Паулина Симонс - Талли

• Название: Талли
• Автор: Паулина Симонс
• Издательство: ТКО АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-829-8

На долю обыкновенной девушки из небольшого американского городка выпало немало испытаний: жестокость и предательство, смерть близкого человека, банальное безденежье… Однако душевная чистота, внутренняя сила и умение любить помогают ей обрести вкус к жизни и женское счастье.

---

Я не выгляжу и так, как я выглядела на вечеринке у Дженнифер, когда он узнал меня, девчонку с Холма. Взгляни на меня теперь, взгляни на мой живот, на мои бедра. С тех пор как я родила Бумеранга, они навсегда потеряли свою форму». Она не могла не признать, что ее грудь выглядит еще вполне возбуждающе, но все равно она уже не могла обходиться без лифчика. «Мои прямые и длинные волосы выглядят неплохо», — думала она. Что действительно сводило Талли с ума, так это невозможность выглядеть шестнадцатилетней худышкой, выкрашенной под блондинку, с обильным слоем макияжа. Теперь она была матерью и выглядела как мать.

А при встречах с Шейки ее начинали переполнять далеко не лучшие чувства. Нелегко было видеть эти голубые глаза, сочные красные губы, стройную фигурку, несмотря на то, что Шейки успела уже родить еще одного ребенка. Талли возмущало, что в отличие от нее подруга стала еще привлекательней, чем в ранней юности.

Тогда Талли вспоминала, что у них с Джеком глаза одного оттенка, что они оба любят «Пинк Флойд», что они вместе катались на лодке и у них была общая подруга, с которой они вместе играли в мини-футбол в Шанга Парке. Но даже это не утешало Талли, когда она ревниво рассматривала белокурую гриву Шейки.

Четыре месяца Талли мучилась размышлениями о своей внешности и вспоминала волосы Джека цвета солнца. Вспоминала его красный свитер. Вспоминала, как он прыгнул в озеро Вакеро.

Наступило первое июня, и Талли забыла обо всем: о работе, о Шейки, о домашних хлопотах — она ждала, что вот-вот появится Джек.

Робин, никогда не бравший отпуска и не желавший оторваться от своего футбола, неожиданно предложил Талли куда-нибудь поехать.

Это застало Талли врасплох. Все эти годы она каждое лето мечтала куда-нибудь съездить, теперь же она была категорически против.

— Может, прокатимся в Калифорнию? У нас ведь так и не было медового месяца, — сказал Робин.

— Я не знаю… — нерешительно ответила Талли. Она хотела поехать. Но не в этом году. В прошлом. В позапрошлом. Тогда бы она обрадовалась. Но тогда Робин был слишком занят, и Талли перестала мечтать. А в этот год путешествие не входило в ее планы. — Может быть, на будущий год? — предложила она.

— Ну что ж, можно и на будущий, — сказал Робин, возвращаясь к своей газете.

Целую минуту Талли внимательно рассматривала мужа, потом подошла и села к нему на колени.

— Робин Де Марко, отложи-ка свою газету.

Он подчинился.

— И что дальше? — Он, улыбаясь, глядел на Талли, а его руки уже расстегивали джинсы.

Второго июня Робин пришел домой позже обычного и обнаружил расстроенную Талли сидящей на кухне. Она была так явно огорчена, что Робин испугался, что что-то случилось.

— Все нормально, — ответила она, поднимая к мужу бледное лицо.

— Прости, что задержался. Выдался трудный день.

— Конечно. Все в порядке. — Талли не хотелось смотреть на него.

— Так, — решил Робин, — раз ты неважно себя чувствуешь, полагаю, тебе не стоит сегодня готовить.

Талли пристально посмотрела на мужа, но он лишь закатил глаза и пошел заказывать пиццу по телефону.

На следующий день Талли сказалась больной и провела весь день в постели, читая и подскакивая к входной двери, чуть только послышатся шаги во дворе. Милли, весь день вполглаза приглядывавшая за Талли, ворчала за ланчем, что, похоже, не одной Хедде в этом доме требуется сиделка. Наступило четвертое июня, затем пятое, шестое, а Джека все не было.

Седьмое июня пришлось на субботу. Робин уехал играть в футбол и забрал с собой сына. Талли сидела то на кухне, то на заднем дворе не в состоянии чем-либо заняться. Она не могла ни есть, ни пить. Она подумывала, не вынести ли качалку на веранду перед домом, но вдруг он подумает, что она страстно ожидает его прихода. И хотя она совсем извелась за последнюю неделю, ей очень не хотелось, чтобы Джек узнал об этом.

Робин вернулся очень поздно. Приподняв занавеску, Талли из-за занавески увидела, как он идет по двору со спящим ребенком на руках. Она бегом бросилась в спальню и притворилась, что спит.

В воскресенье, восьмого июня, Талли пошла в церковь Святого Марка. В белом платье, с букетом белых роз, почти не чувствуя под собой ног. Анджела была здесь, а Джек так и не появился.

