Алина Лис - Изнанка свободы

• Название: Изнанка свободы
• Автор: Алина Лис
• Жанр: Фэнтези
• Год: 0101

Когда-то она была первой леди герцогства, но потеряла все: родину, титул, близких, и превратилась в бесправную рабыню. Зачем бессмертному Стражу простая человеческая девушка, если в охоте за жрецами Хаоса она лишь обуза? Даже самому себе могущественный лорд Изнанки не сможет ответить на этот вопрос. Она ненавидит своего хозяина и мечтает о свободе, но свобода ли ей нужна? Чтобы услышать и понять друг друга им придется пройти долгий путь. Обложку нарисовала замечательный художник Наталья Гудожникова Красные флаги: В тексте присутствуют достаточно жесткие сцены. Есть эротика, насилие. С женщинами очень часто обращаются неполиткорректно. Нет юмора, мэрисью и попаданцев. Несмотря на все перечисленное, присутствует сильная романтическая линия между главными героями. Половина повествования ведется от лица мужчины.

---

— Вот еще! Буду я его дергать с такой мелочью! Здесь достаточно Джаниса. Где его гриски носят?

При чем здесь Джанис?

Я открываю рот, чтобы задать этот вопрос, но говорю совсем другое.

— Прекрати немедленно! Сядь! — даже не говорю — рявкаю. Да таким приказным и властным тоном, что сама себе удивляюсь. Не ожидала от себя такого. А еще меньше ожидала, что маг послушается.

Ну а что еще делать, если он собирается встать?

А дальше я как будто разделяюсь на две Франчески. Одна действует, а вторая наблюдает за ней в безмолвном удивлении.

— В этом доме есть бинты?

— Все есть на втором этаже, в лаборатории. Я как раз туда собирался, когда вы начали играть в бравого командира центурии, — он снова порывается встать.

— Да сядь же, — мне приходится пихнуть его обратно на диван. — Не усложняй мне работу! Где именно в лаборатории?

— Ты не найдешь.

— Найду. Ну?

— Третий шкаф от двери… или второй. Не помню точно. Верхняя полка.

Выслушав объяснения, я бегу вниз по лестнице. Маг, верно, считает меня совсем за идиотку, потому что я без труда нахожу все нужно — спиртовые настойки, мази, чистые бинты, иглы и нитки для сшивания раны. Складываю все в медный таз и так же бегом возвращаюсь наверх.

Элвин все так же сидит, зажимая рану. При виде меня ухмыляется и бормочет что-то о квартерианском милосердии, но я слишком занята, чтобы вникать в его остроты.

Сметаю со стола наваленные бумаги и безделушки.

— Сеньорита, вы решили уничтожить мою комнату?

Но та, другая Фран, которая сейчас действует, совсем не обижается на слова мага. По правде сказать, она их едва замечает, вся поглощенная куда более важной задачей. Я выкладываю на столе лекарства и сую под нос магу таз:

— Воды!

Таз наполняется теплой водой.

— Повернись!

— Леди, я вас боюсь, — его голос дрожит от сдерживаемого смеха. — Кто вы такая и что сделали с моей кошкой?

— Не смейся, — укоризненно говорю я, смачивая рану и отлепляя пропитанные кровью лохмотья. — Так крови больше.

— Не буду, — соглашается он. — Так еще и больнее.

Вода в тазу быстро становится розовой, потом красной.

— Вон тот пузырек из темного стекла, — указывает маг.

Я послушно откупориваю бутылочку. В нос шибает резкий запах спирта и трав.

Пока я обрабатываю рану, Элвин шипит и ругается сквозь зубы. Потом командует:

— Банка с синей крышкой.

Внутри густая, пахнущая травами субстанция.

— Это что? — с подозрением спрашиваю я. У нашего медика в Кастелло ди Нава никогда не видела ничего подобного.

— То, чем вы мне сейчас смажете рану. Перед тем, как забинтовать.

Я фыркаю, но подчиняюсь. Не хочет объяснять и не надо. Ему же хуже, если я что-то сделаю неправильно.

Мазь очень жирная, темно-зеленого цвета. Покрытая ею рана выглядит жутковато, но кровотечение разом прекращается. Я вставляю нитку в иглу, но маг качает головой:

— Не надо.

— Заживать будет дольше. И шрам останется.

— Шрама не останется, а заживать будет до прихода Джаниса, чтобы ему сдохнуть, но не раньше, чем вернется домой.

— При чем здесь Джанис?

Вместо ответа Элвин кивает на бинты:

— Займитесь перевязкой, леди. Раз уж вызвались играть в доктора.

Я вспыхиваю от гнева. Ну конечно, отвечать на мои вопросы совсем не обязательно. Можно просто шпынять меня и раздавать указания.

— Кажется, вы и сами неплохо справитесь.

Он улыбается:

— Справлюсь. Но вы своими нежными ручками сделаете это лучше. Давайте, Франческа! Я в вас верю.

Его слова будят во мне глухое возмущение. Я отступаю, на всякий случай пряча руки за спиной, и мотаю головой.

Теперь, когда из раны больше не хлещет кровь при каждом выдохе, я вообще не понимаю, что на меня нашло. Что я делаю наедине с полуобнаженным мужчиной и зачем вызвалась «играть в доктора»? Испугалась, что он умрет? Разве не об этом я молилась совсем недавно?

