Анатолий Знаменский - Красные дни. Роман-хроника в 2-х книгах. Книга первая

• Название: Красные дни. Роман-хроника в 2-х книгах. Книга первая
• Автор: Анатолий Знаменский
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Роман
• Год: 1991
• ISBN: 5-268-01038-7

---

— В такой же категорической форме я потребую отставку... Это немыслимо. Согласитесь, Насилий Акимович, что лишить армию в теперешнее тяжелое время командующего и начштаба — это подвергнуть ее катастрофе!

Харламов молча смотрел на золотые полудужья его пенсне, скрывая торжество и единственно поэтому не находя нужным подчеркивать, что катастрофа уже налицо.

— Планы обороны знаем только мы трое, — продолжал Краснов. — Если уж Денисов и Поляков так ненавистны, я могу убрать их постепенно, по окончании наступления противника... Единственно, кто разбирается в обстановке и в курсе всех дел, это генерал Кельчевский, но он знает только Царицынский фронт, и он не казак.

— А генерал Сидорин? — подсказал многоопытпый Харламов.

— Только не Сидорин! Это нечестный человек, погубивший наступление Корнилова на Петроград. Это интриган, бросивший прошлой весной все посты в Новочеркасске на растерзание Голубову! И притом он пьет.

— Но решение круга неизменно, — сказал Харламов.

В 11 часов дня, после торжественного молебна в Войсковом соборе, в зале дворянского правления открылся круг.

Речь Краснова с широким охватом событий, внешних и внутренних, с довольно объективным истолкованием военных неудач (Краснов объяснял их чрезмерной растянутостью фронта после ухода немцев, разочарованиями в помощи союзников, превосходством сил противника, чрезвычайным утомлением войск в непосильной борьбе) вызвала некоторый отклик в зале и даже бодрые аплодисменты. Но как только на трибуне появился командующий Денисов, аудиторию будто подменили. Шиканье и недоброжелательные реплики сбивали генерала, давали понять темным депутатам станиц, что источник всех зол и неудач на мироновском фронте только один он, командующий Денисов.

Начались прения, и тут Крюков, да и другие сведущие во внутренней политике люди воочию убедились, как велика сила демагогии и сплоченности оппозиционеров. Генералы Семилетов и Гнилорыбов, а за ними и сам Сидорин при поддержке председательствующего Харламова буквально не оставили камня на камне от всей деятельности командующего и его штаба. Вопросы ставились самые пустые, но волнующие основную массу депутатов из низов, и медленно и верно расшатывали положение Денисова.

Сидя за зеленой скатертью президиума, Крюков уже не возлагал никаких надежд ни на последнее слово Денисова, ни на «благие перемены» после него — донское общество разложилось и умирало у него на глазах... Праздной рукой делал краткие характеристики в записной книжке ради утоления нынешней ярости и — для памяти.

...Харламов — коренастая обезьяна в очках и при бакенбардах. Опытнейший, мелкий политикан, «сводит и разводит» на палубе тонущего корабля, не видя этой главной опасности — самоутопления. Странно: из народных учителей, но сволочь в степени превосходной...

Полк. Бабкин. Глуп, трус до... Целовался с министром Вр. правит. Ворховским во время травли Каледина. О чем говорит! «Мало удел. вним. нуждам станиц...» Какая сволочь!

Ген. Семилетов. Авантюрист, чины заработал на карат, зверствах в шахтерск. поселках... Во время боя под Заплавской — во время рождения Донской армии стоял с отрядом в непосрсдств. близ, и не помог Денисову... Маленький Бонапартик, г... Запрос: «Какие меры принимались прот. злоупотребл. самовол. реквизициями?» — только это и следует запрашивать на засед. Бол. круга...

Ген.-лейт. Семенов. Лихоимец из Ростова, чужак, штабная дрянь, произведенный в очередной чин походным атаманом Поповым при совм. бегстве от Дорошева и Голубова в Садьскую степь... Речь — о неумении сойтись в перег. с союзниками... Ах ты, сволочь распутинская, да вы ведь уже расторговали всю Россию, на какие шиши прикажете торговать с Антантой? Жаль, что волею судьбы мы приютили на Дону всю эту мерзопакость...

Ген. Сидорин — главная фигура, мерзавец. Бежал от Голубова, бросив на произвол судьбы семьи офицеров в Новочеркасске... Пьян, как всегда, порет чушь...

Ген. Попов... Бывший походный. Походы совм. с Сидориным по ресторанам. На крайний случай — в Сальскую степь, где ни противника, ни союзника, одни бараньи отары и шашлык... Какие откровения роятся еще и в этой подлой башке?

………………………………………………………….

Нечаянная запись дрогнувшей рукой, вкось: «Ф. Д., а вы здесь — как? В кач. беспл. приложения-с?..»

………………………………………………………….

