Слава Бродский - Московский бридж. Начало

• Название: Московский бридж. Начало
• Автор: Слава Бродский
• Издательство: Manhattan Academia
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2014

---

Надо сказать, что после этого разговора играть с Васей было одно удовольствие. И скоро я убедился, что Вася был прав в оценке своих возможностей в торговле. А это было так замечательно – играть с партнером, когда ты уверен на сто процентов, что любое его заявление всегда имело какой-то смысл.

Как-то мы решили с ним отобедать в ресторане гостиницы Виру. Это было на одном из последних этажей. Кажется, на 22-м. А с 23-го этажа русские вели наблюдение за иностранными посетителями гостиницы. В конце 2010 года там открылся музей КГБ. Но мы с Васей ничего про 23‑й этаж тогда, естественно, не знали.

Как только мы вошли в ресторан, нас встретила девушка и повела за столик. Васе этот «шик» ужасно не понравился. И он мне сказал вполголоса, что у него в кармане только три рубля.

Мы заказали, как мы думали, скромный обед: литовский холодный суп с горячей картошкой и цыплят табака. Но все оборачивалось как-то очень неожиданно для нас. Литовский холодный суп нам подавали сразу три официанта. Один из них притащил громадную супницу и разливал суп из нее по нашим тарелкам. Причем делал он это как-то уж очень степенно, не торопясь. Второй официант принес казанок с горячей картошкой и раскладывал нам ее на тарелки серебряными (на вид) щипцами. А третий официант тоже что-то делал, непрерывно услужливо кружа вокруг нас.

Вася был в шоке. Он спросил, сколько у меня денег. Я сказал, что у меня есть 25 рублей. Видно было, что это его не успокоило.

Мы закончили с холодным литовским супом. Пришел четвертый официант и стал все убирать со стола. Мы перешли к цыплятам табака. Они были очень вкусными. Я таких никогда не ел. А официанты, которым мы уже потеряли счет, продолжали кружить вокруг нас. Когда мы, наконец, разделались с цыплятами, я предложил выпить еще по чашечке кофе. Вася обреченно согласился. Мы еще не знали, хватит ли у нас денег или нет. Ну а если не хватит, то нас, наверное, все-таки не будут бить. А поэтому – почему бы не выпить по чашечке кофе.

Мы выпили наш кофе. Нам принесли счет. Там было пять рублей на двоих. По два рубля пятьдесят копеек на каждого...

Мы не заняли тогда никакого призового места. Но у меня осталось очень приятное ощущение от игры с Васей.

Сложнее было с Генрихом Грановским. Выучил он БУКС достаточно хорошо. И ошибок по системе делал не так уж много. Но неверие в систему, к сожалению, давало о себе знать. Я об этом уже писал, когда говорил о турнире в Ронишах в 1977 году. Мы заняли там первое место в общекомандном зачете, но это, скорее, произошло благодаря усилиям наших товарищей по команде.

*        *        *

С Леоном Голдиным я играл по БУКС'у, по-моему, только один раз. И ничего хорошего из этого не получилось.

Леон давал мне почитать его систему, когда мы решили поиграть в паре. Я его спросил, почему у системы нет названия. «Московская особая», – мгновенно ответил мне Леон. Не исключаю, что он это придумал тут же, на месте.

Вот что пишет о нем и его системе Володя Иванов, который общался с Леоном последние годы и сохранил с ним (быть может, один из немногих, если не единственный) хорошие отношения:

«Леон был выдающимся теоретиком. На ровном месте он создал систему торговли, намного опередившую свое время. Принципиальные черты ее можно разглядеть и во многих современных системах.

Хотя эта Система – для Леона она была с большой буквы – давала отличные спортивные результаты, он не переставал работать над ней, все время что-то изменяя, шлифуя, добавляя – и так десятилетиями, даже когда оставил бридж, всю остальную жизнь, до самой смерти.

Я часто просил его передать мне свои записи, но он всякий раз отнекивался, говоря, что "кое-что еще сыровато – вот когда закончу, тогда отдам". Было ясно, что такой момент никогда не наступит. Так оно и случилось, и теперь вся эта работа утеряна».

Ну что ж, очень жаль, что система Леона не сохранилась. Единственное, что я помню сейчас о «Московской особой», – раздел с открытием 5 пик. Там было написано, что такое открытие делается с натуральной пикой, если у каждого из противников есть не менее 17 очков. Это была, конечно, шутка. И никаких пояснений к ней не требовалось. Всем была тогда известна история с Петром Александровичем Сластениным, открывшим торговлю заявлением 5 пик и заблокировавшим шлем противников.

Я не захотел играть с Леоном по «Московской особой». Мне его система показалась достаточно разумной, но гораздо менее агрессивной, чем БУКС. Леон оказался более покладистым и по БУКС'у играть согласился.

