Елена Обоймина - Рудольф Нуреев. Я умру полубогом!

• Название: Рудольф Нуреев. Я умру полубогом!
• Автор: Елена Обоймина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906842-16-9

Блистательный танцовщик и гениальный балетмейстер, он завоевал скандальную известность как советский невозвращенец и человек с нетрадиционным взглядом на отношения. «Он хотел стать полубогом, и этот полубог, созданный сперва его фантазией, материализовался и стал управлять его поступками и устремлениями», — скажет о Нурееве подруга его юности Тамара Закржевская.

Имя Рудольфа Нуреева гремело на весь мир. Он безмерно много сделал для мирового балета, прославив русскую школу танца на всю планету. Он воспитал лучших зарубежных солистов. Но за свою славу мэтр заплатил страшную цену: забвение на родине, одиночество, предательство, автокатастрофа, СПИД…

В его постель биографы «укладывали» многих знаменитостей: Микка Джаггера, Леонарда Бернстайна, Ива Сен-Лорана, Фредди Меркьюри, других. Биография гениального танцовщика после того, как он покинул этот мир, стала обрастать вымыслами и откровенно подтасованными фактами, разоблачить которые взялась автор этой книги.

---

В Раздольном Приморского края маленький Рудик провел первые шестнадцать месяцев своей жизни, утверждает Диана Солуэй. Но известно, что на Дальнем Востоке семья Хамета Нуреева прожила еще меньше. Через год после приезда жены и детей, в марте 1939-го, он подал рапорт комиссару части с просьбой о переводе в Киев для лечения от глухоты дочери Лилии. Просьбу уважили: Хамет Нуреев был в армии на хорошем счету; в августе 1938-го взвод, которым он командовал, участвовал в боях у озера Хасан. В июне 1939 года Х.Ф. Нуреева перевели в Москву, и Фарида и четверо ее детей, теперь уже с главой семейства, вновь отправились в путь по транссибирской магистрали. В 1939–1941 годах семья Нуреевых жила в столице, где Нуреев-старший служил в артиллерийском училище. Здесь и застала их война…

Отец вскоре ушел на фронт. На руках Фариды Нуреевой остались трехлетний Рудик и три старшие дочери. Но решительности этой женщине было не занимать, о чем любил вспоминать и ее сын спустя многие годы: не дожидаясь всеобщей эвакуации, она вместе с детьми как можно скорее покинула Москву и поначалу обосновалась в маленькой башкирской деревушке на Урале — родине отца семейства, где наверняка проживали родственники со стороны мужа, в чьих жилах текла и башкирская кровь.

Рудольф много лет спустя так пояснил причину этого переезда: «…на дом, в котором мы жили в Москве, упала бомба. Мы вынуждены были уехать, оставив часть нашего имущества, так как надеялись, что сумеем скоро вернуться. Эвакуация привела нас в ту часть России, откуда и произошла семья, — в Башкирию, на восточные склоны Уральских гор, на полпути между Ленинградом и Сибирью».

Фраза о бомбе, упавшей на их дом, привлекает к себе внимание. Известно, что дом был двухэтажным и деревянным. Возможно, от него мало что осталось после таких событий.

Мальчик рос в нищете, на одной картошке, хилым, слабым и маленьким. Однажды, не в силах дождаться, пока картошка сварится, Рудик попытался достать ее, опрокинул на себя горящий примус вместе с котелком и попал в челябинскую больницу. Здесь кормили вдоволь, так что уходить при выписке не хотелось. Но главным было все-таки не это. «Чувство, что обо мне заботятся, как если бы я был единственным больным в госпитале, было первой большой радостью в моем детстве», — много лет спустя вспоминал Рудольф.

Радостью оказалась и музыка. Единственным ее источником в доме было радио, привезенное с собой из Москвы. Рудик мог часами просиживать около него, тихо слушая красивые классические мелодии. Именно благодаря им мальчик мысленно переносился из комнаты с множеством ее обитателей, убегал из одинокого детства в свои мечты. По признанию Нуреева, с самых ранних дней он смотрел на музыку как на друга, как на религию, как на путь к лучшему будущему. У него и в мыслях не было, что из этого увлечения вырастет другая страсть, единственная, которая заполнит всю его жизнь, — танец.

Очень любила музыку и старшая сестра Рудика, Лиля. Но девочке не повезло: в раннем детстве она, простудившись на холоде, переболела менингитом и потеряла слух. Несмотря на свою глухоту, Лиля очень любила петь, у нее это неплохо получалось. Когда по радио играла музыка, глухая девочка останавливалась и прислушивалась, как будто слышала что-то. Каждый из этих двух детей был счастлив по-своему…

В 1943 году Нуреевы перебрались в Уфу, где поселились вместе с семьей брата Хамета Нуреева. Жили в маленькой клетушке — три семьи в одной девятиметровой комнате! Можно сделать смелое предположение: маленький мальчик вполне мог вынести из детства самые негативные представления об отношениях мужчины и женщины. Скорее всего, так и было. Впоследствии Нуреевым выделили отдельное жилье, но и тогда им всем пришлось ютиться в одной комнате в четырнадцать метров, где стояли две кровати: одна для родителей, вторая — для четверых ребятишек.