Сильное сердцебиение помешало Крюкову, он закрыл глаза и долго сидел, отключившись. И то ли пропустил выступление бывшего походного атамана, то ли тому вообще не пришлось выходить на авансцену в этой трагикомедии, или, скорее, последнем фарсе. Не выдержал атаман Краснов. Резкой походкой вышел к кафедре, нервно снял пенсне и бросил гневные слова в зал:

— Вот уже три часа все мы присутствуем при недопустимой травле командующего армией. Травле генерала и героя Денисова, того, кто освободил Новочеркасск, лично руководя атакующими цепями, того, кому войско Донское обязано победами и славой. И вот вся награда с вашей стороны за тяжелые и ответственные годы, какие пали на его долю!.. Вы мне говорили не раз о его смене, но если вы хотите бороться и победить, то никакой смены быть не может. В бурю не вырывают руля у опытного и знающего море рулевого! Такие опыты до добра не доводят. Я спрошу тех генералов, которые с такой злобой сейчас выступали против командующего армией: почему они не у дел и прячутся за его спину?.. «Выгнали?» — «И за дело!» Смотрите, струна очень крепка, но и она лопается при неумеренной натяжке!

Снова зал зашумел рукоплесканиями, снова многим из оппозиции пришлось втягивать голову в плечи, и тут находчивый и многоопытный Харламов, понимая, что в этих условиях отставку Денисова круг не примет, объявил перерыв и предложил перенести прения на следующий день...

Оппозиции надо было собраться с силами, хотя фактически вся эта жизнь уже переживала агонию. Крюков глубоко вздохнул и с горечью закрыл свою записную книжку.

В полночь на квартире атамана Краснова зазвонил телефон. Краснов, мучившийся бессонницей, нервно сорвал трубку — звонил генерал-квартирмейстер Кислов, голос его был глух и, кажется, даже дрожал:

— Петр Николаевич, большое несчастье для всех нас... В сумерках двумя неизвестными... они были в солдатских шинелях, по-видимому, первопоходцы из цветных полков, а в данном случае — провокаторы... совершено покушение на нашего дражайшего «демократа» Агеева. Прострелена грудь, но, кажется, останется жив.

— Павла Михайловича? — переспросил для чего-то Краснов. Он ненавидел сейчас Агеева, но сохранял вежливость.

— Да. Домашнего большевика, так сказать... Провокация, разумеется, но что тут поделаешь? Интеллигенция опять завопит...

— Да. Это — конец, — откровенно сказал Краснов. — Если они уже и до таких мерзостей дошли, то что же остается? Разумеется, остается одно... — и положил трубку.

Утром члены круга подавляющим большинством выразили недоверие командующему Денисову и генералу Полякову. Одновременно с ними отказался от булавы атамана и генерал Краснов.

Он покинул заседание и спешно выедал навстречу Деникину, которого со дня на день ждали в Новочеркасске. Они встретились на пограничной станции Кущевская.

В поле кружили снежные смерчи, как бывает в этих открытых степях в преддверии весны. Сквозило со всех сторон, а в поезде главнокомандующего Деникина царил комфорт, даже покой, дела его шли в гору. Он высказал сожаление, что не поспел к началу войскового круга в Новочеркасске, так как он-де и не допускал мысли об отставке Краснова и его штаба... Деникин в беседе даже отдал должное генералу Краснову за его «титаническую работу по возрождению белого дела на Дону и Юге России», благодаря чему и Добровольческая армия смогла успешно провести необходимые маневры и в конце концов разделаться с 11-й армией красных...

Генерал Краснов был в таких случаях откровенно прям:

— Но вы, ваше превосходительство, могли бы и сейчас еще исправить положение. Круг еще не голосовал мою отставку.

— Нет, зачем же... — немного смешался Деникин. — Зачем же так грубо вмешиваться в демократические... к-гм, пре-ро-гативы вашего собрания? Воля народа, знаете... Да ведь это лишь момент, Петр Николаевич, момент! Вы еще понадобитесь Дону и России, а сейчас, я думаю, вам следовало бы хорошо отдохнуть, не так ли? Ну, в Крыму, в Ливадии например.

Краснов налился кровью от возмущения и сказал, глядя в толстое, равнодушное лицо Антона Деникина:

— Да, по-видимому, мне в данное время действительно нечего делать на Дону. Тогда разрешите отправиться на отдых в Батум, там мне будет спокойнее...

На следующий день Деникин выступал на заседании Большого круга, обещая всяческую помощь донцам как от своего имени, так и союзников, и предложил избрать атаманом Африкана Богаевского, но убеждениям близкого к кадетам. Он чувствовал, что в донской столице властвуют две определяющие стихии: торжественные молебны в честь возвращения из Екатеринодара откровенных монархистов и англоманов, воцарения Африкана Богаевского и нового главкома, всегда пьяного и высокомерного генерала Владимира Сидорина, и другая — возможно, более даже сильная — паника перед лицом приближавшихся к Донцу мироновских орд. Говорили в салонах и по задворкам больших домов, что Блинов-де перерубает шашкой бычка-летошника, а китайцы из 16-й дивизии еврея Медведовского истязают офицеров и молодых женщин. Едят же исключительно ящериц и лягушек... Все это было вздором за исключением одного: войска Миронова действительно подошли к Донцу.