Алина Лис - Изнанка гордыни

• Название: Изнанка гордыни
• Автор: Алина Лис
• Жанр: Фэнтези

От ненависти до любви один шаг. Но как порой нелегко его сделать. Их история началась со случайного убийства и жестокой шутки. Самоуверенного мага и гордую аристократку ждет противостояние на Изнанке мира, где люди становятся игрушками для фэйри, а служение Хаосу порождает чудовищ. Им еще предстоит понять, что главный враг всегда внутри, а в иных битвах победить можно только сдавшись.

---

Так я и не поняла, рассердился он из-за моей помощи Джованни или нет.

До смерти боялась, что отец предложит Элвину остаться посмотреть на порку. Я бы не пережила такого унижения. Но нет, он вообще не упоминал при дознавателе подробностей о предстоящем наказании.

— А это обязательно? — спрашиваю я. — Ловить Джованни?

— А как же? — показушно удивляется северянин, перебирая вещи брата. — Мы же не можем позволить служителям Черной Тары просто так разгуливать среди приверженцев Четырехпутья. Помните, что тогда было в храме, Франческа? Хотите, чтобы кто-то другой оказался на вашем месте? Или на месте Риккардо?

— Он не виноват!

— Ну да, конечно. Его связали и привели туда силой.

— Это все его мать.

— А братец изрядно заморочил вам голову, я смотрю. У человека всегда есть выбор, Франческа. Просто такая сила — слишком большой соблазн.

— Каждый имеет право на ошибку. И на второй шанс.

Он выпрямляется и хмурится:

— Опасные речи. Не повторяйте их в присутствии других, если не хотите, чтобы вас заподозрили в причастности и ко второму побегу.

Вздыхаю. Никто не поверил, что я не виновна в исчезновении Уго, Альберто и Орландо. Никто, кроме Элвина. Меня спасло только заступничество мага. Не знаю, как он сумел убедить отца, но второй порки так и не последовало.

— Спасибо за помощь.

— Ну, спасать девиц из беды — мое призвание. Кстати, не хочу быть нескромным, но, надеюсь, я заслужил толику благодарности? — он говорит это так вкрадчиво, что я сразу понимаю о какой “благодарности” идет речь.

И взгляд… его взгляд становится совсем другим. Таким… бесстыжим, ласкающим. Хочу прикрыться, ощущаю себя голой.

Делаю шаг назад.

— Спасибо, — в горле сухость, мурашки по телу.

— Разве это похоже на благодарность? — он шагает навстречу, словно в деревенском танце. Моя очередь отступать.

Утыкаюсь спиной в дверь.

— А что будет похоже? — это получается очень хрипло.

Маг делает второй шаг, его руки упираются в дерево справа и слева. Теперь не сбежать.

Смотрю снизу вверх. Чувствую себя рядом с ним совсем маленькой и слабой. Беспомощной. И это не пугает — возбуждает. Может оттого, что он продолжает нагло раздевать меня взглядом.

Возмутительно. Приличный человек не позволит себе подобного по отношению к леди.

Кто сказал, что Элвин Эйстер приличный?

— Вот это.

Он наклоняется, берет мое лицо в ладони. У него такие горячие руки. В голубых глазах пляшут бесноватые искры.

Я знаю, что он сейчас сделает, но не хочу сопротивляться и останавливать его.

Закрываю глаза, и это как сигнал. Настойчивые и мягкие губы накрывают мои. От прикосновений бегут мурашки. Его руки опускаются на плечи, притягивают меня, скользят ниже по телу. Я чувствую их жар сквозь слой одежды. Внутри вспыхивает какое-то сумасшедшее желание. Задыхаюсь, уже совсем нет воздуха, а поцелуй все длится и длится, и я не хочу, чтобы прекращался…

Когда маг, наконец, отрывается от меня, с моих губ слетает всхлип. Мы смотрим друг на друга, тяжело дышим, и я понимаю, что все не закончится одним поцелуем. Элвин снова приникает к моим губам и вжимает меня в свое тело. Я запускаю руку в его волосы, взъерошиваю их — короткие и мягкие. От него пахнет дымом, пергаментом и имбирным элем.

О его губы можно обжечься, но я хочу этих погибельных прикосновений. Покорно выгибаюсь, подаюсь под нажимом ласковых, уверенных рук. Кажется, кроме жара его ладони источают вожделение, и что-то внутри меня отзывается не менее яростным влечением. Отвечаю на поцелуй, как умею, заменяя недостаток опыта рвением.

Его руки спускаются ниже, ложатся на ягодицы, сжимают. Взвизгиваю, пытаюсь вырваться. Больно!

— Что, герцог не пожалел розгу? — ухмыляется этот гад.

— Ненавижу тебя, — шиплю ему в лицо.

— Ага, — соглашается он. — Ненавидишь.

И снова поцелуй, в котором ярости больше, чем нежности. Кусаю его за губу. Смеется.

— Да ты просто дикая кошка.

Элвин тоже легонько кусает меня. Это не столько больно, сколько приятно. Прижимаюсь еще теснее, хотя казалось — это невозможно. Чувствую стыд и возбуждение одновременно. Где мое воспитание? Как могу я вести себя так распутно?

