Юрий Сушко - Высоцкий. На краю

• Название: Высоцкий. На краю
• Автор: Юрий Сушко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-094287-9

Кем же был Владимир Высоцкий? Гениальный поэт, хулиган, бабник, экзальтированный циник, нежный романтик, великий исполнитель, алкоголик и наркоман, блестящий артист — кто он? Творческие взлеты и падения, невероятная популярность, безумная любовь, агрессия — все этапы его жизни до сих пор вызывают множество споров. Каковы на самом деле были отношения с Мариной Влади? В чем причина расставания с первой женой Изой? Кто были его настоящие друзья, а кто — враги и предатели? Действительно ли его смерть случайна, или…? Он один отвечал за всех. Он не врал. Его творчество близко каждому и в то же время всегда очень лично… В этой книге — горести и радости, стихи и любовь поэта, актера и просто великого человека Владимира Высоцкого…

---

— Ромка, ты теперь «дарование»!

— Не дарование, а «дарования», то есть, их у меня много, слушать надо!

— Прошу не комментировать, а то читать не буду!

«…А с ним отлично взаимодействуют Р. Савченко и В. Никулин. Несколько слабее играется «Медведь»… Самое крупное достижение выпускников курса — спектакль «На дне». Постановкой горьковской пьесы студийцы как бы бросили вызов «старшим», и надо признать, что они с честью вышли из рискованного поединка («Ага! — вскинул большой палец Высоцкий, — выкуси!»). Режиссеры сделали все, чтобы помочь молодым исполнителям найти собственные образные решения…»

— Так, тут дальше про «предгрозовое, гневное, революционное звучание»… Это они где «звучание» услышали? «К сожалению, размеры газетной статьи не позволяют рассказать о каждом исполнителе в отдельности, ведь роли постоянных обитателей «Дна» — костылевского подвала, — сыграны превосходно…»

— Правильно! Дальше можно не читать!

— Это еще почему?! Да нет уж, все читай, до конца.

— «Многим исполнителям удалось найти свою интонацию и акцентировать главное… Бубнов проходит мимо умершей Анны: «Кашлять перестала, значит…» И вдруг, перед последним закрытием занавеса, чудесное перевоплощение: обнажилась человеческая душа: «Кабы я был богат… я бы бесплатный трактир устроил! С музыкой, и чтоб хор певцов… Бедняк — человек… Айда ко мне в бесплатный трактир!» Артист В. Высоцкий проводит эту сцену с подъемом. В этот момент его Бубнов сверкающе счастлив…»

— Вовка, ты сверкающе счастлив?

— Как слон…

— И финал: «Итак, экзамен на артистичность сдан, но мы повременим ставить точку. Почему надо с такой поспешностью отправлять на слом законченные, профессиональные и представляющие несомненную художественную ценность («Ого!») спектакли? По-хозяйски ли сводить насмарку плоды большого и кропотливого труда?..»

— Не по-хозяйски…

— Неплохо начинаете, ребята, — поздравил всех Павел Владимирович, подойдя к ним. — Есть над чем подумать…

* * *

«Приказ № 77. Учебный план выполнен полностью, и студент В. Высоцкий допущен к государственным экзаменам 18 мая 1960 года. Всего сдано: 31 предмет, из которых 24 «отлично», 6 «хорошо» и 35 зачетов.

Государственные экзамены:

1. Мастерство актера — май — отлично.

2. Диалектический и исторический материализм — 15 июня — отлично.

Постановлением Государственной экзаменационной комиссии от 20 июня 1960 года присвоена квалификация актера театра и кино.

Председатель ГЭК ВА. Ершов

Диплом № 284453 выдан 20 июня 1960 года

Место назначения на работу — Московский драматический театр имени Пушкина, должность актера»

К «альма-матер» он относился с неизменным пиететом. И не упускал случая напомнить:

Я, дорогие, мхатовский лазутчик,

Заброшенный в Таганку, в тыл врага…

«Теперь ему меньше осталось пройти — уже три четверти пути»

Владимир Высоцкий, размышляя о своей судьбе, первый срок отмерял себе в утробе — «девять месяцев — это не лет». Потом уточнял:«Жил я славно в первой трети — двадцать лет на белом свете…»Но коль уж так Судьба распорядилась, пусть «вторая треть» продолжится хотя бы до гамлетовского, до христова века…

С 1960 года в жизни Высоцкого настал новый этап. Совсем взрослой жизни. Женился. Позади годы ученичества, школярства.

Странное совпадение. В этом же году Булат Окуджава закончил рукопись повести, которую озаглавил задорно и грустно, как тост на посошок — «Будь здоров, школяр!». Вскоре Владимиру на ночь дадут прочесть альманах «Тарусские страницы», где «Школяра» рискнули опубликовать. Проглотил залпом. Запомнились, как напутствие, вступительные слова: «Это не приключение. Это о том, как я воевал. Как меня убить хотели, но мне повезло. Я уж и не знаю, кого за это благодарить. А может быть, и некого… Так что вы не беспокойтесь. Я жив и здоров. Кому-нибудь от этого известия станет радостно, а кому-нибудь, конечно, горько. Но я жив. Ничего не поделаешь. Всем ведь не угодить…»

Я тоже жив-здоров, думал читатель, и ничего не поделаешь. А через несколько лет аукнется лирическая проза Окуджавы грубоватыми поэтическими строками:

Поэтому я — не проходит и дня —

Бью больно и долго, —

Но всех не побьешь — их ведь много…

Ведь всем не угодить, верно?

