе. Некоторое время я провел на континенте, в Германии, Бельгии, Италии, Франции, Испании, побывал на Мальте, Канарских островах, в Исландии… пока не приехал в Нью-Йорк, и здесь у меня закончились деньги. — Он остановился. — Я слишком много говорю, да?

Да, подумала Бренда. Все зажигательные феминистические произведения, которые она когда-либо читала, прокомментировали бы это следующим образом: то, что ты единственный мужчина в комнате, еще не означает, что твоя жизнь более интересна, более поучительна или более осмысленна, чем жизнь остальных. Но Бренда не хотела, чтобы он останавливался. Хотя бы потому, что ей нравился его голос. Он был таким… мужественным. То ли Крокодил Данди, то ли Охотник за крокодилами[13]. Неужели остальные хотели, чтобы он замолчал? Бренда быстро осмотрела аудиторию. На лицах девушек было такое же выражение спокойного интереса, как и когда они вошли в аудиторию. Точнее, у всех, кроме чернокожей Амриты. Она ловила каждое слово Уолша, наклоняясь к нему, кивая. Бренда приняла это за знак и сказала:

— Продолжайте.

— Здесь ситуация усложнилась. Мне нужна была работа, и как-то в баре «У Эдди» в центре этой большой деревни под названием Нью-Йорк я встретил парня, чей дядя заведовал строительной компанией. Я начал на него работать, но это мне быстро надоело, и я подумал, что мне ничего не остается, кроме как вернуться к учебе. И вот я здесь, второкурсник, которому тридцать один год.

— Отлично, — сказала Бренда. А сама подумала: «Он старше меня! Но он второкурсник. Он мой студент!» — Спасибо всем за информацию о себе. У кого-нибудь есть вопросы по учебному плану или по расписанию? — Она сделала паузу. Ничего, кроме вежливых взглядов. — Хорошо, тогда, думаю, на сегодня все. Пожалуйста, прочтите к четвергу десять глав.

Бренда наблюдала, как собираются и выходят из аудитории ее студентки — некоторые поодиночке, некоторые болтая между собой. Дженни выехала на коляске. У одной из Ребекк зазвонил сотовый. Она сказала: «Алло? Да, я уже вышла». Будто до этого она сидела в тюрьме. Неужели все было настолько плохо? Была ли Бренда тем же преподавателем, что и в прошлом семестре? Занятая своими мыслями, она и не заметила, что Джон Уолш все еще сидел в аудитории. Увидев его, Бренда подпрыгнула.

— Господи! — воскликнула она и рассмеялась. — Вам не следует так пугать людей.

— Я просто подумал… — Уолш снова смотрел на свой спиральный блокнот. — Может, ты хочешь перекусить?

— Что? — спросила Бренда. Она оглянулась вокруг. Кто еще это слышал? Лишь она и картина Джексона Поллока. Неужели Джон Уолш приглашал ее на свидание? Ее, профессора? В первый день занятий? — Извини, что ты сказал?

Он совершенно не выглядел смущенным.

— У меня до двух нет занятий, — сказал Уолш. — И я здесь никого не знаю. Это мой первый семестр. В глубине души я надеялся, что найду здесь кого-нибудь своего возраста. Я направился в центр координирования «нестандартных» студентов, но… знаете, там было двое четырнадцатилетних вундеркиндов, сорокалетняя домохозяйка и еще парень, который старше даже предводителя заирского племени. Я пытаюсь найти друзей.

— Но я ваш профессор, — напомнила Бренда.

— И поэтому не можете съесть со мной кусочек пиццы?

— Простите, — ответила Бренда.

Джон Уолш вздохнул преувеличенно тяжело, затем улыбнулся. Он был столь привлекателен, что Бренда чувствовала себя неловко, находясь с ним наедине в одной комнате. Ей нужно было бежать!

— Существуют определенные правила, — сказала она и вспомнила строки из «Справочника правил и инструкций для сотрудников»: «Романтические или сексуальные отношения между преподавателем и студентом запрещены. Романтические или сексуальные комментарии, жесты или намеки между преподавателем и студентом запрещены и ведут к дисциплинарному взысканию. Для штатных сотрудников никаких исключений не существует».