Он, оставляет цепочку поцелуев, спускаясь ниже по моей шее. Одна рука все так же лежит на талии, а вторая пытается распустить шнуровку лифа.

Это неправильно!

Тяжело дышу и пытаюсь отвести его руку. Я не хотела, чтобы все зашло так далеко.

— Так нельзя, — мой голос слаб, как у недужной. Я и чувствую себя больной. Тело горит, в голове пусто и легко, ноги не держат. — Могут войти слуги.

Он удерживает меня, не давая вырваться, прикусывает мочку уха. Жаркий шепот отзывается во мне сладострастным предвкушением.

— Я запру дверь.

— Так нельзя, — упрямо повторяю я, и сама себе не верю.

Что со мной происходит? Почему я не сопротивляюсь по-настоящему?

Еще один ласковый укус.

— Не надо, — мой голос прерывается.

Это звучит как “Да, да! Еще!”.

— Надо!

— Пожалуйста, не здесь!

Язык очерчивает ушную раковину. Чувствую щекой и ухом горячее дыхание, от него бросает, то в жар, то в холод. Так легко обмякнуть и полностью отдаться чужой власти.

Вкрадчивый шепот:

— Ты же хочешь этого.

Хочу! Меня тянет к убийце Лоренцо. Уже давно. Потому, что я — грязная, похотливая дрянь.

Ненавижу! Ненавижу его! Зачем он так со мной? Как будто я — кухонная девка, которую можно зажать в углу и облапить!

Я же знала, что так будет. Готовилась и даже ждала.

Но я не знала, что будет так трудно сказать “нет”.

Приходит спасительная мысль, и я вцепляюсь в нее, выныривая из сладкого, полного соблазна омута.

— А что потом? — спрашиваю я, пытаясь сделать вид, что мне все равно. — Ты уедешь?

— Я должен. Это дело с культистами… но я вернусь, Франческа. Обещаю.

Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Зачем унижать меня и себя ложью? Ах, если бы он только был честен!

Он снова меня целует, и я подчиняюсь со странной смесью злости и нежности. Потом вырываюсь:

— Не здесь!

— А где?

Снимаю с пояса ключ. Я знала, что так будет. И даже подготовилась.

— Сегодня ночью. Угловая комната на третьем этаже. А теперь пусти меня.

Высвобождаюсь из объятий. Он не удерживает и не мешает открыть дверь. Сгребает сзади, когда я уже стою на пороге, когда любой может пройти по коридору и увидеть нас. Целует в висок, в ухо, спускается к шее. Каждый раз словно ставя клеймо.

Вырываюсь и сбегаю. Бегу всю дорогу до своих покоев, влетаю в комнату, падаю на кровать. Сердце колотится, как сумасшедшее, и все никак не получается отдышаться. Хочется рыдать и смеяться одновременно.

Да что со мной такое?!

— Бедная Фран, — говорю я. — Бедная, глупая Фран.

Долго лежу, в голове ни единой мысли. Вспоминаю вкус его губ, его запах.

За что мне это все?

Поднимаюсь — время спускаться к обеду. Если не появлюсь, отец начнет беспокоиться и пошлет служанку узнать, что со мной. Ловлю свое отражение в зеркале напротив — волосы встрепаны, губы припухли, глаза огромные и растерянные на бледном лице.

Что я наделала?!

Глава 10. Маски сброшены

Элвин

Расклад испортил побег Джованни Вимано. Или правильнее сказать “Джованни Рино”? Папаша показательно отрекся от наследничка, но меня не оставляла мысль, что все это — не более, чем спектакль, причем поставленный специально для меня. Право, я был тронут и даже подыграл участникам, как умел. Единственной искренней ноткой на этом празднике взаимного лицемерия была любовь Франчески к невзрачному и подленькому брату.

Стоило бы разозлиться на ее самоуправство, но вместо этого все время, пока плутовка стояла перед папашей Рино, изображая скромницу, я ловил себя на чувстве подозрительно похожем на восхищение.

Вот ведь сумасшедшая девчонка!

Следующей проблемой стало нежелание герцога выдавать пленников без запроса со стороны храмовых иерархов — моего предполагаемого “начальства”.

Умберто Рино можно было понять. С одной стороны, поклонение Хаосу — очень серьезное обвинение, пренебречь которым не может даже герцог. С другой, отпрыски знатных, аристократических семей — совсем не то же самое, что безродный плебс. Выдать храму по первому требованию троих пленников означало нажить среди вассалов врагов, которые не преминут ударить в спину в беде. Что совсем не грело герцога в свете его планов отделения от Разенны. Вот он и вился угрем, выдумывая проволочки. Пытался угодить и нашим, и вашим.

А я не мог настаивать. История, которую я второпях сочинил, содержала в себе столько глупостей и нелогичностей, что оставалось только поражаться слепоте папаши Рино. Что лишний раз подтверждало: чем беззастенчивее ложь, тем охотнее в нее верят. Главное — сделать лицо понаглее.