В памяти Рудольфа о тех годах преобладало одно чувство: сосущий голод. Он вспоминал бесконечные, длящиеся по шесть месяцев зимы без света по вечерам и почти без еды. Так же помнил, как мама уходила в метель, чтобы принести домой несколько фунтов картошки, на которые их семья должна была жить неделю.

Воспоминания детства… Они всегда остаются одними из самых ярких в жизни каждого человека.

Однажды мать ушла, ничего, по обыкновению, не сказав Розе, навестить дальних родственников, живущих недалеко от Уфы. Весь путь туда и обратно она проделывала пешком. Была середина зимы. Фарида вышла на рассвете и к ночи дошла до небольшого леса как раз перед самой деревней. Она была совершенно без сил, когда вдруг заметила вокруг маленькие желтые огоньки, которые двигались парами на некотором расстоянии от земли. И вдруг Фарида поняла, что это. Вернее, кто. Нуреевы слышали в Уфе рассказы о том, что голодные волки в эти военные времена настолько осмелели, что заходят даже в деревни. Серые силуэты окружали женщину все теснее и теснее. Но Фарида, не привыкшая сдаваться в любой ситуации, и здесь не растерялась: сняла с себя шерстяное одеяло, в которое была укутана, и подожгла его. Увидев пламя, волки поджали хвосты и исчезли в лесу. Фарида добралась до родственников, запаслась кое-какими продуктами и поспешила домой. Боясь напугать детей, она рассказала им об этом происшествии только много времени спустя…

«В некотором роде эта история характерна для нашей семьи. В конце пути может быть даже смерть, и знаешь это, однако продолжаешь идти, находишь новые силы, новые решения там, где другие положились бы на провидение. Я не могу не гордиться этой чертой в нашей семье»[3].

Рудольф хорошо помнил свой первый день в детском саду, очень грустный день. Семья Нуреевых оказалась настолько бедной, что у мальчика не нашлось никакой подходящей одежды. В частности, не было обуви. «Мама вынуждена была отнести меня в садик на спине, и я очень сильно страдал от сознания необычности такой ситуации, — рассказывал Рудольф годы спустя. — Я был гордым ребенком, и как наша бедность, так и унизительность нашего положения причиняли мне поистине физические страдания. В этот первый день мама одела меня в Лилино платье, и нет ничего другого, что бы могло заставить 6-летнего мальчика чувствовать себя глупо, чем заставить его надеть платье сестры. На мне была так же одета девчачья пелерина с крыльями, и я выглядел и чувствовал себя клоуном».

Платье сестры, пелерина с крыльями… Психологи и сексологи утверждают: весьма рискованно одевать мальчиков в их раннем возрасте подобно девочкам — последствия могут быть необратимыми. Не эта ли трагическая закономерность произошла и с Рудиком Нуреевым?.. С самого раннего детства ему пришлось донашивать одежду сестер, а Фарида даже не пыталась перешить из нее что-нибудь более подходящее для мальчика (может, не умела?). До самой школы Рудик ходил в сестринских вещах, и даже в первый класс пошел в пальтишке своей сестры. Об этом факте и спустя годы в один голос вспоминали все соседи Нуреевых.

Тогда, в далеком детстве, потрясенный мальчик понял: многие дети в садике живут более обеспеченно, чем он, лучше одеты. Эти ребятишки были, вероятно, из семей, постоянно живущих в Уфе. Они не вели такую неустроенную жизнь, как Нуреевы, уехавшие из Москвы и оставившие почти все свое имущество дома.

Однажды Рудик упал в садике в голодный обморок. Дома нечего было есть с предыдущего утра, и мама вместе с его сестренкой Розой отправилась в один из своих походов за едой. Все, что мог сделать маленький голодный мальчик, — постараться пораньше уснуть. На следующее утро, проснувшись, он почувствовал головокружение, но мужественно пошел в садик и там упал.

Все вышесказанное известно из рассказов Рудольфа о своем детстве и частично — со слов его сестры. Но на чудом сохраненной старой фотографии, снятой в свое время воспитательницей детского сада Розой Сабитовой, маленький Рудик внешне ничем не отличается от других мальчиков, стоящих рядом. Все они — в аккуратной одежде, напоминающей военную форму.

* * *

Тридцать первого декабря 1944 года Фарида Нуреева, достав только один билет, повела своих детей на балетный спектакль Башкирского театра оперы и балета. У входа в театр стояла огромная толпа, и в образовавшейся давке все пять Нуреевых, мать и четверо детей, весьма удачно прошли на спектакль по одному билету.

«Это было как раз в конце войны, — рассказывал Рудольф английскому журналисту, обобщая под словом «русский» представителей всех национальностей Советского Союза. — Врожденная в каждом русском любовь к музыке и балету стала за эти годы еще сильнее. Каждый надеялся хотя бы на время уйти от кошмара повседневной жизни. Безграничные духовные ресурсы русских, глубина их внутренней жизни, способность, с которой они могут вырваться из убогости повседневной борьбы, являются, по моему мнению, главным объяснением того громадного успеха, который вызывает в Советском Союзе почти любое проявление искусства».