Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)

• Название: Самое таинственное убийство(Терра)
• Автор: Владимир Михановский
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02647-6

Книга Владимира Михановского — фантастический детектив, повествующий о расследовании загадочных обстоятельств гибели крупного ученого-физика, создавшего уникальный аппарат, пробуждающий память материи.

---

В разных частях сферы, там, в глубинах замкнутого пространства, начали возникать другие картины. Некоторые, едва проявившись, тут же исчезали, растворялись в небытии. За считанные мгновения они переживали долгие тысячелетия истории, и, похоже, не только человеческой.

Сражение воинственных племен… Туча стрел, затмившая солнце… Воины на низкорослых конях скачут, пригнувшись к гривам… Люди в звериных шкурах окружили яму. В ней тяжело переваливается попавший в ловушку зверь, размахивая во все сторона бивнями. Поблескивая на солнце, копья летят в добычу.

А там, в центре будатора, возникает раскаленный шар, плывущий в космической бездне. Стрелка, показывающая время, начала вращаться настолько быстро, что слилась в сияющий круг. А шар превратился в спиралевидную туманность, которая принялась растягиваться.

Люди и сами не могли бы сказать, сколько времени простояли, пораженные фантастическим зрелищем.

— И точно, калейдоскоп… — задумчиво произнесла Сильвина, когда они отошли в сторонку. — У меня в детстве был такой. Чуть встряхнешь трубку — и узоры меняются. Но кто в данном случае крутит трубку калейдоскопа? Кто вызывает эти картины?

— А кто вызывает картины в нашей памяти? Они возникают произвольно.

— Не знаю. Иногда вспоминаешь то, о чем думаешь.

— По теории Завары, каждая частичка во вселенной обладает памятью. За время своего существования она запоминает все, что происходит в окружающем пространстве.

— На манер фотоаппарата?

— Вроде того. Но память эта таится глубоко. Потому, чтобы добраться до нее, и нужны сверхмощные силовые поля.

— И все-таки кое-что, Атамаль, мне непонятно.

— Спрашивайте, я к вашим услугам.

— Арни сказал, что в качестве рабочего вещества взял горсть земли где-то там, на территории Ядерного. При чем же здесь, скажем, Древний Рим?

— Видите ли, элементарные частицы, эти кирпичики, из которых состоит вселенная, практически бессмертны. По крайней мере, с нашей, человеческой точки зрения…

— А другой — у нас нет.

— Вот именно. Возьмем, скажем, бабочку-однодневку: для нее месяц должен представляться вечностью. А вот для элементарной частицы тысячелетия — все равно, что мгновения для нас. Помните Нерона, который стоял на балконе, наблюдая, как пламя пожирает Вечный Город?

— Еще бы! — Сильвина покосилась на будатор и зябко передернула плечами. — Такое до гроба не забудешь.

— То, что я сейчас скажу, вас, возможно, потрясет. В той порции воздуха, которую вы только что вдохнули, обязательно есть хотя бы молекула того воздуха, которым дышал этот изверг.

— Выходит, я дышу с Нероном одним воздухом?

— В известном смысле.

Сильвина посмотрела на часы, стоящие на письменном столе Завары, и ахнула:

— Ого! Около часа прошло. Гости бог знает что о нас подумают.

— А теперь посмотрите на свои часы, — посоветовал Делион.

— Зачем?

— На всякий случай.

— На моих только пять минут прошло. Что это значит?

— Парадоксы времени, о которых не подозревал старина Эйнштейн.

— С чем они связаны?

— Думаю, с расслоением пространства, его расщеплением на параллельные миры.

— Как там, внутри? — показала Сильвина на будатор.

— Да.

— Но ведь мы находимся не внутри шара, а вне его!

— В этом и состоит загадка, которую я пока не могу разгадать, — признался Делион.

— Не знаю, как там пространство расщепляется, но у меня голова просто раскалывается от всех этих чудес.

Когда они подошли к двери, Делион, случайно посмотрев вверх, увидел над столом Завары какой-то предмет в виде трубки, прикрепленный под самым потолком.

Трубка слабо поблескивала в голубоватых лучах, исходящих от будатора.

— Что это? — спросил он, показывая на трубку.

— Не знаю. Когда я в прошлый раз заходила в кабинет, этого не было.

— Вы уверены?

— Трубка не иголка.

— Похоже на автофиксатор. Прибор, который отмечает события, происходящие вокруг.

— Завара никого не посвящает в свои дела.

— И жену?

— Тем более.

Когда они возвращались в гостиную, Сильвина спросила:

— А как включается будатор?

— Сначала туда помещается рабочее вещество.

— Частицы которого нужно пробудить?

— Ну да. Затем на шар накладываются определенные силовое поля. Какие — это тайна Завары. И материя начинает «вспоминать»!..

— Значит, аппарат работает. Мы сами убедились в этом. О каких же недоделках говорил Арни?

