Сэди Джонс - Изгой

• Название: Изгой
• Автор: Сэди Джонс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9910-0975-1, 978-966-14-0489-1, 978-0-701-18176-5

1957 год. Молодой Льюис Олдридж возвращается домой, отсидев два года за преступление, которое шокировало сонное графство Суррей. Льюису суждено пройти путь разочарований и потерь, не рассчитывая на поддержку окружающих, подвергаясь опасности быть сломленным. И только на грани отчаяния ему снова будет дарована любовь, любовь как спасение…

---

— Может быть, они на улице. — Это был Том, он все еще волновался.

— Мы на улице не играем, — сказал Льюис.

— А они, может, играют.

— Они могут быть на чердаке.

— Там мыши. И крысы, — сообщила Кит, которая по ночам слышала, как над ее комнатой бегают мыши. Она старалась не шепелявить, как маленькая, но без передних зубов это ей удавалось с трудом.

— Здесь тоже есть мыши, — скрипучим голосом произнес Том, глядя на нее сверху через щель между дощечками полки.

— Ничего здесь нет, — заявила Кит, стараясь обернуться и одновременно вжимая голову в плечи.

Норман сдавленно хихикнул.

— И пауки, — добавил Том, чувствуя, что нащупал ее слабое место.

Льюис взглянул на Тома.

— Точно. У тебя паук на голове, — сказал он.

Том подскочил и стукнулся головой о полку. Всех четверых мгновенно охватила паника. Послышались шаги. Все замерли. В щелях вокруг двери шкафа появился свет и раздался голос одной из женщин, присматривающих за детьми:

— Мальчики и девочки! Выходите! Пора идти. Я ищу Льюиса Олдриджа, Джоанну Наппер и Эда Роулинса. И побыстрее, пожалуйста!

Дети обменялись смиренными взглядами.

— Ты можешь продолжать играть, — сказал Льюис Тому.

— Теперь уже неинтересно, — откликнулся Том, и они все вчетвером вывалились из шкафа.

Кит все время пыталась заставить себя перестать улыбаться Льюису, но теперь это было неважно — он собрался уходить.

— Пока, — бросил он через плечо всем, кто оставался, а сам направился вниз по лестнице.

— Ну, теперь-то ты рада, что мы добрались сюда на машине? — спросил Джилберт, когда они отъехали от дома.

— Ужасно рада, — ответила Элизабет, прислоняясь головой к холодному стеклу и представляя себе, как они бежали бы через темный лес.

Была уже глубокая ночь. Лобовое стекло заливал зимний дождь.

Джилберта внезапно охватил приступ веселья. Он решил, что должен немедленно сообщить Лиззи о своей новой работе. Он планировал сначала добраться домой, уложить мальчика спать, а потом спокойно, с расстановкой рассказать ей обо всем, но теперь момент показался ему самым подходящим. Он на мгновение снял руку с руля и, положив ее поверх лежавших на коленях рук Лиззи, заглянул ей в глаза.

— Лиззи, Дики предложил мне должность Робертса. Ты же знаешь — он уходит на пенсию.

— Не может быть! Джилберт! Льюис, ты слышишь? Джилберт, это просто великолепно!

При выезде на основную дорогу машину резко качнуло.

— Осторожно!

— Но, Джилберт! Это же потрясающие, фантастически хорошие новости! — Свет фар практически не помогал при езде сквозь темноту и стену дождя. — Мы теперь будем очень богаты.

— Ну-ну, я бы так не сказал. — Ему нравилось, что она так думает, и он рассмеялся. Льюис протиснулся между спинками передних сидений, чтобы участвовать в общей радости. Джилберт преодолел крутой поворот. — Ни черта не видно!

— Возможно, это все замерзнет, и завтра будет удивительно красиво.

Разговор прервался, так как показалась их подъездная дорожка, и Джилберт свернул на нее. Впереди они увидели свой дом, который белел в темноте.

Глава 3

Двадцать девятого декабря Льюису исполнилось десять лет и сам он считал этот возраст особенно важным. Элизабет всегда украшала их места за столом к торжественному завтраку по поводу дня рождения: остролистом и маленькими белыми снежинками место Льюиса в декабре и нарциссами место Джилберта весной. В ноябре, надень рождения Элизабет, Джилберт посылал Льюиса пораньше в мокрый сад поискать там цветы, а затем они вместе высушивали их и старались красиво разложить вокруг ее столового прибора, сетуя на то, что они мужчины и не очень разбираются в таких вещах. Если погода стояла теплая, иногда на ее праздник сохранялись даже розы, и Льюис срезал их и нес в дом, роняя на траву опадающие лепестки. Что бы еще ни происходило на день рождения, какие бы ни были угощения и подарки, ничто не могло вызвать большее удовольствие, чем украшенный стол и необычное ощущение уголка сада внутри дома.

