Валентин Азерников - Долгорукова

• Название: Долгорукова
• Автор: Валентин Азерников
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020347-0, 5-271-07271-1

Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).

«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»

(Дневник императора Александра II,

22 мая 1880 года).

---

   — Меня есть кому защитить.

   — О, нет, вы заблуждаетесь. Если вы думаете, что вас может защитить тот, кто невольно является причиной вашей опасности, вы очень заблуждаетесь. Он слишком высоко, а подлость творится внизу. И я умоляю вас позволить мне защитить вас... Если я не прав, если вам ничего не грозит, тем лучше. Но если хоть в малой степени мои опасения окажутся справедливы...

   — То я обойдусь без вас, — перебила его Катя. — И прошу вас никогда больше не приближаться ко мне и не вынуждать меня обращаться к помощи тех, кто сможет меня от этого наверняка уберечь.

   — Вы мне грозите?

   — Я вас предупреждаю.

   — Ну что ж... Тогда и я предупреждаю вас: мы всё равно ещё увидимся. Но если обстоятельства, при которых это произойдёт, вам покажутся ужасными, пеняйте только на себя — я хотел иного...

2 июля 1871 года. Эмс. Вилла «Петит Элизе».

Варя ворвалась в комнату Кати — возбуждённая, помолодевшая.

   — Ну, слава Богу, всё решилось.

   — Что решилось?

   — С концессией. Пусть будет фон Мекк, нам теперь всё равно.

   — Что так?

   — Он нам даёт те же условия, что и Ефимович — полтора миллиона и акции. Так что можешь ни о чём не просить Государя.

   — Но он уже переиграл всё.

   — Ну и что? Мы-то в выигрыше в любом случае.

   — Но как же так? Я же просила его, унижалась. Да и ему отменить своё прежнее решение...

   — Господи, что за нежности. Он же император, что ему стоит сделать такой пустяк.

   — Ты неверно судишь о нём. Любому чиновнику нарушить правила — это одно, а Государю...

   — Знаешь, дорогая моя, что я тебе скажу. Если ты будешь так понимать своё положение, что ещё и жалеть станешь не себя, а его, ты знаешь, что с тобой будет? Вон пойди погляди на всех этих фрейлин, из бывших «умилений». Без семьи, без детей, без средств к самостоятельному существованию — на казённой милости. Выгони их завтра из Зимнего — куда они денутся, кому нужны? Этого ты себе хочешь? Доживать век в воспоминаниях?

   — Александр Николаевич очень добр ко мне и щедр.

   — Да, да, слышала. И вижу. Но он на тридцать лет старше, милая, ты это понимаешь? Хорошо, что Господь дал ему счастье быть здоровым до его лет. Но он не вечен. Романовы вообще долго не живут.

   — Я не хочу вообще об этом думать, зачем ты?

   — Затем, что я люблю тебя и не хочу, чтоб ты повторила судьбу многих.

   — У меня своя судьба.

   — Особая?

   — Особая.

   — Ну хорошо бы так. А коли нет?

   — Ну, значит, такова Божья воля.

   — Ты поговорку знаешь: на Бога надейся...

   — Ну, а ты-то сама, что ж ты оплошала?

   — Потому что тоже дура была, тоже думала, что всё это вечно и что у меня особая судьба. Вот и додумалась — в приживалках у другой такой дуры хожу.

   — Варя, как ты можешь! Ты как сестра мне. Маша даже ревнует, говорит, я с тобой ближе, чем с ней. И верно — разве она знает обо мне всё, что ты знаешь? И не смей говорить так никогда. И думать даже так не смей. Обещаешь?

   — Ладно, ладно.

   — Нет, обещаешь?

   — Ну, хорошо — обняла Варя её, — обещаю. Я хотела сказать тебе, — она шёпотом произнесла это в самое ухо, — ты не будешь против, если я сегодня вечером уйду?

   — Нет, конечно, — Катя отстранилась и посмотрела на неё. — А куда, если не секрет?

   — А если секрет?

   — Да? Ой, Варя, я так рада за тебя. А то мне даже неловко было. Я тут... — она смущённо улыбнулась, — а ты всё одна, да одна. А кто он? Из наших? Или иностранец?

   — Наш, наш.

   — А кто такой?

   — Да сама ещё не поняла.

   — Ну ладно, дай Бог тебе. А в чём ты пойдёшь? Возьми моё новое платье. Он тогда положительно не устоит.

5 июля 1871 года. Эмс.

Варя торопилась, шла по парку к видневшейся вдали гостинице. Навстречу ей проехала карета. Вдруг она остановилась, и Варя услышал голос Александра: «Катя!» Она обернулась — из кареты вышел Государь.

   — Ах, это вы, Варвара Игнатьевна... Я обознался, думал Катя. Платье, похоже.

   — Ах, да, да... я заказала себе такое же.

   — На прогулку?

   — Да, Ваше величество.

   — Ну что ж, желаю приятно провести время.

И карета уехала.

Этой же ночью. Вилла «Петит Элизе».

