Валентин Азерников - Долгорукова

• Название: Долгорукова
• Автор: Валентин Азерников
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020347-0, 5-271-07271-1

Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).

«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»

(Дневник императора Александра II,

22 мая 1880 года).

---

   — Как ты можешь шутить.

   — Шутка — защита от отчаяния. Я в отчаянии. Я только обрёл тебя и опять теряю. Как надолго вы едете?

   — Не знаю. Несколько месяцев, должно быть.

   — Сейчас декабрь. До весны? Я не выдержу. Нет, я положительно расстрою эту поездку.

   — Саша... Государь мой, — она обняла его. — А может, это к лучшему? Разлука. Проверить себя.

   — Это тебе, милая, может, надо проверять себя, — по-детски обиженно сказал император. — А мне не надо.

   — Ты будешь ждать меня. Писать письма. Будешь писать? Мы никогда ещё не переписывались. И вообще мне никто ещё не писал писем.

   — Господи, ты совсем как ребёнок. А впрочем, почему — как. — Он погладил её по голове как маленькую. — Ладно, попробуем в плохом увидеть хорошее. Ты ведь никогда не была в Италии?

   — Я нигде ещё не была, Саша.

   — Будешь, мой ангел, везде будешь. Дай только срок. Я покажу тебе Европу. А покамест... ну что ж, начнёшь с Италии. Но если тебе там не понравится или будешь сильно скучать, ты напиши только, и я тотчас же выкраду тебя из-под ига твоих родных.

   — Выкрадешь?

   — Определённо.

   — Сам?

   — Зачем сам? У меня для этого есть Третье отделение моей канцелярии.

Февраль 1867 года. Зимний дворец. Библиотека.

Александр принимал Горчакова.

   — ...Таким образом, Ваше величество, столкновение Германии и Франции делается в высшей степени вероятным. И Люксембург...

   — А что Италия? — вдруг перебил его Александр.

   — Италия? — Горчаков был сбит с толку.

   — Что происходит в Италии?

   — Ничего, что могло бы показаться важным Вашему величеству.

   — Ты уверен?

   — Во всяком случае, наш посол ничего мне не сообщал. А у Вашего величества есть другие сведения?

   — Может быть, может быть, — сказал Александр рассеянно. — А скажи, мы не получали от итальянского короля приглашения к официальному визиту?

   — Нет, Ваше величество, насколько я знаю — нет. Но слова Вашего величества склоняют меня к мысли, что Ваше величество имеет какие-то иные, кроме дипломатических, источники информации.

   — Нет, Александр Михайлович, это я к слову, не придавай значения. Просто давно не был в Италии. Там сейчас тепло, а у нас вон стужа да ветер. — Александр поглядел в окно, сказал задумчиво: — Легко, должно быть, править народом, который все двенадцать месяцев живёт под солнцем. Не то, что у нас...

Кстати, если уж зашла речь о визитах, хочу почтительно напомнить Вашему величеству, что мы должны были ответить Парижу на его многократные приглашения Вашему величеству в связи с открытием всемирной выставки. Если Ваше величество не изменил своего намерения отказаться от поездки, я бы подготовил письмо...

   — Постой, постой, — Александр вдруг оживился. — Когда открывается выставка?

   — В мае, Ваше величество.

   — В мае? — Александр забарабанил пальцами, что-то прикидывая. — Знаешь, Александр Михайлович, погоди отвечать. Может, я и выберу время. Я должен подумать.

   — Хорошо, Ваше величество. Я только хотел бы напомнить, что обстановка сейчас не очень благоприятствует визиту. Учитывая события в Польше. В Париже много польских эмигрантов, да и французская публика, по нашим сведениям, настроена весьма сочувственно к Полонии. Я полагал бы отложить этот визит до более благоприятной и безопасной обстановки.

   — Князь, ты сам только что говорил о зреющем конфликте между Францией и Германией. Говорил? Но ты же прекрасно знаешь, что Вильгельм мой дядя, а Наполеон — мой друг. Поэтому кто же, как не Россия, может выступить буфером между ними.

   — Это верно, но я сейчас имею в виду прежде всего личную безопасность Вашего величества. После покушения Каракозова...

   — Вот именно, князь, — перебил его Александр, — вот именно. Он же здесь стрелял, а не в Париже. И оказался не поляком, а русским. Так что я не исключаю своего визита в Париж.

Февраль 1867 года. Зимний. Кабинет Александра.

Александр, склонившись над столом, писал письмо.

«...А теперь самое главное, свет мой. Ты писала, что вы собираетесь в Париж. Так вот, хочу обрадовать тебя, вернее, я надеюсь, что это тебя обрадует: я еду туда же в эти же дни с официальным визитом. Сообщи мне, ангел мой, в какой гостинице вы остановитесь, и я сразу же свяжусь с тобой...»

