Анатолий Знаменский - Красные дни. Роман-хроника в 2-х книгах. Книга первая

• Название: Красные дни. Роман-хроника в 2-х книгах. Книга первая
• Автор: Анатолий Знаменский
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Роман
• Год: 1991
• ISBN: 5-268-01038-7

---

— Но это дикость! Диктатура! В таком случае... зачем же нас приглашали? — раскинул руки в недоумении Гроссман, задрав бороду пророка.

— Слово представляется Подтелкову для отчетного доклада о деятельности военно-революционного комитета, — твердо повторил Ковалев.

Подтелков стоял за трибуной долго, растолковывал делегатам смысл проводимых мер, говорил о казусах, нехватках, ошибках, неумной горячности своей и других товарищей во многих местах. О непременном равноправии казаков и неказачьего населения области, пресечении всякой сословной розни, и тем более «лампасной спеси»... О том, что по некоторым станицам поднимают головы недобитые офицеры-монархисты, обманом втягивают неграмотных, темных казачков в опасное дело мятежа...

Из-за кулис тем временем появился уезжавший в Новочеркасск Дорошев. Неслышно, на носках прошел за спиной президиума и, склонясь через плечо Ковалева, положил перед ним записку. Ковалев бегло прочел текст и, поднявшись, прервал доклад, поднял руку.

— Федор Григорьевич, как раз к слову твоего выступления насчет мятежей... — сказал он. Подтелков кашлянул, и, стоя вполуоборот, выжидающе глянул в президиум.

Ковалев встряхнул белой бумажкой:

— Как многие из вас, должно быть, знают, изменник Голубов на днях поднимал мятеж против ревкома и Советов... Наш военный комиссар товарищ Дорошев выезжал по этому делу в Новочеркасск. Вот его краткий доклад съезду, товарищи. «Гарнизон Новочеркасска и все казачьи части не поддержали мятежника Голубова. Небольшая кучка офицеров, пытавшихся поднять мятеж, разгромлена. Сам Голубов бежал!»

Съезд с грохотом поднялся с мест, аплодисменты шквалом ударили по всему залу.

— Не бывать кровопролитию, товарищи! — гаркнул Подтелков, потрясая увесистым кулаком над трибуной.

Орджоникидзе склонился к Ковалеву, весело шептал на ухо:

— Все идет великолепно, товарищ дорогой! Здорово! Но посмотрим, как удастся обломать их завтра, на Брестском вопросе! Тут даже с Сырцовым возможна свара, все очень сложно.

Ковалев хмуро кивнул в ответ. Подтелков терпеливо пережидал аплодисменты, вытирал платком взмокший лоб, он ожидал худшего из Новочеркасска: Голубов еще представлял немалую силу...

ДОКУМЕНТЫ

Москва. Кремль. Ленину

По прямому проводу.

10 апреля 1918 года

Отряд, посланный в Новочеркасск, вошел в город, не встретив сопротивления казаков, и занял все правительственные учреждения.

Производится арест контрреволюционных офицеров... Положение в городе ничего, хотя банда анархистов бушует. Вчера открылся съезд. Присутствуют 750 делегатов. Председателем единогласно избран казак-большевик. Я приветствовал съезд от имени Совнаркома и ВЦИК... Съезд объявил себя верховной Советской властью на Дону.

Съезд протекает при необыкновенном подъеме.

Орджоникидзе[19]

Правительственная. По телеграфу

ПРЕЗИДИУМУ I СЪЕЗДА СОВЕТОВ ДОНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Ростов-на Дону

18 апреля 1918 года

От всей души приветствую первый съезд Советов Донской республики. Особенно горячо присоединяюсь к словам резолюции о необходимости победоносно закончить разрастающуюся на Дону борьбу с кулацкими элементами казачества. В этих словах заключается самое верное определение задач революции. Именно такая борьба и по всей России стоит теперь на очереди.

Ленин[20]

19

Над нижним течением Дона, по Манычу и Аксаю, необычно рано в этом году распустились лазоревые цветы. Ярко-лиловые, ослепительно белые и желтые тюльпаны разом высыпали на теплых склонах балок и холмов, по зеленой мураве. То праздничный алый цвет, то желтый цвет горькой разлуки метили степные раздорожья. Будто восковые, росой и прохладой полные чашечки тюльпанов задумчиво и отрешенно покачивались в едва ощутимом движении воздуха, над просыхавшей пустынной степью...

Многие тысячи десятин плодородной земли в эту весну пустовали из-за нехватки рабочих рук и тягла; а из тех, кто вернулся домой, мало кто отваживался с быками и семенным зерном отдаляться от хуторской грани. И, возможно, поэтому в степном безлюдье так далеко слышен был топот кованых копыт по старому Астраханскому шляху. Одинокий всадник с обнаженной головой, в офицерской тужурке без погон мчался на предельном карьере к станице Заплавской.