— Видите ли, Сильвина, пока будатор работает произвольным образом. Как говорится, без руля и без ветрил. Частички вспоминают все, что им взбредет в голову, если можно так выразиться. А хорошо бы заставить будатор работать целенаправленно. Вспоминать то, что интересно нам. Представляете, какую бесценную информацию мы могли бы получать из его поистине бездонных кладовых?!

— Почему мы говорим только о прошедших временах? — пораженная внезапной мыслью, Сильвина замедлила шаг. — Ведь время внутри будатора может течь и вперед! А это означает, что с помощью аппарата мы сможем видеть картины будущего? Предсказывать его?

— Такая возможность не исключена.

— А мог будатор существовать когда-то?

— Вы о чем?

— В древних легендах встречается упоминание о некоем магическом кристалле, сквозь который можно было заглядывать в грядущее, угадывать его. Может, это и был будатор?

— Но тогдашнее развитие науки…

— При чем здесь наука! Землянам тот кристалл могли подарить инопланетные пришельцы. А потом кристалл затерялся в бурных волнах человеческой истории…

Глава 4 Дар Прометея

После голубоватого полусвета, царящего в кабинете Завары, и сумрачного лабораторного перехода, гостиная показалась Сильвине и Делиону ослепительно освещенной.

Над столом солнцем сияла люстра, горели все плафоны и панели, да и четыре видеостенки продолжали каждая свою программу, бросая в помещение подвижные блики.

Вошедшие остановились на пороге, невольно зажмурившись от изобилия света. Завара провозгласил:

— С благополучным возвращением.

— Поздравляю, Арни. Полный триумф! — пожал ему руку Делион.

— Полный, говоришь?

— Там есть над чем поработать…

— О деталях потом. Главное, что будатор работает. Кто следующий хочет посмотреть, о чем вспоминает пробужденная материя?

— Думаю, самому Прометею интересно посмотреть, какой дар он сделал людям. — В голосе Арсениго настолько явственно прозвучали льстивые нотки, что Завара поморщился.

— Я не тороплюсь, — отрезал юбиляр.

Рабидель поднялся:

— Тогда я, с вашего разрешения.

* * *

Первое, что поразило марсианина в кабинете Завары, это голубоватое свечение, исходившее от шара, который напоминал солнце чужих миров. Человек, далекий от физики высоких энергий, увидел бы в этом свечении только невинную игру красок, нечто вроде северного сияния. У Рабиделя же с излучением были особые отношения. Он всем нутром чувствовал, что любое, даже самое слабое и невинное излучение — это поток взорванных изнутри, изуродованных частиц, если угодно — сигнал опасности, безмолвный крик о помощи…

Осторожно ступая, Рабидель подошел к шару, чуть поменьше его ростом, который покоился прямо на полу. Ему стало не по себе, он оглянулся. В полуосвещенном углу кабинета марсианину померещилась какая-то фигура. Но ведь все в гостиной, обогнать его никто не мог. Это были легкие контуры человеческого тела, наполненные все тем же голубоватым сиянием. Мужская фигура, странно знакомая, неподвижно висела в пространстве, в полуметре от пола, напоминая негатив фотографии. Спортивный, подтянутый вид… Бородка клинышком… Боже мой, да ведь это же… Арнольд Завара!

Рабидель бросился к нему. В то же мгновение, словно от легкого колыхания воздуха, призрак исчез, растворился в голубом сиянии. Марсианин протер глаза, всмотрелся в угол — фигуры не было.

«Все время думаю про Завару, вот он и померещился мне, — подумал марсианин. — Да еще переутомился. — Махнуть бы с Сергеем Перешейко куда-нибудь на отдых, по старой памяти».

Среди множества датчиков, облепивших изнутри аппарат подобно водорослям, Рабидель наугад выбрал один и проследил взглядом за тонким, как волосок проводом.

Стрелка прибора, показывающего «время действия», колебалась где-то около красной черты, возле которой были начертаны литеры «Р.Х.».

«Разбуженная память материи… Может, Завара прав, и время — живое?» — подумал марсианин.

В глубине туманности, очертания которой колебались, начали проступать очертания людей и предметов. Толпы людей заполнили площадь и улицы, ведущие к ней. Хорошо знающий историю Рабидель вскоре догадался, где происходит действие. Выбрав наудачу человека, который спешил куда-то вместе со всеми, марсианин решил следить за ним. На площади возвышалось строение, которое Рабидель узнал сразу. Гигантское сооружение, лишенное кровли, было круглым и напоминало собой нечто вроде цирка. Человек вошел внутрь здания, Рабидель мысленным взглядом последовал за ним. Посреди располагалась арена, вокруг амфитеатром возвышались скамьи для зрителей. Это и был Колизей, но не тот мертвый обломок, который тысячами видят туристы со всего света, а живой, кипучий, наполненный нетерпением ожидания. Скамьи заполнены зрителями, но марсианину некогда наблюдать за ними, хотя для историка такое зрелище бесценно.