Сычев К. В. - Дмитрий Красивый

• Название: Дмитрий Красивый
• Автор: Сычев К. В.
• Жанр: Исторические любовные романы

Третий исторический роман из серии «Судьба Брянского княжества» повествует о событиях истории Руси XIV века. В центре – Брянское княжество, возглавляемое князьями Романом Глебовичем (1314–1322) и его сыном Дмитрием Красивым (1322–1352), получившим в народе свое прозвище за необыкновенную красоту лица и любвеобилие. Брянское княжество в это время было одним из самых сильных на Руси. С брянскими князьями считались и ордынские ханы и Литва. Однако московские князья, претендовавшие на объединение Руси под своей властью, ненавидели Брянск и делали все для того, чтобы уничтожить своего политического конкурента. Но вплоть до самой смерти князь Дмитрий Брянский сохраняет свою самостоятельность, несмотря на огромные трудности, внутренние неурядицы и личные жизненные потери.

---

– Было бы хорошо, славный Юрий Данилыч, – сказал тогда псковский посадник Селила Олексич, – чтобы ты стал нашим князем! Ты обучил бы наше ополчение и обеспечил городу надежную защиту! Нам совсем нет покоя от немецких крестоносцев! Побил бы ты их, могучий князь!

Как раз в это время в Псков пришло известие, что немецкие рыцари вторглись на окраины псковской земли. Знатные псковичи предложили князю Юрию возглавить их ополчение и дать врагу отпор. Но, посоветовавшись с новгородскими боярами, московский князь отказался. – Я пока не псковский князь, а новгородский! – сказал по этому случаю он. – И не заключал с вами договор о военной помощи! У меня нет ни сил, ни желания идти против воли Великого Новгорода! У меня много дел в Новгороде: а на вас не хватит моих воинов!

Разочарованные псковичи послали своих людей в Литву «до князя Давыда», а князь Юрий Московский уехал в Великий Новгород. Там его торжественно встретили «со многими дарами», и новгородские бояре подтвердили, что признают своим князем только его. Но Юрий Даниилович так и не успел отдохнуть «от опасной жизни», поскольку к нему в загородную новгородскую резиденцию прибыл посланник ордынского хана и потребовал, чтобы московский князь немедленно ехал в Сарай.

Последний сильно встревожился и пытался разузнать у посланника, зачем же он так срочно понадобился хану Узбеку. Но седовласый татарин, даже получив богатые подарки, ничего существенного не сказал, а лишь заверил московского князя, что «могучий государь не в гневе, а призывает его из-за какого-то важного дела…»

Тогда Юрий Даниилович со своими верными дружинниками отправился в Заволочье, а оттуда с новгородскими проводниками – к реке Каме. Он очень опасался встретиться с войском великого тверского и суздальского князя Дмитрия или с кем-либо из его воинственных братьев, желавших перекрыть ему путь в Орду.

Через своих людей князь Юрий узнал о том, что тверские князья вынашивают замысел расправиться с ним, как с главным виновником гибели их отца Михаила Ярославовича. Вот почему он, ведомый новгородцами, искал окольные пути и, наконец, добравшись до полноводного притока Волги, поплыл на большой новгородской ладье со своими боярами и двумя десятками дружинников в Орду. Остальных дружинников он отправил назад, в Москву.

Первые дни своего пребывания в Сарае-Берке князь Юрий посвятил выяснению причин его вызова в Орду. Все свое серебро, полученное от новгородцев, он потратил на подарки хану Узбеку, его женам и ханским вельможам. Однако сам ордынский хан, благосклонно принявший дары, не спешил с вызовом «коназа Мосикэ» во дворец. Занятый другими делами, хан передал через великого визиря, что «Юрке следует подождать, потому как на него еще нет времени».

Эти слова успокоили Юрия Данииловича, он понял, что опасности для его жизни нет и начал совместно со своими людьми добывать все возможные сведения.

Но и вельможи хана Узбека почти ничего не знали по делу князя Юрия и лишь сообщили ему, что в Сарае в прошлом году побывал новый великий суздальский князь Дмитрий Михайлович, который, будучи во дворце хана Узбека, о чем-то с ним беседовал лишь в присутствии самых доверенных сановников, включая ханского тайного советника Субуди. Идти же к Субуди, известному своей неподкупностью и преданностью хану, Юрий Даниилович побоялся. – Еще потеряешь голову за свое собственное серебро! – заключил он.

Вот и в этот день князь Юрий сидел в ожидании сарайского владыки, надеясь получить от него хоть какие-то вести.

Но высокий священник все не шел, и московский князь дремал, лежа на мягком татарском топчане. Неожиданно в его полутемную комнату вошел молодой слуга и громко зашаркал ногами. Услышав посторонний шум, князь Юрий открыл глаза. – А, это ты, Буян, – сказал он, зевнув. – Зачем меня потревожил?

– Тут к тебе пришел один поп, княже, – пробормотал слуга. – Говорит, что от владыки…

– От владыки? – нахмурился московский князь. – А почему не сам владыка? Неужели он за Дмитрия Тверского? Может, не хочет ссориться с Тверью? Это все тревожно! Однако же зови его сюда, Буян, пусть обо всем расскажет. И разожги побыстрей свечи!

