Николай Никонов - Певчие птицы

• Название: Певчие птицы
• Автор: Николай Никонов
• Издательство: Средне-Уральское Книжное Издательство
• Жанр: Научпоп
• Год: 1973

В творчестве писателя Н. Никонова — автора таких хорошо известных читателям книг, как «Листья», «Лесные дни», «Черный дрозд»,

«Голубая озимь», «Вкус жизни», и других — книга «Певчие птицы» занимает несколько особое место.

Рассказывая о певчих птицах наших лесов, лугов, полей, городских окраин, писатель делится своими наблюдениями птицелова-любителя, дает советы, как правильно содержать птиц, учит бережному отношению к миру пернатых, ко всем удивительным богатствам родной природы.

Выпущенная нашим издательством в 1968 году книга «Певчие птицы» была с большим интересом встречена ценителями птичьего пения, птицеловами, любителями природы.

По многочисленным пожеланиям читателей мы переиздаем эту книгу — плод многолетних наблюдений автора за жизнью и повадками птиц.

Наряду с очерками о певчих птицах, в книгу включено несколько рассказов Н. Никонова.

---

Почти все выпущенные птицы гнездятся поблизости от города или в садах. Именно этим выпуском мы обязаны тем, что под Свердловском стали нередкими гнездящиеся снегири и даже чечетки, а прямо в городе — щеглы.

Не следует выпускать птичку, если она прожила в клетке много лет. Такая полудомашняя птица скорее всего станет добычей ястреба или кошки.

Наконец, последнее. Не приносит ли птицеловство ущерб народному хозяйству и жизни леса? Можно только сказать: любая охота — удочкой, ружьем, капканом — гораздо большее зло, чем ловля птиц. Во-первых, объектом ловли являются в основном птички, не приносящие существенной пользы. Таковы чечетка, чиж, щегол, снегирь, реполов, клест. Все они большую часть года питаются семенами и зернами растений. Они поедают и семена сорняков, и семена деревьев. Эти птицы не столько способствуют уничтожению бурьянных порослей, сколько их расширению, ибо сорят, развеивают и разносят семена сорных трав. Поедая в летнее время насекомых, они не различают полезных от вредных.

Определенный вред может наносить лишь охота на птиц насекомоядных, в первую очередь синиц, но и здесь есть несколько важных примечаний.

Как правило, в большом количестве ловятся лишь синицы-кузнечики. Они очень бойки и часто попадают в мальчишечьи западни. Зато так же скоро их выпускают, ибо выдержать дикую, злобную, все время долбящую клетку синицу у редкого мальчишки хватает терпения. Мелкие синицы: гаечки, гренадерки, московки, лазоревки — редко попадают в клетки. Из сотни любителей лишь у одного-двух живут такие птички. То же самое можно сказать о чисто насекомоядных — пеночках, славках, камышевках и других прилетных птицах. Бывают они у нас обычно в тот период, когда певчих птиц не ловят. Содержат их в клетках отдельные знатоки-охотники, которых и на тысячу любителей один не найдется. Птицеловы-промышленники насекомоядными не интересуются, у них все такие птички называются «пеночки», а «пеночки» конопли не едят, спроса на рынке не имеют. Так что процент «вреда», если говорить всерьез, просто ничтожен.

Десятилетия, проведенные бок о бок с птицами, убеждают, что клеточное содержание имеет и свое будущее. Разве не от диких птичек с Канарских островов выведены все породы домашних канареек? Разве австралийский волнистый попугайчик не стал завсегдатаем наших квартир? Канарейка буквально завоевала весь мир благодаря стараниям целых поколений любителей певчих птиц. Ее содержат и в Африке, и в Австралии, и в обеих Америках, не говоря уж о Европе и Азии. Одомашнены и разводятся в клетках многие тропические ткачики и вьюрки. Любовь к живому, несомненно, перерастет в новое качественное состояние, когда натуралисты-любители будут разводить (и уже разводят) в клетках и вольерах и полевых жаворонков, и юл, и соловьев. Таким энтузиастом был, например, выдающийся советский орнитолог Промптов. Клеточное разведение, приручение и одомашнивание лучших певчих птиц, выведение новых пород — увлекательное и нужное дело.

Что же полезного дает нам ловля певчих птиц, содержание их в домашних условиях? Я не ошибусь, наверное, если скажу, что эта прекрасная бескровная охота — один из самых лучших способов познания природы, воспитания любви и бережного отношения к ее обитателям. Она развивает наблюдательность, эстетический вкус, жажду знаний. А ведь только на знании строится истинная любовь к природе.

Ловлей птиц чаще занимаются дети и подростки. Вместе со снегирями, с чечетками, с желтыми чижиками и часами, проведенными где-нибудь в полевых омежьях, в репьях, на опушках леса за выслеживанием щеглов, приходит и на всю жизнь укрепляется великая любовь к своей земле, своим березам, к самому воздуху России.

Я убежден: если б молодежь и подростки больше увлекались содержанием птиц, мы растили бы армии защитников природы и радетелей леса. Как близок в памяти ясный звонкий день, когда мать принесла с рынка мне, шестилетнему, желтую клетку с зеленоватой черноголовой птичкой. Это был молодой осенний чижик, уже набравший окраску, остроклювый, непоседливый, все время кричавший свое тонкое «тивит», «пивит». Даже и ночью я вставал, щупал клетку, глядел на мирно спящую птичку, чтобы проверить, не приснилось ли мне такое счастье.

