Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)

• Название: Самое таинственное убийство(Терра)
• Автор: Владимир Михановский
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02647-6

Книга Владимира Михановского — фантастический детектив, повествующий о расследовании загадочных обстоятельств гибели крупного ученого-физика, создавшего уникальный аппарат, пробуждающий память материи.

---

— Боги, какая феерическая картина! — всплеснула руками девушка. — Представьте себе, дорогие зрители! Кабинет гения утопает в полумраке. Его освещает лишь голубое сияние, которое исходит от огромного шара, стоящего посредине. Там, в глубине будатора, вспыхивают и угасают, повинуясь законам хаоса, картины, запечатленные в памяти расщепленной материи. Картины давно прошедшей — а быть может, и будущей жизни. Но не они привлекают взор Арнольда Завары. Он видит голубые всполохи, подобные северному сиянию. Странные куски с подвижными, гибкими гранями, на которые почему-то разбито пространство кабинета… Ничего подобного прежде никогда не было. Чего-то в будаторе недоучел? Вздор, аппарат работает как надо… Но вот за столом сидит кто-то чужой — это он видит ясно. Значит, не зря он затеял это празднество, пригласив на него всех подозреваемых. Один из них, главный похититель, на крючке. Теперь-то он не уйдет!

— Но Завара благороден — он дает противнику последний шанс — он еще раз окликает злоумышленника. И невдомек великому физику: сейчас хоть из пушек пани — сидящий за столом не повернет головы.

— И тогда Завара поднимает регельдан, наводит на затылок негодяя и нажимает курок…

— Стоп, опять неувязка, — перебила девушка. — Разве может пуля преодолеть границу между двумя расщепленными мирами?

— Видишь ли, по теории, которую развил Филимен, миры, на которые распалось пространство кабинета, когда туда вошел Завара, еще не устоялись. Они дышали, по образному выражению Сванте. Граница между ними была зыбкой, она вибрировала, не успев затвердеть. И потому негромкий выстрел, который произвел физик, вызвал оглушительный эффект.

— Еще бы, один из двойников убил другого, — кивнула девушка.

— Мало того, — показал головой репортер. — Как объяснил Филимен, пуля из револьвера, нарушив хрупкую границу между мирами, уничтожила и сами эти миры, едва народившиеся. Разбив равновесие, она вновь смешала и перепутала их, превратив получившийся коктейль в исходное плоское пространство.

— Вернемся к Заваре. Выходит, он убил сам себя?

— В известном смысле.

— Это не ответ. Миллионы зрителей хотят знать: можно это назвать самоубийством?

— С подобным случаем человечество столкнулось впервые, и подходящий термин юристам еще предстоит придумать.

— Какой кошмар… — прошептала девушка и глаза ее расширились. — Мне жаль этого бедного Завару… То есть погибшего двойника… Но жаль и людей, которые столько дней жили под дамокловым мечом. Ведь все время обитатели виллы были уверены, что кто-то из них — убийца. И притом они каждый день собирались за общим столом.

— Как думаешь: распутали бы обычные криминалисты этот адский клубок?

— Не знаю.

— Где сейчас труп, который сыщик заморозил в кабинете Завары?

— Его перевезли в медцентр полицейского управления. Специалисты его исследуют, чтобы подтвердить или опровергнуть выводы Филимена.

— А что означает это слово — «Филимен»? — неожиданно спросила девушка.

— «Целуй меня», на каком-то из древних языков, — тряхнул репортер запасами познаний.

— Я готова расцеловать его за столь блестяще проведенное следствие! Но у меня осталось еще несколько вопросов.

— Давай разбираться.

— Сванте установил, что физик произвел два выстрела. Первым он убил своего двойника. А вторым?

— Вторым он разбил автофиксатор — прибор, подвешенный над столом.

— Что делает этот прибор?

— Фиксирует все, что происходит в комнате. По отпечаткам пальцев на обломках автофиксатора Филимен узнал, что прибор установил накануне юбилея сам Завара. Очевидно, чтобы засечь злоумышленника, когда тот посягнет на его бумаги. Уничтожив злодея, он решил, что прибор больше не нужен, и вторым выстрелом разбил автофиксатор.

— А теперь скажи, чей труп увидела Сильвина, войдя в кабинет: Завары — или его двойника?

— Это неважно: Сванте доказал, что они абсолютно тождественны.

— В таком случае, если их было двое, куда девался второй?

— Филимен, опираясь на расчеты Делиона, проведенные на вилле, доказал, что второй из двойников остался в параллельном мире.

— Почему же Сильвина не увидела второго Завару?!

