Элин Хильдербранд - Босиком

• Название: Босиком
• Автор: Элин Хильдербранд
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0215-8

Вики — мать двоих детей — больна раком, ее сестра Бренда — бывший преподаватель университета — уволена за связь со студентом, а Мелани ждет ребенка от неверного мужа…

Они приехали в Нантакет, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Сестры надеются, что лето исцелит все раны. Какую роль в их судьбах сыграет Джош Флинн — студент-старшекурсник, решивший подработать летом «приходящей няней» двух маленьких мальчиков, мама которых тяжело больна?..

---

— Меня кое-кто подбросил.

— Кое-кто?

— Роб.

Роб, ее брат, который разъезжал на огромном «форде» тридцать пятой модели с блестящим ящиком для инструментов и наклейкой на бампере с надписью: «Подвезу за бензин, травку и секс». Роб работал плотником в компании «Диммити бразерс», где когда-то работала мать Джоша. Остров был слишком маленьким. Итак, Роб высадил Диди из машины, еще и босиком, и уехал; теперь Джош был в ловушке. Ему придется ее куда-нибудь подвезти. Она знала, что он слишком порядочен, чтобы бросить ее на пляже.

— А где твоя машина? — спросил он.

— Ее забрали.

— Что значит «забрали»?

— За невыплату кредита. — Диди снова расплакалась, и у нее потекла тушь. — Ее забрали навсегда.

Джош вздохнул.

— А как же те деньги, которые я тебе одолжил?

— Их не хватило. Я в беде, Джош. В большой беде. Я не могу оплачивать аренду квартиры. Меня выселят, а мои родители ясно дали понять, что не желают, чтобы я возвращалась домой.

Неудивительно. После двадцати лет чрезмерного потакания родители Диди решили перейти к строгости. Слишком мало, слишком поздно, но Джош не мог винить их за то, что они не желали возвращения домой своей взрослой дочери. Она опустошила бы их бар и обеспечила им огромные телефонные счета.

— У тебя есть работа, — сказал Джош. — Я тебя не понимаю.

— Мне платят гроши, — ответила Диди. — Другое дело, если бы я работала медсестрой.

— Может, тебе стоит снова пойти учиться?

Диди подняла на него глаза. Она была похожа на героиню из «Ночи живых мертвецов».

— Теперь ты говоришь точно так же, как они.

Джош топнул ногой. Ему хотелось поехать домой и принять душ. Он был голоден; сегодня на ужин он собирался приготовить пироги из кукурузной муки.

— Чего ты хочешь от меня, Диди?

— Я хочу, чтобы ты мною интересовался! — Теперь она уже вопила. — Ты совершенно перестал мне звонить. Ты не пришел на вечеринку к Заку…

— Я был занят с детьми, — сказал Джош.

— Ты, наверное, влюбился в ту женщину с детьми, — продолжала Диди. — Ты, наверно, с ней спишь! — Это обвинение было выдвинуто с такой дикой импульсивностью, что Джош не чувствовал необходимости отвечать. Он не хотел, чтобы Вики или Бренда были замешаны в разговор, особенно в разговор с Диди. Она ничего не знала ни о них, ни о его с ними времяпрепровождении. Если бы Вики, или Бренда, или даже Мелани увидели его сейчас, они покачали бы головой. Бедная девочка, сказали бы они. Бедный Джош.

Он открыл дверцу машины.

— Залезай. Я отвезу тебя домой.

Диди сделала, как ей велели, заставляя Джоша поверить, что он контролирует ситуацию. Но как только они тронулись с места, Диди снова взялась за старое, донимая его своими глупостями. «Ты спишь с ней, так и скажи! Ты меня не любишь! Раньше ты меня любил, но теперь ты важная персона! Чертов студент! Думаешь, что ты лучше? Они ничего мне не платят, и после вычета налогов… Они забрали мою машину вместе с моим CD-плеером… Моя родная мать не хочет меня видеть».

Слезы, всхлипывания, икота. В какой-то момент Джош испугался, что Диди сейчас стошнит. Он ехал так быстро, как только мог, и молчал, потому что все сказанное им было бы мгновенно перекручено и использовано против него. Он подумал о Бренде и о ее халатике, о блокноте в ее руке, о термосе с кофе, о портфеле для старого, первого издания книги. Бренда была совершенно другим человеком: старше, взрослее, для нее все эти искусственные трагедии были уже позади. Кому нужна сфабрикованная драма, если человек переживал настоящую? У Вики был рак. У Мелани какие-то проблемы с мужем. Диди не имела ни малейшего представления о том, что такое проблемы.

Джош подъехал к ее дому.

— Вылезай, — приказал он.

— Мне нужны деньги, — сказала она.

— О нет, — ответил он. — Даже не надейся.

— Джош… — Она положила руку ему на ногу.

— Я уже занимал тебе деньги, — напомнил Джош. — И не забывай, что ты по-прежнему мне должна. То, что ты попросила у меня еще раз и я сказал «нет», еще не значит, что ты ничего мне не должна. Ты должна мне двести долларов, Диди.

— Я знаю, но…

Джош выбрался из машины, подошел к пассажирскому сиденью и открыл дверь.