В княжескую опочивальню вошел рослый седобородый священник, одетый в черную рясу, с большим серебряным крестом на серебряной же цепи, висевшей на шее.

– Здравствуй, славный князь Юрий! – пробасил он, крестясь на иконы и крестя князя. – Да благословит тебя Господь!

– Здравствуй, отец Епифаний! – узнал священника князь Юрий. – А почему не пришел сам владыка?

– Владыка нынче занедужил, княже, – священник опустил свои голубые глаза вниз, – и вот послал меня к тебе. К нам пришли люди владыки из жалкой Волыни, несчастного Киева и русского севера…Он сам их принимал и узнал много новостей. Тебе следует их знать. Не правда ли, славный князь?

– Правда, святой отец, – улыбнулся Юрий Даниилович. – Тогда садись со мной и выпей доброго греческого вина! Эй, Буян! – крикнул он. – Тащи же сюда нужный бочонок и чаши!

– Слушаюсь, княже! – покорно кивнул головой слуга, отходя от зажженной им свечи, установленной на стене так, что ее свет падал на стоявший перед княжеским топчаном стол. Комната сразу же осветилась, и таинственные тени забегали по стенам княжеской спальни. Отец Епифаний, удобно усевшись на скамью, стоявшую за столом напротив князя Юрия, охотно принял из рук княжеского слуги серебряную чашу. – Благодарю тебя, княже! – сказал он, отхлебнув из красивого сосуда. – Доброе винцо, заморское!

– Да, святой отец, доброе, – рассеянно промолвил московский князь. – Принимай же для радости души! – И он сам отпил из своей винной чаши. – А теперь, святой отец, – сказал он, видя, как священник поставил чашу на стол, – поведай мне все последние новости!

Отец Епифаний не заставил себя долго упрашивать и, погладив свою окладистую бороду, начал повествование.

Прежде всего, он сообщил о событиях на Псковщине, чем живо заинтересовал князя Юрия. Оказывается, псковичам удалось-таки призвать к себе на помощь литовского князя Давыда, который с большим войском, составленным из его дружины и псковского ополчения, разбил немецких рыцарей, нагло подошедших под самые стены Пскова.

– Тот литовский князь Давыд вовремя подоспел, – улыбнулся священник, – и сразу же повел свои полки за реку Великую! А там расположились немецкие крестоносцы со своими ладьями и конницей. Они осаждали город уже восемнадцать дней и вплотную придвинули к стенам Пскова могучие тараны. Но славный Давыд с псковичами немедленно отбили у немцев все осадные орудия. Под стенами города произошла жестокая битва, в которой погибли многие лучшие воины и даже праведный посадник Селила Олексич! Немцы были разбиты и с позором бежали от стен Пскова!

– Убит посадник Селила! – покачал головой Юрий Даниилович. – Мне его очень жаль! Он был дружен со мной и очень хвалил мою Москву! Но что поделаешь? Долго живут лишь одни злодеи…

– Это так, княже, – кивнул головой отец Епифаний. – Только праведники всегда страдают! Мы вот узнали, что в Болгарии в этом году замучили одного праведника по имени Федор…Этот человек хлебнул немало горюшка за нашу веру!

– Царствие ему небесное! – перекрестился князь Юрий.

– И на Руси немало скорбных событий, – мрачно молвил священник. – Еще весной умер бывший тверской владыка Андрей, ушедший в монастырь святой Богородицы на Шешне. Тяжело заболел новгородский владыка Давыд…

– Господи, спаси! – вновь перекрестился московский князь. – А что ты еще знаешь о Пскове и Новгороде?

– Со Псковом не все ладно, – кивнул головой священник. – Литовский князь Давыд, разогнав немцев и получив свое княжеское жалованье – не один воз серебра – ушел назад в Литву! Он не захотел остаться в Пскове! А бесстыжие немцы – тут как тут! Если бы не изборский князь Астафий, плохо бы было псковичам! Этот славный литовец не испугался грозных крестоносцев, разбил их отряды, освободил пленников и вернул псковичам захваченный немцами скот!

– Да, – грустно молвил князь Юрий, – нет на святой Руси князя, который бы защищал Псков…Никто не хочет там сидеть! Забот – по уши, а серебра – чуть! Для своих, русских, всего жалко! Как в Киеве у Станислава! Ни власти, ни доходов! Зачем он бился с литовцами? Теперь они празднуют победу!

– Дело обстоит иначе, княже, – улыбнулся священник. – К нам пришли православные люди и рассказали, что ни в Киеве, ни в Чернигове нет литовской власти. В Киеве сидит молодой князь Федор, сын того разбитого Станислава! Его поставили сами литовцы! А вскоре и в Киев, и в Чернигов вернулись татары. Они и владеют теми землями!

– Ну, значит, напрасно литовцы ломали свои копья! – весело сказал Юрий Даниилович. – Татары уже давно владеют теми городками…А этот безвестный князь Федор сидит, как живая кукла. А почему не вернулся его батюшка?

– Его батюшки, несчастного Станислава уже нет! – помрачнел отец Епифаний. – Он сидел в Переяславле-Рязанском, женившись на дочери Ивана Ярославича…Но Господь ему не позволил. И он совсем недавно скончался от какой-то неведомой болезни или по Божьему промыслу…