Он выучил БУКС достаточно прилично. (Хотя это скорее относилось только к первым заявлениям и ответам, но не к дальнейшей торговле.) Но испытывал к нему плохо скрываемое неприятие. В процессе игры он сделал в адрес системы пару колких замечаний, которые мне ужасно не понравились. Конечно, я бы принял любые нарекания Леона, если бы они были сделаны по существу. Но, к сожалению, Леон намекнул мне довольно прозрачно тогда, что в некоторых ситуациях единственный способ уточнить диапазон очков партнера – подмигивание правым или левым глазом.

Я решил тогда доиграть с ним этот турнир. Но внутри у меня как будто все оборвалось по отношению к Леону. Он это понял и резко изменился ко мне. Конечно, сейчас я жалею, что не согласился играть с ним тогда по «Московской особой». Быть может, наши добрые отношения продлились бы еще на какое-то время…

Сережа Андреев писал, что Леон «имел пунктик о шулерстве, которое ему везде мерещилось. В частности, он даже написал в ЦК КПСС о "позорной клике шулеров в советском бридже"». Я не знал об этом тогда. И мне очень не хотелось бы верить этому даже сейчас. Но если Леон написал партийцам такое письмо (судя по названию – в истинно советском духе), то, значит, это был уже не Леон Голдин. Хотя… Может быть, он и здесь ерничал? И эти советские штампы были частью его трагикомических упражнений?

Вот что пишет Володя Иванов о последних годах Леона:

«Вообще, Леон жил трудно: в одиночестве, в коммунальной квартире где-то в Люберцах. Однажды он был подвергнут страшному испытанию: по доносу соседа его поместили в психушку. Вытащить его оттуда было некому, и он провел там долгие годы…

Умер Леон совсем один, у себя в комнатке, и о его смерти узнали лишь по прошествии нескольких дней».

*        *        *

Миша Донской, когда мы решили поиграть с ним в паре, тоже, как мне кажется, испытывал некоторое недоверие к БУКС'у. Но недоверия этого явно не показывал. БУКС выучил и играл по нему достаточно дисциплинированно и со смыслом. Но мы с ним не играли много, сыграли только пару каких-то коротких турниров.

Называл меня Миша не иначе как Бродскис, причем с ударением на втором слоге: «Брод», затем еле заметная пауза и затем «скис». По-моему, потому, что я ему рассказал как-то о табличке на столе в Вильнюсе с моей фамилией на литовский лад: Brodskis. Но делая ударение на слоге «скис», Миша вкладывал в это новый смысл. И вообще, он любил надо мной подтрунивать. На каком-то турнире, где мы с Мариком выступили неважно, он спросил меня, купил ли я книгу, которая продавалась в фойе. Я спросил, что это за книга. Это был тот вопрос, которого он ждал. «Как!? – сказал он – ты не знаешь? Книга называется "Почему ты проигрываешь в бридж"».

Миша был моложе меня на шесть лет. Он был школьником, когда я уже учился на мехмате и вел там математический кружок для школьников. Миша ходил ко мне в этот кружок.

Одним из основных партнеров Миши Донского (наряду с Мишей Кронродом) долгое время был Влад Арлазаров. Они и работали вместе. У них там была хорошая, сильная команда программистов. Когда мне понадобилась компьютерная помощь по моей работе, я обратился к Мише. Он меня направил к Владу. Мы заключили договор. И их команда мне что-то там полезное сделала. Ну, полезное, конечно, только с точки зрения нашего министра и, следовательно, директора нашего института. А их точка зрения была основана на выполнении плана Госкомитета по науке и технике СССР, который они же сами и составляли. Поэтому ничего полезного в этом плане в общечеловеческом смысле не было. Не считая, конечно, того, что люди Арлазарова получили за работу вознаграждение.

Миша был одним из авторов знаменитой шахматной программы «Каисса». Он что-то мне рассказывал об идеях, которые были заложены в программе. Но из всего этого я запомнил только то, что «Каисса» обдумывала ходы даже тогда, когда очередь ходить была у ее противника. В 1974 году в Стокгольме состоялся первый чемпионат мира среди шахматных программ. В четырех турах швейцарской системы «Каисса» выиграла все партии и стала первым чемпионом мира, прославив своих создателей – самого Мишу Донского, а также Влада Арлазарова и Георгия Максимовича Адельсона-Вельского.

*        *        *

Турнир в Ронишах 1977 года был последним «выездным» турниром первого десятилетия московского бриджа. И на нем я заканчиваю свое повествование о таких турнирах. И привожу список всех таких турниров, где московские команды или пары заняли призовое место в основных состязаниях. Так уж получилось, что эти призовые места оказались либо первыми, либо вторыми.