Джилберт произнес речь по поводу десятилетия Льюиса, которому в честь этого дня подарили велосипед и перочинный ножик. Велосипед пока был слишком велик для него — и это было хорошо, — а ножик оказался достаточно острым, чтобы можно было обстругивать довольно толстые палки, и Льюис был счастлив получить такие подарки.

Это был хороший год, и все они с удовольствием придерживались заведенных порядков, не стремясь каждый раз все переиначивать. По-прежнему оставалось какое-то странное опустошающее ощущение, что война закончилась и возврата к прошлому уже нет. Теперь все будет по-новому. Работа, занятия в школе и церковные ритуалы делали их существование нормальной человеческой жизнью, а ее основы казались достаточно прочными и ценными, чтобы за это стоило воевать и побеждать.

Во время весеннего семестра, когда снег еще не растаял, мальчишки из подготовительной школы Льюиса играли в регби на поле, где снег был перемешан с грязью. Летом они играли в крикет на хороших площадках с низкой зеленой травкой, которые были укатаны и за которыми постоянно следили. Льюис был капитаном команды по крикету. Тренер сказал, что назначил его капитаном не потому, что он был лучшим, а чтобы он проникся командным духом — он был мечтательным мальчиком и не слишком старался в чем-либо превзойти других. Он относился к типу ребят, которые популярны среди своих сверстников, потому что с ними легко — они не выдвигают особых требований. При общении с Льюисом часто складывалось впечатление, что к настоящему делу своей жизни он не приступал, и это привлекало к нему людей, потому что они не ощущали ответственности перед ним. Где он на самом деле витал мыслями, знал только он сам, и в этом он был очень похож на Элизабет. Он писал длинные рассказы и поэмы в классическом стиле о морских сражениях или о безрассудных кавалерийских атаках, но не для того, чтобы это кто-то читал, а просто потому, что это ему было интересно; когда он писал их, то мысленно путешествовал и делал этот мир справедливым.

Когда он приехал домой на летние каникулы, оказалось, что он очень вытянулся, и Элизабет пришлось поехать с ним в Лондон, чтобы купить ему новую одежду. Сначала они зашли в «Симпсонс» на Пиккадилли, а затем — в «Корнер-Хаус», чтобы выпить чаю. Льюис решил, что не может быть более ужасного дня, чем день, потраченный на покупки, но зато ему нравилось смотреть на все эти автобусы и машины, снующие вокруг них.

Повсюду им попадались строительные площадки или странные просветы на улицах, где такие площадки еще предстояло развернуть, и Льюис пытался угадать, на каких из них будет вести строительство компания Кармайкла. Ему нравилось думать об этом: это будет след, оставленный в городе его отцом.

Перед тем как ехать домой, Элизабет сказала, что, поскольку до отхода их поезда остается еще двадцать минут, они должны зайти в гостиницу рядом с вокзалом, где она собиралась немного выпить в баре.

Она взяла себе мартини, а Льюису досталась оливка из него. Льюис никогда прежде не пробовал оливки, и ему запомнился ее необычный вкус — солоноватый и с привкусом джина. Они едва не опоздали на свой поезд и, когда бежали по перрону, то и дело роняли сумки и коробки с обувью. Льюис заскочил в вагон первым и помог маме подняться, взяв у нее из рук пакеты. Он чувствовал себя взрослым, поскольку помог даме сесть в поезд, и гордился своей мамой, которая была такой красивой.

Дома их ждал полученный почтой школьный отчет об успеваемости Льюиса, и вечером состоялся обычный ритуал: отец читал отчет и задавал вопросы Льюису, а происходило это в гостиной; «разбор полетов» — так называл это отец.

Джилберт почему-то всегда удивлялся, когда Льюис приезжал домой на каникулы; ему каждый раз приходилось снова привыкать к сыну. Он знал, что Элизабет чувствовала себя более счастливой, когда Льюис был дома, что ей очень скучно все время оставаться одной. Она сама признала, что рисует не слишком хорошо, и хотя она любила делать это, трудно увлеченно заниматься чем-то, если знаешь, что ты в этом деле лишь посредственность. Частенько, когда во время школьных каникул Джилберт приезжал домой, он, войдя, видел стол, накрытый на троих, и ломал себе голову, кого она еще, черт побери, пригласила на обед, а только потом вспоминал, что сейчас каникулы и дома Льюис.

По будним дням Джилберт возвращался домой вскоре после половины седьмого. Поезд приходил почти в шесть двадцать; Джилберту надо было еще спуститься с платформы, сесть в свою машину и доехать до дома. Если погода была плохой, Элизабет и Льюис были в доме; Льюис обычно что-то читал у себя наверху, а Элизабет устраивалась в гостиной с книжкой и стаканчиком какой-нибудь выпивки либо в кухне разговаривала с Джейн. Джейн уходила в семь, а в восемь они ужинали. Зимой еду всегда разогревали, и она была не очень вкусной, но вот летом на ужин у них был мясной рулет или, если повезет, ветчина, которые было трудно испортить даже Джейн.