Борис Хольмстон-Смысловский - Первая русская национальная армия против СССР

• Название: Первая русская национальная армия против СССР
• Автор: Борис Хольмстон-Смысловский
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-6155-2

Генерал-майор вермахта Б.А. Хольмстон-Смысловский (1897–1988) — один из самых известных русских коллаборационистов. Выходец из дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, он воевал в годы Гражданской войны на стороне белой армии, а затем эмигрировал в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами и в начале 1930-х гг. стал сотрудником немецкой военной разведки — абвера. Во время Второй мировой войны Смысловский возглавлял специальный разведывательно-диверсионный орган — Особый штаб «Россия», на основе которого в 1945 г. была сформирована так называемая Первая Русская национальная армия. Ее личный состав был интернирован в нейтральном Княжестве Лихтенштейн и избежал выдачи Советскому Союзу. В послевоенные годы Смысловский продолжил активную антисоветскую деятельность, выразившуюся, в частности, в публицистической и военно-научной работе. В настоящем издании представлены наиболее заметные мемуарные и теоретические труды Смысловского. Это статьи, опубликованные им в конце 1940-х — начале 1950-х гг. прошлого века на страницах газеты «Суворовец» и изданные в 1953 г. в Аргентине отдельной книгой, а также исследование «Война и политика», вышедшее в свет в 1957 г. в США.

---

Техника в современной войне — великая вещь, но это далеко не все, и слепая вера только в свое техническое превосходство ни к чему, как только к поражению, привести не может. Каждый солдат должен понимать свой маневр, а в политической войне — чувствовать и свое морально-идеологическое превосходство. Все должно быть ясно и понятно, только тогда можно воевать. Нельзя требовать человеческой жизни и крови за непонятные и ненужные идеалы. В Первую мировую войну немцы верили в свое техническое превосходство, главным образом, в свою 44-летнюю подготовку и тяжелую артиллерию, ибо ее союзники почти не имели. Верили и торжественно проиграли. Во Вторую мировую войну французы верили в техническую непроходимость своей укрепленной линии Мажино. Немцы прошли ее почти парадным маршем. В ту же Вторую мировую немцы верили в свое техническое превосходство на Востоке. Главным образом — в свою организацию, в танковые дивизии и моторизованную пехоту. Верили в непобедимость люфтваффе. Восточная военная прогулка кончилась под Сталинградом, а непобедимым полкам пришлось сложить оружие в Берлине. Теперь англосаксы слепо верят в непобедимость и превосходство своего стратегического воздушного флота, вооруженного атомной бомбой. Сталин же верит в гениальность своей пропаганды и в историческую непобедимость русского солдата.

Я должен завершить мою первую серию статей уже столько раз мною сказанными словами. Русская империя — это не государство, а континент, и расширилась она теперь фактически от Берлина до Кантона. Можно ли все это пространство безнаказанно покрыть «ковром» атомных бомб? Русская армия на протяжении всей своей военной истории знала много блестящих побед, правда, и тяжких поражений, но психология русского народа никогда не знала и не переживала исторического окончательного поражения. В течение последних двух столетий мы вели 26 войн, которые продолжались 130 лет. Много непрошеных гостей ходило по широким, заколдованным московским дорогам. Шли полчища монголов, гуляла кавалерия поляков, маршировала пехота шведов, старая гвардия Наполеона и моторизованные гренадеры Адольфа Гитлера. Все они шли с глубокой верой в свое военно-техническое превосходство и в свою окончательную победу.

Все эти военные «прогулки» кончились волною обратного шествия, и русский трехгранный штык и остро отточенная сабля не раз потрясали над Варшавой, Берлином и Парижем. Правда, существуют еще столицы некоторых европейских государств, которые русских не видели, но мало их осталось. Нельзя изучать историю мира и вместе с тем ничему не научиться. За этот государственный грех и платится обыкновенно исторической смертью. Вот в этом и заключается главная тайна широких и заколдованных дорог, ведущих в снегом занесенную Московию.

5

Подводя итог всему тому, что было сказано в предыдущих четырех главах, сделаем вывод из тех военных истин и доктрин, которые были предложены вниманию читателя.

Прежде всего, было установлено, что современная война — это чрезвычайно сложное явление, и сегодня человеческий ум не может полностью охватить все отрасли военного дела, да и не только военного, которые необходимо знать, чтобы вести с успехом огневую войну. Жизнь потребовала специализации, то есть разделения теории и практики боевых действий современных вооруженных сил. Не только тактика и отчасти оператика, в зависимости от родов оружия, но даже наивысшая ступень военного искусства, то есть теория и практика государственной стратегии, будет делиться сегодня, как мы видели, на классическую стратегию, выразительницу национальной войны, и на стратегию «малой войны», отвечающей понятию гражданской или классовой борьбы с ее специальным видом партизанского движения в грандиозных стратегических масштабах.

