Алексей Шишов - Четырех царей слуга

• Название: Четырех царей слуга
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014155-6, 5-271-04145-Х

Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова рассказывает об одном из ближайших сподвижников Петра I генерале-шотландце Патрике Гордоне (1635-1699), в течение почти 40 лет честно и беспорочно служившем государству Российскому.

ыходец из Шотландии, дворянин, военный инженер Патрик Гордон, находившийся с 1661 года на русской службе, был одним из ближайших помощников Петра I в деле создания регулярной российской армии...

---

   — Ваше величество, твои потешные — царские лейб-полки. Любой сержант из них сегодня же готов стать поручиком в солдатской роте.

   — А как же с приглашением иноземных поручиков, Пётр Иванович? Ведь у них патенты за семью печатями!

   — Поручики из Европы в большом числе, мой государь, дороговаты для русской казны.

   — Так где же выход, ваша милость? Мне нужна большая армия, доведённая до регулярства. Больше полков — значит, больше нужно подготовленных офицеров.

   — Они будут у вас, ваше царское величество. Для того только надо в Преображенский и Семёновский полки набирать как можно больше русских дворян. Послужат в потешных рядовыми, капралами да сержантами — вот им и офицерская школа будет.

   — Дворян родовитых в потешных у меня записано на сей день немало. Обучать их только зело изрядно надо. Тогда и толк будет.

   — Учёба есть. Полковник Иван Чамберс в нерадивых преображенцев не жалеючи науку палкой вгоняет.

   — Полковник Чамберс хороший начальник. Он военное дело знает отменно и похвалы заслуживает за то всякой.

   — Ты, как всегда, прав, ваша милость. Сегодня же повелю писать о награде полковника Чамберса куском доброго сукна на новый кафтан Преображенский...

Генерал Гордон старался выполнять все высочайшие желания. Ещё до возвращения в Москву из Троице-Сергиева монастыря царь провёл близ Александровской слободы военные учения — экзерциции. Они продолжались целую неделю под руководством генерала Гордона. Он показал государю ученье пехотных солдат, конное ученье и боевую стрельбу.

В экзерцициях принимал участие и солдатский Бутырский полк. Правда не весь, а только его лучшие роты. Новоприборным солдатам в выучке тягаться с потешными было сложно. Но всё же государь не раз отдавал должное полковому командиру:

   — Ваша милость, Пётр Иванович. И когда ты успел обучить своих солдат так лихо сворачиваться в каре? Смотри, конная сотня стольников ещё не успела к ним подлететь, а там уже правильный строй.

   — Мой государь! Мои капитаны да поручики солдат не жалеючи тому учат. Хоть и трудно приходится солдатам, зато на войне такой строй они поставят просто и скоро. Даже под пулями и стрелами.

   — Твоим бутырцам та наука сегодня просто даётся. Они на Крым ходили, ханскую конницу перед собой зрели.

   — Ваше царское величество, придёт время, и потешные через такое пройдут. На них и сейчас любо-дорого посмотреть, лучше всех экзерцируют.

   — Знаю, Пётр Иванович. Вон видишь, цесарский да свейский послы во все глаза глядят на солдатское ученье. Вечером же сядут послания в Стокгольм и Вену сочинять. Последнюю пуговицу на кафтане потешных опишут.

   — А что делать, мой государь. И твои посланники до последнего писаря у них в столицах больше лазутчиков напоминают...

В другой раз генерал Патрик Гордон в селе Преображенском устроил показательное учение своего полка перед преображенцами и семёновцами. 300 человек бутырцев демонстрировали перед государем, его окружением и будущими российскими полками лейб-гвардии ружейные приёмы. Царь был в восторге от выучки гордоновских мушкетёров:

   — Ваша милость, смотрю и дивлюсь — уж как не обучают в Преображенском и Семёновском, а твои солдаты ничем не хуже. Все ружейные приёмы им знакомы.

   — Ваше величество! Я так рад, что мой полк отмечен похвальным царским словом. Это для меня великая честь.

   — Как же ты обучил такому мастерству бутырцев, мой генерал?

   — Да как — каждый день они у меня в руках мушкеты держат. Сержанты и ротные поручики с капитанами строгость в обучении имеют. Да и Крымские походы чему-то научили солдат. Там зевать им не приходилось. Или ты выстрелишь из ружья, или тебя стрелой наградят.

   — Ты часто поход на Крым вспоминаешь на учениях, Пётр Иванович. Отчего так?

   — Мой государь, учение, даже самое строгое, не есть экзамен для солдата и его начальника. Экзамен будет в военном походе, на войне. И самый что ни на есть строгий. Цена ошибки — жизнь царского солдата. Иначе для чего учу я бутырцев ружейным приёмам?

   — Хорошо сказано. Завтра пришли десяток сержантов в роты преображенцев и семёновцев. Пусть в ротах ружейные приёмы солдатам из молодых ещё раз покажут.