Между тем в одном из богатых купеческих домов станицы бывшим председателем Донского правительства генералом Поляковым проводился экстренный совет повстанческих сил Нижнего Дона. Сидел тут и полковник Денисов, маленький, подвижный, безрассудно храбрый офицер.

После позорного бегства в Сальскую степь походного атамана Попова и его начальника штаба Сидорина эти два человека, старый штабист Поляков и чрезвычайно энергичный строевик Денисов, стояли теперь у истоков будущей Донской армии. Прибыли на совет полковник Поляков, однофамилец генерала, и войсковой старшина Фетисов, безуспешно пытавшийся поднять бунт в окрестностях Новочеркасска. Еще несколько младших офицеров, кто в погонах, кто без погон, теснились у стола и на лавках вдоль стен. Чуть в сторонке, облокотившись на подоконник, сидел усталый и сильно постаревший, но, как всегда, в аккуратном воротничке и при галстуке, в золотом пенсне секретарь войскового круга Крюков. Время ускорило и определило переход Крюкова с позиции либерального колебания и прекраснодушных надежд в старый и хорошо знакомый ему круг белого офицерства и сословно-казачьей сепаратистской верхушки. Выбора, собственно, и не было: в тот самый час, когда полки Дорошева и Голубова пленили заседавший войсковой круг и генерала Назарова, Федор Дмитриевич мог думать только о бегстве и спасении собственной жизни...

Полковник Денисов, расстелив на столе большевистскую газету «Донские Известия», докладывал сложившуюся обстановку, обращаясь больше к генералу и советуясь с ним. Газета лежала на середине стола, каждый мог приблизиться и прочитать объявление в ней, набранное крупными, голенастыми литерами и обведенное красным карандашом:

Открыта запись

В социалистический отряд, который в срочном порядке отправится на границы Донской республики для отражения наступающих контрреволюционных германо-гайдамацких банд. Запись лишь по партийным рекомендациям производится в редакции «Донских Известий» (Таганрогский пр., 58, комната 20) с 4 до 7 ч. вечера

Организаторы отряда: Бабкин, Дорошев,

Кирста, Орлов, Подтелков, Кривошлыков,

Попова, Симашко, Сырцов, Френкель.

Маленький, чернявый, хваткий Денисов объяснял газетное объявление со своей точки понимания:

— Отряд они организуют ввиду крайне затруднительного положения, связанного с невозможностью широкой мобилизации в условиях Декрета о мире и договора с немцами. Надо, видите ли, и армию сколотить, и не оскоромиться, так сказать... Но эта операция проводится, по сути, не для отпора немцам, а для проникновения в северные округа, на Хопер и Медведицу. Агентурные данные говорят о том, что сразу же после нынешних маевок с демонстрациями эта чрезвычайная экспедиция Донисполкома двинется по железной дороге на Царицын, по-видимому, в товарных вагонах. Далее, на станции Суровикино или даже раньше они пересядут на подводы и пулеметные тачанки, если удастся реквизировать у населения лошадей... В противном случае пешком двинут на Усть-Модведицу, к Миронову. Как видим, сейчас вся надежда Ковалева, Подтелкова и компании, вкупе с неразлучным другом и политическим наставником Френкелем, — это бывший герой Дона и наша великая беда Филипп Кузьмич Миронов... — Денисов коротко взглянул в сторону Крюкова и вновь оборотился лицом к генералу Полякову. — Да, господа, как это ни тяжело говорить, но даже прославленные люди Дона поддались ныне на приманку большевистских декретов, медовые речи фабрично-заводских златоустов, не видя за ними всех тех бедствий и потрясений, которые уготованы всему русскому народу, и в особенности казачеству на этом крестном пути к пресловутой «свободе»…

Денисов в волнении закурил, агатовые глаза его гневно блеснули от вспышки огня. Он пользовался старинными серниками, которых давно уже не было в обращении у простых казаков.

— Вы знаете все, как вызывающе, например, держался на недавнем суде бывший полковник Седов, передавший себя и свой полк к услугам ревкома... Теперь — Миронов! Но... положение большевиков на Дону сохраняет лишь видимую прочность. Через несколько дней, может быть, через неделю оно станет критическим. С одной стороны — немецкая оккупация, с другой — разбойничье поведение отступающих с Украины красногвардейцев и с третьей — вся эта практика грабежа и контрибуций по отношению к имущим слоям. Попытка заезжих комиссаров организовать — иногда насильственно — коммуны, о которых ни слова не упоминалось, кстати, в знаменитом Декрете о земле, даже в хохлацких селах встречают протест. Вчера восстал юрт станицы Мигулинской: проходивший по хуторам отряд красных анархистов выжег хутор Сетраков, скот порезали, многих казачек взяли в качестве пленниц до ближнего буерака, а там изнасиловали и бросили... Час пробил, господа офицеры!