— Вылезай, — повторил он.

— Ты не любишь меня.

Такая беспомощная. Постоянно. Диди совершенно не изменилась со старших классов. Джош снова посмотрел на ее футболку. «Малышка». «Это точно», — подумал он. Джош наклонился к Диди и отстегнул ремень. Затем он взял ее за руку и вытащил из машины. Он действовал мягко, но настойчиво, точно так же, как вел бы себя с Блейном. Джош знал, как обращаться с Малышкой; он каждый день имел дело с детьми.

— Мне нужно всего пятьсот долларов, — сказала Диди.

— Мне жаль, — произнес Джош, — но я ничем не могу тебе помочь.

— Тебе НЕ ЖАЛЬ! — завопила она. У нее текло из носа, она снова плакала и икала, как пьяница из мультфильма. — Тебе ни капельки не жаль, тебе все равно, что со мной происходит! — Ее голос был пронзительным и истерическим, словно она хотела, чтобы ее соседи выглянули наружу, расценили ситуацию как мелкое хулиганство и вызвали полицию.

— Эй, — сказал Джош и посмотрел на дом, в котором Диди снимала квартиру; он осмотрел двор и деревья вокруг. Теперь ему хотелось, чтобы кто-то вышел, спросил, что происходит, и помог ему с ней справиться, но вокруг никого не было. — Диди, ты не можешь так орать. Возьми себя в руки.

— Да пошел ты, — сказала она.

— О’кей, я ухожу, — ответил он.

— Мне нужны деньги, — повторила Диди. Она прижала кулаки к ушам и начала колотить по ним, пока ее лицо не покраснело. Джош смотрел на нее с недоверием. Ее поведение было настолько ненормальным, что он подумал, не притворялась ли она, потому что такие сцены он видел только в мыльных операх; это было поведение нищих, угнетенных людей с преступными наклонностями из сериала «Копы».

— Диди, — сказал Джош. — Зайди в дом и выпей стакан воды. Прими душ. Успокойся.

Она посмотрела на него одновременно коварным и отчаянным взглядом.

— Если ты мне не поможешь, — произнесла Диди, — я покончу с собой.

Он протянул руку и схватил ее за подбородок.

— Ты забыла, с кем разговариваешь, — сказал Джош. — Это не смешно.

Теперь он действительно разозлился, потому что услышал точный расчет в тоне ее голоса. Она знала, с кем говорит. Она пыталась с выгодой для себя использовать смерть его матери. Это была истинная змеиная натура Диди; так она пыталась давить на него. Теперь Джош стоял со сжатыми кулаками. Но нет — раздражаясь, он только помогал ей выиграть. Диди, вероятно, почувствовала, что перешла границу, поскольку ее тон сменился на жалобный.

— Это ведь всего пятьсот долларов. Джош, я знаю, что они у тебя есть.

— Нет, — сказал он, подумав: «Будь последователен». — Прощай, Диди.

* * *

Никто не удивлялся тому, как быстро летело время, сильнее, чем Мелани, — проходили дни, потом неделя, затем еще одна неделя. И она все еще была в Нантакете. Она не могла понять, осталась ли она здесь просто по инерции (может, она не могла решиться поехать домой?) — или ей начинало здесь нравиться. Первые дни были просто ужасными, Вики и Бренда постоянно ссорились, потом Вики ссорилась с Тедом, а Мелани все время тошнило. Она спала или купалась, пытаясь смягчить острую боль от связи Питера с Фрэнсис Диджитт. Эта боль была такой сильной, словно Мелани сломала руку, у нее был открытый перелом и кость прорвала кожу, а на открытую рану кто-то налил мексиканского соуса «чили». Но однажды утром Мелани проснулась, и ее первые мысли были не о Питере и Фрэнсис, а о том секрете, который хранило ее тело. Она подумала о крошке внутри нее, человеке размером с фасоль, жизни, которая зародилась и крепла в ее теле. Этот ребенок, в отличие от всех остальных (семь попыток, одиннадцать зародышей), захотел, чтобы Мелани была его мамой. Она была на седьмой неделе беременности, и, хотя ее тело выглядело, как и прежде, она любила лежать на кровати, гладить рукой живот и представлять, что слышит биение крошечного сердечка. Каждое утро в это самое время на калитку у окна Мелани садился крапивник и исполнял для нее серенады. Но она представляла звук бьющегося сердца, и серенады крапивника были лишь прелюдией к той музыке, которую на самом деле слушала Мелани. И еще она лежала, ожидая потрескивания ракушечника под шинами. Это приезжал Джош.

Так, подумала Мелани, со мной что-то не в порядке. Он почти на десять лет моложе меня. Он учится в колледже. А я для него — старая женщина, старая беременная женщина. И все же — что по этому поводу сказал бы Вуди Ален? Сердцу не прикажешь. (Были ли ее желания такими же аморальными, как у Вуди Алена? Может быть; кто знает?) Мелани ничего не могла поделать со своими чувствами, а она испытывала счастье каждый раз, когда слышала, как ракушечник хрустит под шинами его джипа, как хлопает дверца машины, как открывается калитка, радостно кричит Блейн и голос Джоша произносит: «Эй, дружище, как дела?»