Игорь Морозов - Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма

• Название: Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма
• Автор: Игорь Морозов
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91674-114-8

Данная монография посвящена исследованию роли антропоморфных артефактов в жизни людей и в истории человеческой культуры.

Особое внимание уделено «идеологии антропоморфизма», которая позволяет использовать антропоморфные игрушки в целях «социального конструирования», то есть для формирования и развития «пространства личности» ребенка, осознания им своего «Я», противопоставленного «Другому», преодоления возрастного этапа «аутизма», формирования гендерной, социальной и этнокультурной принадлежности и желательных стандартов поведения.

Автором проанализирован широкий круг источников: обрядовые, магические и религиозные практики, примеры из мемуарных, литературных и современных источников (пресса, массмедиа, реклама, кино). Основу исследования составляют материалы автора, относящиеся к русской традиции и включенные в широкий круг кросскультурных параллелей.

Книга предназначена для специалистов по социальной и культурной антропологии и будет полезна представителям смежных дисциплин – от кросскультурной психологии и философской антропологии до этнолингвистики, а также широкому кругу читателей.

---

Илл. 55

Обережная функция антропоморфных фигурок, непосредственно связанная с их фетишизацией, проявляется, например, в обычае вывешивать над дверью вниз головой тряпичные куколки, чтобы уберечься от «богинки» [Виноградова 2000, с. 54]. Нередко такие куколки замуровывались в фундамент или в стену здания при строительстве. И. Эренбург вспоминает, что когда в 1934 г. во время путешествия по Русскому Северу он был в Архангельске, «там с величайшими усилиями взрывали здание таможни петровского времени. В стене нашли ларец, а в ларце деревянную Венеру. „Куклу“ сломали» [Эренбург 1967, с. 46]. В поздних интерпретациях куколку или иные предметы строители помещают в кладку, чтобы отомстить или навредить хозяину, например, за недостаточно щедрое вознаграждение. У чувашей во время моления, посвященного созреванию и уборке яровых, а также приплоду скота «пысак учук» («ман учук», «чукдуртри»), проводившегося раз в девять лет, на месте моления (обычно на чистой и ровной лужайке, ни в коем случае не на киреметище) оставляли куклы и монеты, которые строго возбранялось уносить с этого места «под страхом сильно захворать» [Салмин 1994, с. 25; Салмин 2007, с. 80]. В качестве типологической параллели можно указать на обычай вывешивать аналогичные куколки, посвященные божествам-покровителям ларам, в семейных святилищах римлян, возводившихся обычно на перекрестках дорог. Причем если куклы символизировали глав семейства, то от рабов вывешивались шерстяные шарики [МС 1991, с. 312, ст. «Лары»].

Деревянные плоскостные и объемные фигурки тайгам или шалыг у шорцев, проживавших на р. Кондома, изображали мифических лесных дев, от отношения которых к охотникам зависел успех в охоте. Поэтому, собираясь на охоту, фигурки тайгам или шалыг обязательно угощали кашей и аракой [Иванов 1979, с. 13–14].

Как и в мифологии, в ритуально-обрядовых практиках кукла нередко выступает как прообраз человека. Так, у туркменов, если в семье ждали рождения девочки, то пожилая родственница матери будущего ребенка изготавливала куколку, ничем не отличавшуюся от обычных игровых. После появления девочки на свет куклу отдавали детям [Ботякова 1995, с. 169]. У манси, как только женщина обнаруживает признаки беременности (по-мансийски поойтыс, букв. „прекратилось что-то“), она начинает соблюдать строго определенные правила поведения. Так, например, на 4–5 месяце беременности она должна иметь соос – изображение в виде маленькой куклы женского пола величиной с большой палец, сделанное из высушенной мягкой чаги – который делает сама будущая мать, если умеет, или какая-то другая женщина (не шаманка), специалист по изготовлению, у которой легкая рука. Приготовление соос“ а происходит в тайне от посторонних и сопровождается угощением. Делающая соос периодически сопровождает свою работу причитанием, угощением со стороны матери, обрядовым освящением делаемой ею куклы. Приготовленный соос обязательно украшается: на шею надевают бусы из бисера, сзади прикрепляют косы. Посредине туловища куклу опоясывают ленточкой, концы которой висят сзади. За концы этой ленточки куклу берут в руки, когда бывает необходимость, и тогда она занимает висячее положение. Соос предназначается для сяянь (букв. «мать») – духа в виде старой женщины, которая, по поверьям, посылает людям детей, помогает в родах и обеспечивает связь между женщиной (будущей матерью) и сяянь. Если женщина имеет соос, то ребенок будет не очень большой и рожать будет легче. Соос хранится в нарядном мешочке (тучаньге), украшенном бусами, орнаментом, кистями из накрашенной замши и завернутом в красивый платок, мягкую шкурку зверька. В нем хранятся принадлежности для шитья. Впоследствии платок дарится духу сяянь [Ромбандеева 1993, с. 91–92].

