Олег Бажанов - На изломе

• Название: На изломе
• Автор: Олег Бажанов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00071-423-2

О чём эта увлекательная книга? О войне? Наверное, и о войне. Но правильнее будет сказать – о жизни, о любви. Остросюжетный роман «На изломе» – первая часть дилогии «Приговорённый жить», он повествует о судьбе Иванова Александра Николаевича – русского воина, офицера. Первая часть рассказывает об армейской жизни героя. В основу сюжета положены события весны-лета 1995 года (первая чеченская компания). Действия разворачиваются не только на территории Чечни. Центральной линией прослеживается внутренний конфликт Иванова с самим собой, выливающийся в конфликт с начальниками. На фоне жестокости и бессмысленности той войны показаны отношения мужчины и женщины. Основной нитью проходит тема любви к Родине и чести офицера.

Роман будет интересен широкому кругу читателей.

Заслуженный артист России, член Союза журналистов России П. П. Зайченко

---

– Ну, ты извини, если что… Ты как заснул, я сразу и собрался.

Кислов махнул рукой, отводя взгляд:

– Да ты-то тут при чем! Моей опять шлея под мантию попала. У нее бывает…

В этот момент из аппаратной в комнату зашла Лена, одетая в ладненько сидящую военную форму с погонами рядового. Увидев Иванова, она вспыхнула и опустила глаза.

Кислов, не посмотрев в ее сторону, мрачно распорядился:

– Свежую карту принеси…

Девушка, кивнув Иванову, скрылась в аппаратной.

Внимательно изучив принесенную Леной карту погоды и весело подмигнув ей, Иванов отправился на стоянки к своим экипажам с известием, что сегодня они никуда не улетят.

В течение дня, чувствуя душевный подъем, Иванов каждый час заходил в помещение метеослужбы, как бы поинтересоваться прогнозом погоды. Сане Кислову он мог честно смотреть в глаза, и это приносило Иванову дополнительную радость. Но по-настоящему его интересовала только Лена. С деловым видом, под осоловелым взглядом страдающего в муках послепохмельного синдрома Кислова, Иванов с Леной обсуждали прогноз погоды по маршруту полета, Иванов обнимал девушку за тонкую талию, потом исчезал из комнаты метеослужбы и ровно через час появлялся там снова, чтобы в точности повторить процедуру. Дождавшись таким образом обеда, майор Иванов с легкой душой перенес заявку на вылет на следующий день. О чем сразу сообщил Лене. Девушка заметно обрадовалась:

– А ты пойдешь со мной на день рождения?

В ее взгляде Иванов увидел столько надежды, что с готовностью ответил: – С тобой – куда угодно!

На вечеринке присутствовало много симпатичных девчонок, с интересом поглядывающих в сторону Иванова, но он не отходил от Лены, потому что рядом с ней чувствовал себя уютно. В другое время Иванов обязательно воспользовался бы возможностью «поохотиться» на таких «цыпочек», но сейчас не имел на это желания.

Именинница, улучив момент, когда Лена вышла из комнаты, предложила гостю выпить «на брудершафт». Но дальше одного дежурного поцелуя и у нее дело не пошло. От танца с именинницей Иванов вежливо отказался. В тот вечер он горел желанием быть только с Леной.

За столом женская половина имела численное превосходство, поэтому Иванову пришлось ухаживать за тремя ближайшими соседками сразу. Когда же началась танцевальная часть, Иванов отправился в составе делегации из нескольких девушек к своим подчиненным.

Для командированных приглашение на праздник стало приятнейшим сюрпризом. Парни в тот вечер «оторвались» по полной. А Лена продолжала удивлять Иванова: она заражала всех весельем, умно шутила, неплохо танцевала. Она даже похорошела и уже не казалась той стеснительной дурнушкой, с которой Иванов встретился прошлой ночью на кухне. Брюки и блузка приятно обтягивали ровненькую фигурку девушки. Стройные ноги на высоких каблуках казались очень длинными. Пышная прическа мило шла ее лицу. Большие голубые глаза светились радостью, а счастливая улыбка придавала лицу особое очарование. Она часто находила его руку и долго не отпускала ее. Не дожидаясь окончания праздника, они решили уединиться.

Утром погода прояснилась. Звено вертолетов получило «добро» на вылет почти сразу по прибытии на аэродром.

Лена хотела проводить Александра до вертолета, но он решил попрощаться с ней в коридоре штаба. Все уже было сказано. Иванов поцеловал ее грустные большие глаза и ушел, не оборачиваясь. Лена осталась стоять у холодной стены.

Ему было плохо. Казалось, что он оставляет здесь очень близкого и нужного человека, как частичку самого себя. Расставания Иванову всегда плохо удавались. Хотя по специфике службы с частыми командировками, постоянными встречами и разлуками ему нередко приходилось расставаться с хорошими людьми и с хорошенькими женщинами, но при этом он всегда нелегко переживал расставание. Со временем Иванов научился загонять это чувство глубоко внутрь, научился быть менее сентиментальным, стал жестче в отношениях даже к самому себе. Но сегодня почему-то было особенно трудно улетать. Будь Лена красавицей, ему, наверное, было бы гораздо легче. «Яркая женщина в жизни не пропадет», – думал Иванов. А Лену с ее внутренней беззащитной красотой было жаль.