— Два выстрела, произведенные Заварой, нарушили равновесные условия, до того установившиеся в кабинете. Тем самым исчезла и видимость, или прозрачность расщепленных миров.

— Выходит, Завара жив?!

— Хотел бы я услышать ответ на этот вопрос! Филимен полагает, что жив. Но как добраться до него?

— А ты не морочишь мне голову? Как это можно быть убитым — и одновременно остаться живым? С точки зрения здравого смысла, присущего нашим зрителям…

— Забудь о здравом смысле, он изжил себя, — повторил репортер фразу Филимена, еще не зная, что ей суждено стать крылатой. — Вселенной правит не здравый смысл, дитя ограниченного человеческого опыта, а объективные законы космоса. И мир, в котором мы обитаем и который освоили, — только малая его частица.

— Двойники… — проговорила девушка задумчиво. — Я слышала, что у великих людей древности были двойники. У Наполеона, например. Или у Юлия Цезаря.

— Это разные вещи. Те двойники, о которых ты говоришь, это просто очень похожие люди. Двойник же Арнольда Завары, который возник под воздействием будатора, — это копия, совпадающая с ним во всем, вплоть до последней родинки на теле.

— Понимаю. Эта Броде как ожившее мое отражение в зеркале. Подведем предварительный итог. Один Завара находится в медцентре с затылком, размозженным пулей, и его препарируют специалисты. Другой, точно такой же, жив и здоров, но находится неизвестно где.

— В параллельном мире.

— А как его найти?

— Физики Ядерного центра будут пытаться определить его параметры.

— Сильвине нужны не параметры, а Арнольд Завара, живой и невредимый! — воскликнула девушка. — И его друзьям и коллегам — тоже. Скажи, где Завара? — В ее голосе зазвенели слезы.

— Он может быть рядом, а может — за тридевять земель. Для расщепленных миров понятия линейного расстояния не существует.

* * *

Пока велся этот диалог, криминалисты продолжали вести напряженную работу, не затихавшую ни на мгновение. И на столик двух телеведущих время от времени режиссер подкладывал новые данные.

…Они закончили работу глубокой ночью.

Сквозь полупрозрачный купол студии проступили звезды.

Репортер с напарницей шли сквозь лес рукопожатий — их поздравляли те, кто обеспечивал передачу. Несмотря на позднее время, в соседних студиях еще кипела работа: шла запись на видеопленку материалов, связанных с расследованием Филимена. Им посчастливилось в открытую дверь одной из студий они увидели Филимена. Он беседовал с биологами Земли — прибыть с других планет ученые еще не успели. Люди спорили, горячились, что-то доказывали, и только Сванте держался невозмутимо, напоминая утес, о который разбиваются волны.

— Для чего все записывается? — спросила девушка, когда они, немного послушав, отошли от двери.

— Для будущих столетий, — ответил репортер.

На улице было неуютно. Верхний горизонт встретил их сухой снежной крупкой и пронизывающим ветром. Бессонный мегаполис полыхал вдали разноцветным неоновым заревом.

— Конец света, — поежилась она и поправила очки. Он не нашелся, что ответить, глядя на ее тонкий профиль, очерченный лунным сиянием.

Только что, сидя за столиком при свете юпитеров, они пикировались, не щадили друг друга, стараясь добыть для невидимых зрителей крупицы непогрешимой истины. А тут вдруг, оставшись наедине, почувствовали необъяснимую робость. Ведь они, в сущности, почти не знакомы. Даже имен друг друга не знают, хотя и перекидывались небрежными приветствиями, сталкиваясь в бесконечных коридорах центрального информария.

Набережная была пустынной. Они шли вдоль парапета, оставляя темные следы на белом снегу, который только что успел выпасть.

Они остановились, глядя на черную воду.

— Кажется, упадешь туда — и растворишься без следа, как металл в кислоте, — сказала она.

— Ты на пороге славы.

— К ней я равнодушна.

— К славе приложится все остальное!

Она отвернулась от воды и, прислонившись к парапету, стала смотреть на дома с темными окнами. Глянула вдоль улицы, слизнула упавшую на губу снежинку и произнесла:

— Скоро наши следы заметет.

— Каждый шаг по земле темным следом отмечен, и привязчивы шепоты, словно молва, — процитировал репортер.

— Чьи стихи?

— Не помню.

— Красивые. — Вздохнула она. — Смешно, Делион стихи сочиняет. Как его Сванте наизнанку вывернул!.

— Он всех вывернул.

— Ну, я пришла немного в себя. Пойду.

— Эдвин, — вдруг протянул он руку.

— Что? Ах, да. Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась она. — Валентина.