Однако та же жизнь потребовала от полководца, то есть офицера Генерального штаба (иной сегодня немыслим), и от его штаба проведения в жизнь принципа идеи связи. Другими словами, изучение каждого отдельного вопроса военного дела должно непременно вестись совместно и параллельно с изучением всех остальных факторов войны, в той или иной степени на нее влияющих.

Мы уже говорили в предыдущих статьях, что сегодняшняя огневая война находится в полной зависимости от политики, которая ее готовит, во время хода военных действий на нее влияет, а после окончания огневой войны является решающим элементом будущего мира или будущей «холодной» войны. Генерал Сект, создатель после Версаля германских вооруженных сил и германской военной академии, говорил, что сущность войны, или так называемая философия военного искусства, и является связью всего многогранного военного дела и выражает собою единство военной науки или военной доктрины, в частном случае, для данной военной эпохи. «Бой — это часть войны, а война — это часть нашей жизни!» — восклицает в своих записках знаменитый американский генерал Ли[13], а потому принципы, которые являются основами борьбы во время огневого столкновения, сточки зрения философии, являются теми же принципами, на которых основывается жизненная борьба при преодолении всех тех препятствий и сопротивлений, которые встречаются на нашем вечном пути стремления к прогрессу и к завтрашнему лучшему утру. Борьба в областях чистой политики, а также политики промышленно-финансовой или социально идеологически-пропагандистской базируется на тех же философских принципах, на которых основывается сущность борьбы двух воль, двух противников в истории военного искусства.

Могущество техники играет огромную роль в современном вооруженном столкновении народов. Однако нельзя забывать самой основы, то есть сущности войны, а именно, что солдат в бою, рабочий на фабрике, ученый в лаборатории, хирург в госпитале и пропагандист за газетой — это все люди, и что именно эти люди и приводят в движение все сложные машины нашей современной цивилизации, и от вопроса, будет ли эта могущественная машина работать без перебоя, исправно, или нет, зависит жизнь миллионов людей, выигрыш или проигрыш огневой войны и судьба многих наций.

Вот почему дух или, вернее, психологическое состояние бойца в наш век огневой и механизированной войны продолжает играть решающую роль, и от него, от этого духа, или от психики бойца, зависит окончательное решение боя. Зависит, будет ли армия организованной вооруженной силой, или только «собранной толпой». Все это чрезвычайно важно не только для классической стратегии, но и для учета стратегии малой войны.

Современный бой намного сложнее предыдущих сражений минувшей исторической эпохи, и сегодня во время боя в душе бойца непрерывно разыгрывается колоссальная душевная драма. Идет непрерывная борьба между положительной частью его натуры, чисто мужественного характера, и другой частью, выражающейся в отрицательном явлении, так называемом инстинкте самосохранения. Победоносный американский главнокомандующий генерал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях говорит: «Нельзя проиграть бой на поле сражения в физическом плане прежде, чем проиграть его в высшем плане, то есть в области чистой психики». Сначала наступает кризис психологически-морального значения и только постепенно, распространяясь от одного очага боя к другому, переходит в общий кризис чисто физического характера, который и выражается в том, что одна из сторон признает себя морально побежденной, отказываясь от дальнейшей борьбы. Дивизии тогда превращаются из организованных воинских частей в беспорядочную толпу, и начинается общее отступление, часто переходящее в панику. Толпа имеет собственную психологию и, в зависимости от разных обстоятельств, она способна или на величайшее геройство, или на грандиозную гадость.

Вспомним бои времен революции Керенского, когда корниловские полки в тяжелых условиях полной изоляции шли вперед, а другие в это время — «самые свободные» — бежали от первых выстрелов всегда нами битых австрийцев. Вот почему нельзя заражаться болезнью нашего материального века и, отбросив духовно-психологическую подготовку войны, погрязнуть исключительно в вере в непобедимость машины. Слепая вера в механику боя ни к чему иному, как только к грандиозному поражению, привести не может. Духовно-психологические качества армии — это тот фундамент, на котором строятся все остальные факторы военного дела, ведущие армии к блестящим победам или к тотальным поражениям. И вот почему идеологически-пропагандистская обработка является чрезвычайно важной и неотъемлемой частью по подготовке к войне не только армии, но и всей нации. Основные законы стратегии требуют свободы воли и маневра, а потому инициатива должна быть захвачена и удержана на протяжении всей кампании. Война, как мы уже говорили, — это борьба двух воль, где каждая сторона желает господствовать над противником, но господство дается только решающим ударом и смелым наступлением. Оно достигается армиями, воспитанными в наступательном духе.