Только что, минуту назад, он был просто страдающим от раны человеком, которому нужна моя помощь, но стоило начать думать о нем, как о мужчине, и в голову полезла тысяча мыслей — в основном глупых и стыдных. Например, про то, что он идеально сложен — широкие плечи, по которым хочется провести рукой, стройная талия, прорисованные мышцы на груди и животе с тонкой сеткой старых шрамов. Белые, они почти не заметны на светлой коже…

Смешно: мне по-прежнему до тошноты отвратительна мысль о сексе, но нравится смотреть на Элвина.

…потому, что он — красивый, и пусть я привыкла ценить в людях прежде всего душу, телесная красота тоже важна…

И совсем уже не к месту вспоминаются наши поцелуи. Вкус его губ, горячие объятия…

Ужасно! Как я могу думать о таком? После всего, что он со мной сделал?

Стыдно. Просто невыносимо стыдно, чувствую, как краснею густо-густо, хочется просто сгореть на месте. Хвала всем богам, маг не может прочесть мои мысли!

— Ну, как хотите. Все равно спасибо за помощь, — он берется нарезать бинт, а я веду себя как полная дурочка, потому что от теплоты в его голосе и этого «спасибо» снова таю и бросаюсь помогать.

— О, женщины, — бормочет он, прикрыв глаза.

— Так при чем здесь Джанис? — спрашиваю я, чтобы отвлечься от непристойных мыслей

— Он разбирается в магии жизни.

— А вы?

— А я — нет. Не дано.

— Но я помню… — воспоминание добавляет смущения, а я и без того чувствую себя ужасно неловко. — Тогда, в Анварии… вы меня лечили.

Впервые, вспоминая тот проклятый трактир, я думаю не о том, как Элвин надел ошейник утром, но о том, как он заботился обо мне вечером.

Бочка с теплой водой. Исцеляющие прикосновения. Мазь от синяков, которую он достал у трактирщика. Объятия, прогоняющие кошмары.

Я так старалась не думать ни о чем кроме своего унижения. Не вспоминать. Не возвращаться. Думать только про свою обиду и ненависть.

Так было легче.

А сейчас вдруг приходит запоздалая благодарность. За поддержку и помощь. И за то, что Элвин ни разу не напомнил мне о том вечере.

Поэтому я и помогла ему сейчас. Это — как возвращение долга.

— Ну, вот только это и могу, — он разводит руками. — Ты куда?

— Вылить воду.

— Да ну брось! — маг ловит меня за руку и заставляет опуститься рядом с ним на заляпанный кровью диван. — Посиди со мной.

И я остаюсь.

Вечер укутывает город шерстяным одеялом, а мы сидим рядом и говорим. В комнате смеркается, и в зрячей темноте Изнанки проступают контуры предметов.

Без света уютней.

Мы сидим рядом, близко-близко, Элвин сжимает мою руку. Я почти могу слышать его дыхание, ощущать лихорадочный жар его тела. От этой близости по коже бегут мурашки, но сумерки скрывают мое смущение.

Темнота обманчива. Голос мага вдруг теряет привычные насмешливые интонации, становится то серьезным, то проникновенным, то грустным. И мне уже не хочется поминутно обижаться и ненавидеть его.

— Что с тобой случилось?

— Ты про царапину?

— Да.

— Напоминание от жизни не быть идиотом и использовать щиты. Раз уж собрался охотиться на культистов.

— Это они?

— Скорее всего. Точно не знаю. Я случайно пришиб того парня.

— А разве ты не можешь… — я заминаюсь. Страшно даже произнести это.

— Что?

— Поднять труп, — шепотом говорю я. И затыкаю рот себе ладонью.

Страшное преступление, способное навеки погубить душу. Неужели я сама предложила такое?

Он смеется:

— Даже если бы мог, как его допросишь? Он же труп.

— А говорят, некроманты могут…

— Людям нравится бояться, вот и придумывают. Пффф, «поднять труп» — скажут тоже! Не верь сказкам, Франческа. Можно заставить повиноваться сшитого из мертвечины голема, но это к магам смерти. А я — маг огня. Ну, еще немного с водой знаком. И с воздухом.

— А Фергус?

— Фергус тоже стихийник. Но слабенький.

— Ты сильнее?

— Ага. Проверено неоднократно.

— А Джанис?

— Джанис может все, — говорит он с неподдельным уважением.

Темнота бесстыдна, она прячет лицо собеседника, и я могу разговаривать — о чем угодно, без стеснения. Могу обмануть саму себя, притвориться, что на моей шее нет ошейника, а человек рядом вовсе мне не хозяин, а, например, друг. Легко дышать, легко говорить. Я больше не чувствую себя ежиком, не хочу свернуться в колючий злой шарик.

Неужели Джанис был прав?

— За что ты так ненавидишь культистов? Они тебе чем-то навредили?

— О, ну и фантазия у вас, сеньорита, — по голосу мага я слышу, что он с трудом сдерживает смех. — Чувствую, уже сочинили душещипательную историю о том, как культисты сожгли мой дом, убили родных, а я вырос и пошел мстить.

— Вовсе нет! Ничего подобного, — возмущаюсь я.