   — Будет исполнено, ваше царское величество...

Во время одного из кавалерийских учений близ слободы Лукьянова Пустынь Пётр Иванович, бывший в молодые годы прекрасным рейтаром и драгуном, на скаку свалился с лошади и сильно повредил руку. Царь был сильно обеспокоен таким происшествием:

   — Пётр Иванович мой любезный, сильно ли руку зашиб? Вот мой лекарь — ему велено тебе ни в каких лекарствах не отказывать. Что надо — сейчас пошлю конного в Москву, в Аптекарский приказ.

   — Ваше величество! Я так благодарен вам каждый раз за монаршью заботу, за честь, оказываемую мне. А что касается руки — то это только пустяковый ушиб. Не более.

   — Хорошо, если так. Всё же дай лекарю руку твою посмотреть. Кабы не было чего плохого...

Гордон пересилил боль и вновь стал руководить различного рода военными показательными учениями. Он знал, что из окружающих монарха никто лучше его не справится с такой непростой ролью. Целый день стоявшие подле генерала флейтисты и барабанщики сигналили его команды конным партиям противных сторон. Под вечер устали страшно все — и люди, и кони. А больше всего «шпанский немец» Пётр Иванович.

Показательный кавалерийский бой близ слободы Лукьянова Пустынь надолго запомнился Петру I. Он и в последующие годы не раз напоминал полковникам поместных дворян и драгун:

   — Послать бы тебя, полковник, под Лукьянову Пустынь. Была бы она тебе той наукой, которой тебе сегодня недостаёт, мой любезный...

Не менее трудно давались генералу и царские застолья. Записи гордоновского «Дневника» начала 1690 года рассказывают об одном из них так. 19 января Гордон около 11 часов прибыл в царский дворец и оттуда сопровождал Петра I в подмосковное имение боярина Петра Васильевича Шереметева. Там они были угощены превосходнейшим обедом, после которого отправились в одну из летних царских резиденций, сожгли несколько фейерверков, возвратились опять к боярину Шереметеву, где их вновь великолепно угостили, и затем уже отбыли в Москву.

Эта поездка к боярину Петру Васильевичу Шереметеву в составе царской свиты оказалась для Гордона удачной и выгодной во всех отношениях. Итогом её стало государево разрешение служилому иноземцу выписать из-за границы беспошлинно вина и другие «предметы».

Можно только представить лица российских таможенников, когда на английском корабле из туманной Британии в Архангелгород пришло купеческое судно, груженное винами всех известных и неизвестных в Москве названий и иных товаров. Велико же было удивление встречающих собирателей государственной пошлины со всех иноземных грузов, когда им было сказано, что товары генерала Петра Ивановича Гордона налогооблажению не подлежат. И был показан царский указ за красной сургучной печатью.

Гордон пишет в «Дневнике» 20 января, что от «дебоша», то есть от умопомрачительной попойки предыдущей ночи, вынужден был лежать в постели весь день до вечера совершенно разбитым. Царь довольно часто, узнав о подобной болезненности генерала-иностранца, присылал к нему личного лекаря, который помогал Гордону «протрезветь» и явиться вечером к государю на новое застолье.

   — Ты здоров, ваша милость. А лекарь сказывал, что ты в постели совсем разбитый лежишь со вчерашнего вечера.

   — Ваше величество! Я совсем здоров и имею честь вновь состоять в вашей царской свите.

   — Отменно сказано, мой генерал. Я сейчас же прикажу налить нам по кубку малагского, и мы всё выпьем за здоровье моего любимого Петра Ивановича Гордона.

   — Премного благодарен, ваше царское величество...

В феврале 1690 года родился наследник Петра I царевич Алексей. Появление на свет престолонаследника было отмечено в Москве грандиозным празднеством, которое проходило в Кремле. После торжественной литургии сразу в трёх соборах — Успенском, Архангельском и Благовещенском — царь Пётр в Передней палате угощал думных и ближних людей «кубками фряжских питей», а московское дворянство, стрелецких полковников, дьяков и гостей (богатых купцов) — водкой.

Явились по такому случаю в Кремль и «лучшие люди» Немецкой слободы. Семнадцатилетний государь-отец поднёс пришедшему поздравить его генералу Петру Ивановичу Гордону кубок водки:

   — Ваша милость, Пётр Иванович! Теперь у меня есть наследник. Теперь не будет смуты и распрей из-за престолонаследия на Москве.

   — Да, ваше величество, второй царевны Софьи уже не будет...

На обед в Грановитой палате по случаю рождения царевича Алексея были приглашены все именитые люди российского государства и всего один-единственный иностранец — генерал Патрик Гордон. Появление за праздничным столом шотландца-католика произвело на собравшихся самое разное впечатление. Но больше всего негативное.