Хотя у русских факты фетишизации куклы явление достаточно редкое, это архаическое свойство еще продолжает проявляться в народных верованиях, а иногда и в обрядово-магической практике. Так, в Калужской губ. считалось, что «куклу видеть во сне или кто даст ее – к лучшему, к деньгам или к исполнению желаемого» [Чернышев 1901, с. 21, № 32]. По сообщению О. К. Бартельс, в Вознесенском монастыре в Смоленске крестьянским женщинам, желающим иметь детей, дают подержать на руки деревяннную фигуру ангела, которую выносят на всеобщее обозрение только на Вознесение. Пока женщина слегка раскачивает ее на руках, монахиня читает молитву. «Кто желает иметь сыновей, тот жертвует изображению мужскую одежду, которую и набрасывает на фигуру, облаченную в парчовое одеяние; кто желает иметь девочек, жертвует одежду женскую» [Bartels 1907, s. 160–163]. В. Н. Харузина, приводящая эту информацию, ссылается в качестве подтверждения на сведения Е. Р. Романова о том, что деревянная раскрашенная фигура ангела величиной примерно 35 см действительно во время молебна «пропускалась у женщин под сорочкой по телу, начиная от воротника сверху вниз. Лет десять всё это делалось открыто, но потом ангела спрятали и теперь молебны служат лишь осторожно и для женщин из простого народа» [Харузина 1907, с. 98].

Илл. 56

Очень показательны и описанные В. Н. Добровольским манипуляции с «братской свечой» в западных губерниях России в конце XIX – начале XX века, где она не только антропоморфизировалась и персонифицировалась, но и служила объектом поклонения. «Свеча у „братчиков“ имела подобие человека, у изображения, сделанного из воска, были глаза (вместо глаз – медные деньги), и руки, на свечу была надета рубашечка. ‹…› В Калужской губ. Московского уезда свеча также имеет человекообразный характер, но там в обряде сохранилась живая особенность, проливающая свет на значение праздника „Свечи“. Над свечой там бабы жалобно приговаривают, как над покойником: „Ох, свеча, ты матушка наша!“ ‹…› Когда священник отслужит молебен Прасковье мученице, а пиво, которое готовится к Прасковейщине, сварено, „проголосят“ сначала батьку и матку. „Што же вы, родители, меня оставили одну свечу справлять, а моя ж жисточка и закупится и заложится…“» [Добровольский 1901, с. 36]. Обряды такого рода, до сих пор продолжают сохранятся в ряде регионов Белоруссии – см. илл. 56, антропоморфная «братская свеча» [ЛА ЛТА, д. Малятичи Кричевского р-на Могилевской обл.].

* * *

Магические функции антропо– и зооморфных куколок чрезвычайно разнообразны. Они играют роль заместительных жертв, оберегов или амулетов в имитативной, катарсической и апотропеической магии. Магические действия, совершаемые с куклами или антропоморфными фигурами, очень часто направлены на стимуляцию фертильности, и в этом случае кукла выступает как символическое изображение ребенка («ангела»). Последний пример иллюстрирует еще одну интересную тенденцию: многие предметы, используемые в обрядовых магических практиках, подвергаются антропоморфизации. Им не только стремятся придать внешнее сходство с человеком, пусть даже и условное – при помощи дресскода или обозначения «частей тела», но и присваивают имена (например, локальных божеств или местночтимых святых в христианской традиции), обращаются к ним с просьбами, одаривают и т. п. То есть воспринимают как живого человека.

Мифологические контексты

История неразрывного единства человека и куклы уходит вглубь веков, прослеживаясь по многочисленным археологическим находкам в древнейших памятниках человеческой цивилизации. Остановимся теперь на еще одном аспекте осмысления куклы или ее аналогов в человеческой культуре: ее связи с культами плодородия и мифами о сотворении мира и человека. Особое внимание в данном разделе уделяется мифологиям древности, поскольку именно в них, как и в творчестве ребенка или в поведении и играх детей, наиболее ярко проявляются феноменальные свойства этой вещи.

Сотворение мира и человека

Данная глава посвящена исследованию «кукольных образов» в мифах творения. Особый интерес здесь представляет процесс творения человека, его изготовления богом-демиургом из различных природных материалов, а также наделение получившегося антропоморфного артефакта душой. Этот акт творения хорошо известен по позднейшему фольклору (сказки, предания, легенды, былички), получил отражение в литературной традиции (античное предание о Галатее, легенды о големе, гомункулусе и Франкенштейне, сказка Коллоди о деревянном человечке Пиноккио и т. п.) и оказал огромное влияние на современные трактовки куклы.

Человек как кукла в мифах творения