Раздался стук в дверь, вошёл адъютант.

   — Ваше императорское величество, министр внутренних дел.

   — Кто? А-а... Да, да, сейчас...

Александр дописал несколько слов, вложил письмо в конверт и сказал, меняя улыбчивое выражение лица на строго официальное:

   — Проси.

Вошёл министр.

   — Доброе утро, Ваше императорское величество.

   — Здравствуй, граф, здравствуй. Что у тебя нынче?

   — В общих чертах или...

   — Или, или... В общих чертах ты уже меня совершенно запугал. Хорошо, я не из пугливых. Так что?

   — Сегодня департамент почт и телеграфа обнаружил письмо, которое может заинтересовать Ваше величество.

   — Чьё?

   — Графа Орлова. Если Вашему величеству будет угодно ознакомиться с отрывком...

   — Опять отрывок? Ты меня уже подвёл на днях с отрывком. Оказалось, не он так думает, а он пересказывает, что думает публика в Москве. А ты это опустил, и получилось — он сам. Хорошо, всё разъяснилось, а не то по твоей милости был бы оклеветан порядочный человек.

   — Но Ваше величество, я ж не виноват, что ваши приближённые такие грамотные, что пишут вон на девяти с лишним страницах. Ежели Ваше величество будет каждое целиком читать... Я просто не осмеливаюсь предлагать Вашему величеству тратить своё драгоценное время на людей, того не стоящих.

   — Граф, кто чего из моих подданных стоит, решать не тебе, а мне. Твоя забота — доносить о том, что ты считаешь подозрительным. Но не характеризовать порядочных людей по своему разумению. Ладно, так что там Орлов?

Министр положил перед ним лист бумаги. Александр проглядел его и отложил в сторону.

   — Хорошо, я ознакомлюсь позже. У тебя всё?

   — На сегодня всё, Ваше величество.

   — Ладно, ступай тогда.

Министр посмотрел на письмо, лежащее на краю стола, и заискивающе спросил:

   — Вашему величеству, не угодно ли будет отослать письмо? Я бы немедленно передал...

   — С твоим ведомством? И чтоб ты мне завтра принёс из него выдержку? — насмешливо спросил Александр.

   — Ваше величество... Я... — министр замолчал.

   — Ступай, граф. Я пошутил. Надеюсь, ты тоже.

Министр вышел. Александр позвонил. Вошёл адъютант.

   — Рылеев здесь?

   — Здесь, Ваше величество.

   — Проси.

Вошёл Рылеев.

   — Доброе утро, Ваше величество.

   — Здравствуй, Александр Михайлович. У меня к тебе опять просьба. Отправь это письмо той же оказией. Только обеспокойся, чтобы ни этот... — он кивнул в сторону вышедшего министра, — ни Шувалов не пронюхали. А то на днях тут Шувалов что-то вдруг стал стращать меня итальянской почтовой полицией. С чего бы это?

   — Но мой человек абсолютно надёжен, Ваше величество.

   — Надеюсь. Иначе наша с тобой поездка в Париж ни для кого не будет сюрпризом.

   — В Париж? — позволил себе удивиться Рылеев.

   — Пуркуа па, генерал?

5 июня 1867 года. Ложа парижской комической оперы.

На сцене играли оперетту Оффенбаха. Александр рассеянно слушал, прикрыв глаза. Сзади него в ложе находились Рылеев, генерал-адъютант граф Адлерберг[8] и начальник III отделения и шеф жандармов граф Шувалов.

Почувствовав, что он засыпает, Александр встрепенулся, посмотрел на часы и шёпотом сказал своим спутникам:

— А не поехать ли нам, господа, домой? Я, признаться, чувствую себя несколько усталым. Впрочем, вы можете оставаться. — Он поднялся.

Все тоже встали.

   — Нет, Ваше величество, — сказал Адлерберг. — Я ради Государя на всё готов, но только не на это, — и он кивнул в сторону сцены.

   — Спать, спать, — сказал Александр и вышел из ложи.

Часом позже. Елисейский дворец.

Адлерберг раздевался ко сну, когда в дверь раздался стук. Он открыл дверь — там стоял вполне одетый Александр.

   — Саша, дорогой, я хочу пойти прогуляться немного, у меня что-то голова разболелась.

   — Хорошо, Ваше величество, я сейчас буду готов.

   — Нет, нет, я один, мне никто не нужен. Не беспокойся, право. Но вот только какая комиссия, — он усмехнулся. — Я вовсе без денег. Ты не дашь мне немного?

   — Конечно. Сколько, Ваше величество?

   — Ну... Пожалуй, что... Тысяч сто, ладно? — Видя изумление Адлерберга, добавил: — Я же не знаю тут цен, на всякий случай.