Владимир Гурвич - Погибают всегда лучшие

• Название: Погибают всегда лучшие
• Автор: Владимир Гурвич
• Жанр: Русское современное

Бывший спортсмен и спецназовец Владислав Легкоступов возвращается после долгого отсутствия в родной город. И решает заниматься бизнесом. К нему он привлекает родного брата Алексея. И сразу же к Легкоступову приходит за данью братва. Но он прогоняет их. Те обещают отомстить. И вот перед самым открытием магазина возле него раздается взрыв. Алексей погибает, а Легкоступов с тяжелыми ранениями попадает в больницу. Легкоступов выходит из больницы, он не знает, что делать, как жить? Внезапно в его съемной квартире раздается звонок. Человек представляется – Вознесенский. Легкоступов знает – это один из самых больших бизнесменов города. Он предлагает ему, чтобы победить местный криминал баллотироваться на пост мэра города. Какое решение примет герой и что за этим последует, вы узнаете, прочитав роман.

---

Я увидел, как изменилось лицо врача. Мне показалось, что он не знает, как ему поступить: отвечать ли правдиво на мой вопрос или нет.

– Я хочу знать, что с Алексеем, – настойчиво повторил я.

– Его спасти не удалось, у него были ранения не совместимые с жизнью. Поверьте, мы делали все, что могли.

Я застонал. Меня пронзила боль, только не физическая, а совсем другая, а потому еще более тяжелая. Мне хотелось плакать, но при враче и медсестре это было не очень удобно. Я всегда старался не показывать свои чувства на людях. И все же надолго меня не хватило, я ощутил, как прохладная слеза проложила влажный след по моей щеке. Я видел по их изменившимся лицам, что они не то удивлены, не то обеспокоены моей реакции; было заметно, что они явно не знали, что делать – то ли успокаивать меня, то ли дать мне выплакаться. И эта их нерешительность как-то странно подействовало не меня; я громко, как маленький ребенок, зарыдал. Если память мне не изменяла – а с ней у меня вроде было все в порядке – такое случилось со мной первый раз в жизни.

Мои рыдания продолжались минут пять. Но они оказались целебными для меня, так как помогли мне избавиться от нервного стресса. Но не от боли; отныне я знал, что она до конца моих дней поселилась в моей душе. И вряд ли есть средства, которые способны оттуда ее извлечь.

– Как это все случилось? – спросил я.

– Вы разве не помните? – слегка удивленно сказал доктор.

Я ничего не ответил, только посмотрел на него.

– Был взрыв возле вашего магазина.

– Я это помню.

– Вам очень повезло. Если бы вы прошли еще хотя бы два метра, я не уверен, что мы бы с вами сейчас беседовали.

– А Алексей?

– Бомба разорвалась всего в нескольких шагах от него, она была спрятана в урну.

– Они промахнулись, погибнуть должен был я.

Врач быстро взглянул на меня, но промолчал.

– А что известно о том, кто это сделал?

– Я ничего вам не могу сказать, я только знаю, что идет следствие. Весь город говорит об этом несчастье.

Даже если об этом будет говорить весь мир, это все равно не вернет Алексея, подумал я.

– Для вас главное сейчас отдых, – сказал врач. – Мы пойдем, а вы постарайтесь заснуть сами, без лекарств.

– Подождите. Мне что-то мешает на голове.

– Это перевязка, у вас там рана. Но, как оказалась, не очень глубокая. Все зарубцуется. Спите. – Врач встал.

– Как вас зовут, – сам не зная для чего, спросил я. Как будто это имело сейчас какое-то значение.

– Аркадий Яковлевич Липкин.

Я слышал эту фамилию, это был самый известный в городе хирург, к нему обращались в самых тяжелых случаях. Но, насколько я понял, у меня случай как раз не самый тяжелый. Или меня обманывают?

Но спрашивать об этом было уже некого, так как врач, сопровождаемый медсестрой, покинули палату. Я остался один со своим горем, со своими мыслями и вопросами, на которые не знал ответа. Вернее, в одном я был уверен почти наверняка: целились не в Алексея, а в меня. Но тогда выходит, что я прямой виновник его гибели.

Хотя врач мне советовал в качестве лекарства – сон, спать я не мог. Мне хотелось немедленно вскочить и бежать отсюда, дабы отомстить тем, кто убил брата. Но даже если у меня хватило бы сил, чтобы выбраться из больницы, куда бы я пошел, где стал бы искать убийц? Хотя этот город мне родной, я в нем родился, но за те годы, что я тут не жил, здесь произошло множество перемен. Появились новые люди, новые отношения, о которых я ничего не знал. И последние события самым страшным образом подтверждали мне этот тезис.