«В начале 60-х, — вспоминал Высоцкий, — я услышал песни Окуджавы, и меня поразило, что свои стихи можно еще усиливать мелодией, музыкой… И понял, что такая манера излагать свои стихи под гитарные ритмы, даже не под мелодии, а под ритм, — это еще более усиливает влияние поэзии, которой я занимался уже к тому времени немало, ну если это можно назвать поэзией. А именно стихи… И можно придать при помощи шутливой мелодии еще более комедийный оттенок песне, который, возможно, потеряется, если просто эту песню напечатать или прочесть. Стал делать, конечно, совсем по-другому, потому что я не могу, как Булат, — это совсем другое дело. Но все-таки я стал писать в этой манере именно потому, что это не песни — это стихи под гитару…»

Поселились молодожены, как и прежде, «за «ширмочкой». Но дома на Мещанской старались бывать пореже. Иза напускала тумана: «Мы не могли быть втроем — я, Володя и Нина Максимовна. В то же время я не имела права уехать, хотя это не значит, что мы тогда бы не расстались. Наверное, расстались бы. Но я со своим горем носилась, жалела себя. А ему-то каково было? За что он-то брошенный?»

Чаще гостили на Большом Каретном. Бывали у Акимова, у кого-то еще. В общем, маялись неприкаянными.

Вскоре актер драматического театра имени А.С. Пушкина В.С. Высоцкий отбыл в Ригу, где начались гастроли. Там новичков в спектакли не вводили, привлекали разве что к шефским концертам. Главный режиссер велел знакомиться с труппой, репертуаром, проникаться духом и атмосферой. И вынашивал грандиозные планы.

«Всех уберу, Володя…», — божился молодому актеру Равенских, намекая, что ему очень нужны «свои» люди. Но «никого он не убрал, — рассказывал друзьям Высоцкий, — половинчатые меры предпринял, хотя ему был дан карт-бланш на первые полтора-два года: делай что хочешь, а потом будем смотреть на результат твоей работы. Но он так на половине и остановился. Я понимаю, что это жестоко — менять труппу, увольнять людей и так далее. Но без этого невозможно создать новое дело…»

«Старики», предчувствуя, что их все же ведут на «заклание», ревниво наблюдали за новичками. В один голос отмечали, что «из всех молодых Володя оказался… самым добрым по отношению к нам. Он очень уважительно и почтительно ко всем относился…»

Пользуясь положением «особо приближенной особы», Владимир пытался решить проблемы Изиного трудоустройства.

— Борис Иванович, мне бы вместе с женой…

— Я ее возьму.

— Но вы понимаете, так просто ее срывать из Киева нельзя, она там в ведущем репертуаре, — набивал цену Высоцкий.

— Володя, даю слово.

Договорились: по возвращении в Москву главный ее посмотрит. Но при встрече, по рассказам Изы, Равенских егозил, ерничал, цинично острил, махал руками и покрикивал: «А ну, пройдись, а ну, встань так, а ну, встань эдак!» Отпустил неприличную шутку, и она сказала ему, что он хам… Вопрос о ее зачислении перенесли на осень, мол, будет объявлен конкурс, и все устроится.

— Ничего, Изуль, разберемся, — утешал Владимир расстроенную жену.

По возвращении из Прибалтики Высоцкий наведался в «альма матер», следуя неписанным правилам. Несмотря на дипломные спектакли, госэкзамены, суету по поводу трудоустройства, выпускники наведывались в приемную комиссию: посмотреть,«кто пришел за мной»?«Они болели за нас, — рассказывал абитуриент Всеволод Абдулов. — Володя, наверное, видел меня где-нибудь на первой консультации… Он подсел ко мне, пытался чем-нибудь помочь и пристально следил за всем, что я делал…» Впрочем, заметил Высоцкий шустрого паренька еще на Маяковке, где читали стихи…

Осень принесла сплошные огорчения. Равенских продолжал морочить голову, в списке труппы И. Высоцкая по-прежнему не значилась. Вдобавок Владимир получил оскорбительную оплеуху — вместо обещанной главной роли в этих «Хвостиках» ему сунули в руки огромный барабан и отправили маршировать в массовке. Печально, пасмурно, под стать календарю… Акимову он писал: «В Москве ничего нового, погода серая. «Эрмитаж» работает, но нами не посещается, ибо я вечерами работаю…»

Кем, барабанщиком? В том, что «Володя начал сильно пить, в этом в какой-то мере был виноват Борис Равенских, — считала Аннапольская. — Он почувствовал, какой у Володи большой потенциал. И сразу дал ему главную роль. Володя начал репетировать… А тут кто-то сказал, что на эту роль в Свердловске есть хороший комедийный актер Раутбарт… Равенских вызвал его, снял Высоцкого с роли… На премьере он напился. И, проходя по сцене, упал в оркестровую яму. Слава богу, музыканты подняли руки и удержали его. После этого Высоцкий называл Равенских не иначе как «фюрером»…»