Варя сидела на постели около Кати. Та была со сна, но, видя, что Варе необходимо выговориться, пыталась прогнать сон.

   — ...Он такой странный, — шёпотом почему-то говорила Варя. — Представляешь, не позволил снять платье. Не могла же я сказать, что оно не моё. Ты не сердись, я завтра поглажу, будет как новое.

   — Ну и что, Саша тоже иногда...

   — Их разве угадаешь. Одному темноту подавай, другому — чтоб все свечи горели.

   — Ты у него была?

   — В гостинице.

   — А который час теперь?

   — Заполночь. Я разбудила тебя? Извини.

   — Не важно. Я ждала, ждала и... — Катя зевнула.

   — А Александр Николаевич не приезжал разве? Я видела его, он ехал в эту сторону.

   — У него приём сегодня в честь Бисмарка.

   — А я есть хочу — как сто волков. Ты не хочешь за компанию?

   — Нет, я поздно ужинала. Думала, ты вот-вот придёшь.

   — Ну уж дай погулять от души.

   — А он хорош собой?

   — Да, очень. Один недостаток — молод. Моложе меня.

   — Сильно?

   — Вечером ещё ничего, а как днём меня увидит...

   — Вздор, ты прелесть как хороша. Завтра же позовём парикмахера. Вы завтра опять встречаетесь?

   — Да, вечером. Если я не нужна тебе.

   — Нет, нет, иди конечно же. А в другой раз позови его к нам.

   — Ты думаешь, удобно?

   — Когда Саши не будет.

7 июля 1871 года. Вилла «Петит Элизе».

Варя накрывала на стол к чаю.

   — Я пирожных купила, — сказала она Кате. — Будем толстеть.

   — Нет, ты знаешь, я пирожные не буду. Саша так неравнодушен к моей фигуре.

   — Выпьешь английской соли.

   — Ну что за резон: наслаждаться, чтоб потом страдать?

   — А, по-твоему, лучше совсем ничего, да? Ни наслаждений, ни страданий?

   — Ну, есть другие наслаждения кроме гастрономических.

   — Но и страдания при них свои есть тоже. Тебе просто пока везёт, что ты избежала последствий.

   — Везёт?

   — Конечно, ты знаешь, сколько женщин после родов теряют фигуру или вообще болеть начинают. Ты сейчас для него совершенство — и молода, и хороша. А родила бы... Больная и усохшая у него уже есть.

   — Фу, какая ты злая. — Зазвонил колокольчик. — Это он?

   — Да, наверное. А где же фрау Минх?

   — Я отпустила её до завтра.

   — Я тогда открою. — Варя вышла из комнаты.

Из коридора донеслись голоса. Катя у зеркала поправила волосы. В зеркале она увидела, как вернулась Варя вместе с каким-то мужчиной, но разглядеть его Катя не могла — Варя заслоняла его.

   — Вот, — сказала Варя, — позволь тебе, Катюша, представить нашего соотечественника. — Варя чуть отошла в сторону, и Катя увидела X. Тот смотрел на её отражение в зеркале, чуть усмехаясь. Катя словно онемела, не решаясь повернуться. Ты чего, Катя? — удивилась Варя.

Катя справилась с собой и повернулась к ним.

   — А это моя подруга, — сказала Варя X. — Но раз вы не желаете говорить своего имени... Представляешь, — сообщила она Кате, — упорно не говорит, как его зовут. Икс — говорит. Ну да ладно, а ты тогда К. будешь. Вот ему. Господин X., позвольте представить вас госпоже К. А я тогда буду госпожа В. Вот, и давайте играть в алфавит. Господин Икс, не желаете ли выпить ч.?

   — С удовольствием, дорогая В. И ч. и п. они очень аппетитны, — X. поглядел на пирожные. — А я, как вы уже знаете, сластёна.

Варя разлила чай.

   — А тебе, моя дорогая К., налить? — спросила она у Кати.

   — Нет, спасибо, у меня что-то голова вдруг... Мигрень, верно.

   — Вот видите, противный X., как вы действуете на незнакомых женщин — сразу мигрень.

   — Я пойду к себе, лягу. Вы извините меня.

Катя обращалась подчёркнуто к Варе. Не дожидаясь ответа, она вышла.

Варя посмотрела на X.

   — Вы что, знакомы с ней?

   — Нет, отчего ты так решила?

   — Как-то странно она себя вдруг повела.

   — А я всегда так на женщин действую: или сразу нравлюсь, или сразу мигрень.

   — Ну, мне ты не сразу понравился, хотя и мигрени не вызвал.

   — Это хороший признак, значит — надолго.

   — До чего же ты самоуверен.

   — Отнюдь, я скорее уверен в тебе. — Он привлёк её к себе и поцеловал. Она отстранилась.

   — Не надо, она может вернуться.

   — Пойдём тогда к тебе.

   — Нет, неудобно. Лучше знаешь как? Ты уходи, а потом тихонько вернёшься. Я дверь не закрою.