Путь к этому взрыву, как я теперь понимаю, начался неделю назад, когда в мой магазин с заднего входа неожиданно валились двое парней. Они по-хозяйски расположились в моем кабинете или если быть точнее в шестиметровой каморке, где едва умещался стол и две пары стульев. Я сразу понял, кто они, ибо в своей жизни уже имел дело с этим сортом людей. А от них просто пахло за версту их занятием. А потому я не слишком испугался, ведь до сих пор я выходил в борьбе с ними победителем. Ухмыляясь, они заявили, что требуют от меня 10 процентов всех грядущих доходов, которые принесет мое скромное заведение. Пожалуй, самое удивительное в этой истории заключалось в том, что они точно назвали сумму прибыли; именно ее по моим расчетам я должен был получать в первое время пока по-настоящему не раскручусь. Как они могли вычислить эту цифру, неужели сосчитали? Если подумать, то это обстоятельство должно было меня насторожить: ибо речь пахло не примитивным рэкетом какой-то уличной банды, а нечто более серьезным. Но в тот момент я не думал о таких вещах, в моей голове бешено крутилась карусель совсем других мыслей.

Я смотрел на наглые ухмылки этих парней и прикидывал, какими приемами их следует уложить, дабы они надолго бы забыли дорогу к моему магазину. То, что они не представляли для меня серьезной угрозы, в этом я не сомневался. Не то, что они были щуплыми, наоборот, парни были и высокие и хорошо откормленные, как гуси перед новогоднем забоем, но я ясно видел, что они на сто процентов уверены, что никакого сопротивления с моей стороны не последует, и я безропотно приму их условия.

Эта убежденность их расслабляла, делала небоеспособными.

У меня есть одна черта, которая доставляет мне в жизни много неприятностей: я крайне вспыльчив. Эти два наглых подонка вызывали во мне просто ярость. Но я знал, что нельзя ее показать раньше времени, иначе дам им преимущество. Я встал, вышел из-за стола. Они по-прежнему сидели на стульях, широко расставив ноги, уверенные в своем преимуществе, основанном на численном превосходстве; один из них демонстративно харкнул. Его пенистая густая слюна, упавшая на мой недавно вымытый пол, стала для меня подобно извлеченного из гранаты запала; ударом в шею я мгновенно вырубил его. Второй вскочил со своего места, но был моментально отброшен моей ногой к стене. Все было кончено так быстро, что я даже почувствовал разочарование, так как гнев во мне еще не остыл и требовал дальнейшего выброса энергии. По очереди я выволок рэкетиров на улицу и бросил их на землю, на самый грязный заплеванный участок.

На мой взгляд, это было наиболее подходящее место для них. Оба шантажиста были явно в нокауте и потому почти не трепыхались. Рядом стояла машина, за рулем сидел человек. Он внимательно наблюдал за происходящим, его прищуренные глаза встретились с моим взглядом. Я сразу понял, что он тоже член этой банды, может быть, даже глава ее. Я подошел к нему.

– Возьми это гавно, – сказал я, кивнув на валяющихся в грязи его товарищей. – А то от них слишком воняет. А я не переношу отвратительные запахи.

Гордый и довольный собой, я вошел в магазин, не обращая внимания на то, что происходит за моей спиной. Каким же я был идиотом!

Меня снова, как и тогда, распирала ярость. Больше всего на свете мне хотелось найти тех подонков и сделать с ними то же самое, что они сделали с Алексеем. Я почти не сомневался, кто автор этого взрыва. Если его совершили не те, кто наведывался ко мне, то уж точно кто-то из их банды. Как жаль, что я не могу выйти немедленно из больницы, просто руки дрожат от нетерпения, так хочется отыскать убийц. Ну, ничего, пусть они подождут немного, им еще недолго ходить по этой земле.

«Алеша, – шептал я, я не могу тебя воскресить, но я могу за тебя отомстить. И заверяю тебя: я непременно это сделаю. Пусть для этого мне потребуется отдать свою жизнь, но твоя смерть не останется безнаказанной».

Дав себе эту Ганибалову клятву, я почувствовал некоторое успокоение. По крайней мере я теперь знал, что мне предстоит делать после того, как я оклемаюсь. И коли судьба меня пощадила, то теперь мне надо как можно скорее окончательно прийти в себя, сбросить к чертовой матери больничный халат и вновь облачиться в свою привычную одежду. Меня ждут слишком важные дела, чтобы валяться тут.

Незаметно я снова заснул. Мне снился взрыв, чьи-то крики, затем чье-то исковерканное тело. Но это не было тело Алексея. Я внимательно присмотрелся и узнал в этом изуродованном трупе себя. Вернее то, что осталось от меня. Я глядел и не понимал, что происходит. С одной стороны я знал, что я – жив, ибо кто же тогда видит убитого, но с другой – сомнений не было в том, что погибшим был я. Я даже разглядел небольшой шрам возле глаза – след от давней юношеской драки. От этой раздвоенности мне стало совсем не по себе, мне хотелось крикнуть: кто же я на самом деле – мертвый или живой? Но никого по близости не было, я находился один, вернее в компании с самим собой. Только разорванным бомбой на куски. Не в силах больше выносить эту странную ситуацию, я закричал. И этот мой отчаянный крик прогнал родившуюся в моем мозгу страшную картину, а затем я погрузился в непроницаемую темноту.

Я проснулся и сразу почувствовал себя лучше. Глаза смотрели ясно на мир, все картины были четкие и яркие. Окна не были зашторены, я видел, как солнечные лучи пробиваются сквозь густые заросли весенней листвы.