Помню синие сумерки утра в октябре. Снежок. Себя, озяблого, восторженного, с гурьбой таких же худо одетых ребятишек. Мы пробирались в заросший парк, на пустырь, ловить в лебеде чечеток. И с какой же радостью принималась тогда каждая пойманная серо-белая пташка! Стукаясь лбами, мы разглядывали ее бурые перышки, рубиновую краснинку на вертлявой милой головенке, желтый восковой клюв и черные глаза, глядящие с трогательным испугом. Наша птичка!

Мы слушали пиньканье синиц, глядели, как дятел ползает по березе, остукивая ее так и сяк. Большие, крапленые серым дрозды возились в рябинах, жадно оклевывая терпкие кисти, набивали тугие зобы подмерзлой ягодой. Дни, проведенные в парке, остались со мной навсегда.

Разве не были в юности страстными птицеловами и любителями птиц Аксаков, Горький, Чехов, Мамин-Сибиряк, Гаршин, Багрицкий, Пришвин? А великий знаток соловьиного пения Тургенев? Разве не отразилась любовь к птицам на их творчестве, знании природы, лесов и полей?

Я говорил о детских днях. Но прошло детство, минула юность, а привязанность к птицам сохранилась и выросла. Очень скоро я совсем отказался от ружья, чтобы приходить в лес ради леса и его добрых существ. Птицы открыли мне безбрежный мир опушек, болот, торфяников, речных урем, полевых окраин. Вместе с ними я познавал тишину рассветов и неповторимые краски закатов — закатов весенних, лесных, необыкновенных…

Медленно вянет, остывает небо. Лес затихает в темноте и безветрии. Красным винным цветом меркнет далекая заря. Певчий дрозд начинает выкрикивать свою ни с чем не сравнимую песню. «Иди… иди… иди… кум…» — ясно выговаривает он в черной кремлине высоких елей. Ему вторит стеклянный голос зарянок, цвириканье вальдшнепов над непролазно заросшей порубью. Первая звезда открыла голубые ресницы над ступенчатой елью. Сыреет воздух. Ясны и чутки ночные запахи протаявшей земли, синих пролесок, отходящего снега. Пугающе-дико стонет темная сова. Гулькает, торопится рассказать кому-то свое ручей-ручьишко… Не хочется уходить с апрельской опушки, где так по-своему открывается весна.

Пение птиц

Пение — трели, россыпи, щелканья и свисты, которые издают певчие птицы, — одно из самых привлекательных свойств этих замечательных существ. Мелодичное пение — особенность только мелких воробьиных птиц да еще некоторых куликов и куриных. Всех певчих по способам питания мы делим на птиц зерноядных и насекомоядных. И хотя это деление условное, считается, что насекомоядные совершеннее по песне. Их голоса более музыкальны, чисты и затейливы, и с этим утверждением можно согласиться, ведь самые лучшие певцы — дрозды, соловьи, славки — птицы в основном насекомоядные.

С другой стороны, не совсем зерноядные жаворонки и вполне зерноядные канарейки могут соперничать с лучшими певцами из насекомоядных.

Пение птиц связано с периодом размножения, наивысшего расцвета всей жизни весной. Пение — это сигнал, что гнездовье занято, способ привлечения самки, облегчающий ей поиск самца в лесу, и, наконец, просто выражение бодрого настроения птицы.

Существует еще осеннее пение после периода линьки. В солнечное безветрие бабьего лета, когда лес уже сквозит и теплится желтизной, а над полями шелково-сизо плывет и садится тенетник, слышно в вышине пение отлетных жаворонков. Бывает, и дрозд закричит в лесной просеке, уикнет по-своему. Негромко запоет славка. Откликнется пеночка в золоте кустов. Поют осенью почти все птички: одни — много, другие — меньше, третьи — совсем мало, вполголоса, но осенняя тихая песня ни в какое сравнение не идет с самозабвенным захлебывающимся торжеством весенних голосов. Сколько раз приходилось видеть: поет на вершине куста птичка, забыла обо всем. Вдруг, как из-под земли, вывернется малый ястреб. И — только перышки потом по ветру. Всякое бывает в лесу…

Пение продолжается на воле от полутора до шести-семи месяцев, считая и осенние. В клетках птицы поют подольше (до 8–9 месяцев в году в зависимости от вида). Поющих без перерыва птиц нет, а всякие россказни о соловьях и жаворонках, поющих «круглый год», «день и ночь» — обычные басни досужих охотников и вралей. Наверное, все виды охот: и рыболовство, и ружейная, и голубиная, и наша — имеют своих, так сказать, записных, штатных лгунов, которые ловят щук на 3 пуда, кроют по 100 чижей за раз, бьют на току по десятку глухарей…

Возвращаясь к пению птиц, хочу сказать, что к нему не относится птичий «разговорный» язык, то есть все звуки, которыми птицы выражают радость, страх, призыв, настороженность, озлобление. Песни птиц делятся на «колена», или «строфы», в свою очередь колена распадаются на «слова». Например, песенка обычной желтой овсянки, звучащая примерно так: «зинь-зинь-зинь-зинь-зиии» — состоит из двух колен, причем первое из пяти слов, а второе — из одного.