Перед стоянкой Иванова встретил Андрей Ващенка. Доложил не по уставу:

– Саня, все готовы. Машины в порядке, опробованы…

Иванов бросил коротко:

– Хорошо…

Ващенка с пониманием поинтересовался:

– Хреново?..

Иванов ответил тихо:

– Прав был наш коллега Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приручили. Глупо как-то все прошло при расставании. Мы даже не поцеловались… Она сказала, что будет ждать… Зачем?.. Ведь я ей ничего не обещал… Еще она сказала, что если я никогда больше не прилечу, она все равно будет благодарна за все… За что?.. Это мне надо благодарить ее…

Выруливая на взлетную полосу, Иванов бросил взгляд на здание штаба и увидел в далеком окне второго этажа хрупкий девичий силуэт. И снова боль резанула по сердцу.

Уже на старте, получив разрешение на взлет, Иванов, повинуясь порыву безрассудного лихачества, скомандовал в эфир звену: «Делай, как я!». И, оторвав вертолет от «бетонки» всего на метр, в нарушение всех правил и инструкций, переведя машину в разгон скорости на предельно малой высоте, заложил крутой вираж в сторону штаба. Вертолет, опустив нос как хищная птица, высматривающая добычу, шел прямо на здание штаба на высоте всего каких-то пары метров над землей, разгоняя скорость. И когда кирпичная стена закрыла все пространство впереди и стала неотвратимо набегать на кабину, Иванов натренированным движением взял ручку управления на себя и дал максимальную мощность двигателям. Тяжелая бронированная машина, задрав тупой нос, как истребитель, на пределе всех своих возможностей взвилась вверх, лишь за пару последних секунд перевалив высоту двухэтажного здания, и с натужным воем двигателей и грохотом винтов пронеслась над крышей штаба, чуть не посшибав на ней антенны.

Иванов бросил взгляд в боковой блистер: за ним, как привязанные, шли, выдерживая строй, все вертолеты звена. «Молодцы!» – с облегчением и чувством гордости за пилотажное мастерство похвалил Иванов в эфир своих подчиненных. «А ты – дурак!» – сказал он себе.

– «282-й», нарушаете! – возник в эфире недовольный голос руководителя полетов.

– Пожелайте нам доброго пути, братья славяне! – ответил Иванов.

– Удачи! – примирительно отозвался эфир. – Красиво прошли! Бейте гадов и берегите свои головы!

Иванов промолчал. Городок внизу промелькнул быстро, и вертолеты, заняв заданную высоту, взяли курс на юг.

– Командир, – нарушил молчание правый летчик, – Ленка на втором этаже стояла.

– Видел, – коротко бросил Иванов.

Он думал: «Русские женщины особенные… Очень хорошо, что есть такие, как Лена. Они дают нам, мужчинам, неожиданную, случайную возможность счастья. Пусть короткого, но такого, в котором мы очень нуждаемся. По сути, любое большое счастье – это сумма маленьких. Без маленьких нет и большого. Как бы я себя чувствовал сегодня, не встретив Лену позавчера? Пусть грустно, но мне очень хорошо. Значит, она поделилась своим кусочком счастья. И если вдруг мне будет суждено не вернуться из чеченских гор, то, погибая, я буду знать, за что отдаю свою жизнь. За Лену, за таких женщин, как она. Чтобы они могли жить и любить. Любовь и доброта – это островок света в нашем жестоком мире. Люди, лишающие себя радостей любви маленького счастья и гоняющиеся за призрачным большим, в конечном итоге – люди несчастные, блуждающие в темноте. Ненароком они делают несчастными и тех, кто оказывается рядом с ними. Кто-то из философов сказал, что жизнь человека – не те дни, что прошли, а те, что запомнились. Спасибо тебе, Лена, за один день и две ночи, которые стоят нескольких лет моей жизни. Сведет ли нас судьба еще раз?». И Иванов попросил, глядя в небо: «Господи, пусть у Лены все в жизни сложится!».

Небо Кавказа встретило низко летящие вертолеты тяжелыми свинцово-серыми облаками. По радиосвязи передали, что над Моздоком высота края облачности составляет четыреста метров, а в сторону Грозного облака уходят с повышением. Чем ближе группа подходила к Моздоку, тем плотнее и темнее становились облака: в серой массе уже не оставалось ни одного просвета. Руководитель полетов на аэродроме дал условия подхода и предупредил, чтобы ведущий был внимательным, – «точка» работает. Полетный минимум летчиков звена соответствовал погодным условиям, поэтому, распустив строй на минутный интервал, Иванов первым пошел на снижение.

С высоты полета аэродром «Моздок» напоминал палубу огромного авианосца, плотно утыканную крошечными фигурками самолетов и вертолетов. Иванову подумалось, что даже один боевой заход четырех вертолетов-штурмовиков приведет к огромным потерям авиационной техники и личного состава. Счастье командования, что у чеченцев нет авиации.