— Я уже совершеннолетний, — сказал Уолш. — И это просто пицца.

— Это не имеет значения, — ответила Бренда. — Простите.

Он взял со стола свой спиральный блокнот и засунул его в задний карман.

— Я так понимаю, что сегодня снова буду есть один. А, не страшно. До четверга?

— Да.

Бренда посторонилась, выпуская его из аудитории, потому что она должна была закрыть дверь и поставить комнату на сигнализацию, чтобы гарантировать безопасность картины. Но Уолш остановился на полпути, и они вместе приблизились к столу миссис Пенкалдрон, которая не сводила с них глаз, пока они шли по коридору; Бренде казалось, что весь ее вид говорил: «Виновата». Но в чем? Студент пригласил ее на ленч, она отказалась.

Джон Уолш подошел к двери, которая отделяла кафедру английского языка от всего остального тусклого университета.

— Та! — сказал Уолш. Бренда точно не знала, сказал он это ей или миссис Пенкалдрон, как не знала, что означало это «та». Она инстинктивно махнула рукой, успокоенная тем, что он ушел.

Бренда отдала ключ миссис Пенкалдрон и сказала:

— Он из Австралии.

— Я так и поняла.

— Занятие прошло хорошо, — продолжала Бренда. — Правда, сегодня оно короткое. Первый день, сами понимаете. Они еще ничего не прочитали. Я сообщила им о своих планах по поводу наших занятий, и они рассказали немного о себе. Вот откуда я узнала, что он из Австралии.

«Замолчи!» — приказала себе Бренда.

Миссис Пенкалдрон наклонила голову.

— Вы поставили аудиторию на код?

— М-м… да.

— Он ведь не видел, как вы это делали, правда?

— Кто «он»?

Миссис Пенкалдрон раздраженно улыбнулась.

— Австралиец.

— А… нет, — сказала Бренда.

— Вы уверены?

— Уверена. Он ждал немного в стороне. Я закрывала панель с кнопками своим телом.

— Хорошо, — кивнула миссис Пенкалдрон, хотя по ее тону было понятно, что она совсем так не считает. Ее голос звучал так, словно она отвечала на звонок всемирно известного похитителя произведений искусства. — Давать студентам код — против правил. Вы это понимаете?

— Понимаю, — сказала Бренда. — С банками, чашками или бутылками в аудиторию тоже никто не входил.

— О, я знаю, — произнесла миссис Пенкалдрон. — Я лично за этим проследила.

«Как много глупых правил», — подумала Бренда, когда они подходили к больничному автомату с газировкой.

Она вложила записку со словами «Позвони Джону Уолшу!» в свой экземпляр «Невинного самозванца» и спрятала книгу в портфель. Бренда даже не знала, зачем хранила эту записку. Она не могла думать о Джоне Уолше и Флеминге Трейноре одновременно; это уже было доказано.

— Мы правда купим колу? — спросил Блейн. — Правда купим?

— Правда. — Если это могло помочь, то оно того стоило. Она не предлагала детям сигареты или трусы от фирмы «Ейгер». Бренда достала у Вики из сумки пять двадцатипятицентовиков и разрешила Блейну аккуратно опустить их в автомат, но не смогла найти никакой мелочи, а самой мелкой купюрой у Вики в кошельке было двадцать долларов. Портер что-то бормотал. Ба, ба, ба, да, да, да. Те глупости, которые говорит человек, прежде чем начнутся настоящие глупости.

— Будто ты не знала, — пробормотала Бренда, — что нам понадобится больше денег.

Блейн в панике посмотрел на Бренду, когда она направилась обратно в приемную, к стойке.

— А как же кола? — спросил он.

— У нас не хватает денег, — объяснила Бренда, и Блейн расплакался. Услышав, как плачет Блейн, Портер тоже заревел. — Мальчики, — сказала Бренда, — прошу вас, подождите секундочку.