И тогда Талли предприняла единственное за истекшие восемь дней целенаправленное действие: она оттащила от могилы проржавевшей, простоявший там уже семь лет стул, затолкала его на заднее сиденье «камаро» и увезла его домой. Белые розы она положила на землю возле памятника.

— Ты так быстро вернулась? — удивился Робин, заходя в гараж, где Талли пыталась отчистить ржавчину металлической мочалкой. Все пространство наполнилось душераздирающими звуками.

— Что ты делаешь, Талли? — удивился Робин, подойдя к ней.

— Нельзя, чтобы он так выглядел, — с болью в голосе ответила Талли, — а покрасить некому. — Она подняла голову как раз вовремя, чтобы успеть поймать свирепый взгляд Робина, которым он наградил ее, прежде чем развернуться на каблуках и уйти домой.

«Он не заслужил этого, — думала Талли, возвращаясь к прерванной работе. — Но вообще-то он много чего не заслуживает.

Я хотела бы знать, — продолжала она размышлять, посыпая стул чистящим порошком, — хотела бы я знать, что ж, теперь так и будет каждый год? Моя жизнь так и будет сплошным ожиданием от января до июня и от сентября до декабря? А если в этом году он вообще не приедет? Во что превратится моя жизнь?»

Девятого июня Джека все не было, и Талли опять начала видеть сны. Но и во сне он не приходил. Всю ночь с воскресенья на понедельник просидела Талли в слезах на своем подоконнике. И следующую ночь, и следующую тоже. Она не хотела ложиться спать, не хотела видеть сны, в которых не было Джека. Она страстно мечтала, чтобы он пришел к ней во сне, пусть даже затем, чтобы убить ее.

К среде Талли успокоилась. Думая только о нем все четыре месяца, бросаясь со всех ног к двери при каждом звонке, просматривая всю почту тщательнее, чем это делают таможенники, Талли поняла, что он не приедет и ей надо как-то привыкать к этой мысли и жить дальше. Но в пятницу вечером, перед тем как лечь спать, Талли, как в детстве, сложила руки и горячо взмолилась в душе: «Милостивый Боже, когда я засну, пусть он придет ко мне, пожалуйста, позволь мне увидеть его лицо, его руки, его тонкие пальцы. Пожалуйста».

В субботу утром Талли провалялась в постели до одиннадцати. Около девяти она уже вставала, чтобы одеть Бумеранга в его спортивный костюмчик и накормить его и Робина овсяной кашей и яичницей. В последние четыре месяца Талли обнаружила, что муж и сын охотно едят овсянку и яичницу. И хотя овсянка обычно была слишком густой, а яичница суховатой, они с удовольствием съедали все и даже просили добавки.

После того, как мужчины ушли, Талли снова забралась в постель. Она не смогла заснуть, но и не проснулась окончательно. Ее охватило какое-то странное состояние — смесь усталости, дремоты и лени, когда сознание едва пробивается через обрывки сновидений. Поэтому, когда под самым окном заскрипели тормоза и хлопнула дверца машины, Талли не обратила внимания. Ей казалось, что это лишь отрывок сна.

Но вот Талли услышала, как скрипнула входная калитка, которую не смазывали уже несколько лет. Она соскочила с постели и выглянула в окно, выходящее на Техас-стрит.

Это был Джек. Это он закрывал за собой калитку. Джек, в белых шортах и голубой рубашке с короткими рукавами, закрывал за собой калитку Талли. Талли хлопнула себя ладонью по губам, чтобы не дать вырваться восторженному возгласу, но было поздно. Она не сдержалась и довольно громко вскрикнула. Джек поднял голову и увидел ее в окне.

— Талли Мейкер! Ты хочешь сказать, что в это прекрасное субботнее утро ты все еще не вылезала из постели?

— ІІІ-ш-ш! — сказала она.

— Я говорю слишком громко? — поинтересовался он, не понизив голоса. — Или тебя смущает то, что ты до сих пор не встала?

— Джеееееек!

— «Джеееееек!» — передразнил ее он, улыбаясь. — Может, ты все же спустишься и откроешь мне дверь, или мне сперва прочесть стишок?

Талли хотелось так много сказать ему, как-то выразить обуревавшие ее чувства, но произнесла только:

— Вот уж не думала, что ты знаешь стихи.

— Знаю ли я стихи?! Знаю ли я, Джек Пендел, стихи? Нет, конечно не знаю. Спускайся сию же минуту.

Талли показала ему язык.

— Подожди, Джек, ладно? Присядь там на минутку, дай мне немного времени.

— Хорошо, — ответил он, направляясь к веранде и не спуская с нее глаз.

Талли отошла от окна и зажала рот. Губы ее дрожали. Она бросилась на кровать, соскочила с нее, потом снова плюхнулась на матрас и попрыгала на нем, правда, стараясь производить как можно меньше шума.

«Что же я делаю? — думала Талли. — Какого черта я так бешусь? — Она уже стояла на кровати. — Но я счастлива до умопомрачения».