Эдгар Райс Берроуз - Тарзан в Пеллюсидаре

• Название: Тарзан в Пеллюсидаре
• Автор: Эдгар Райс Берроуз
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996

Новая библиотека приключений и научной фантастики, 1996 год В этот сборник Э. Берроуза вошли следующие произведения: 1. Тарзан в Пеллюсидаре 2. Обратно в каменный век 3. Земля ужаса

---

Первым делом Тарзан спихнул вниз мертвое тело типдара, занимавшее большую часть площадки. Он проводил его взглядом, пока тяжелая туша не грохнулась о камни тремя сотнями футов ниже. Теперь при-шла пора подумать о собственной судьбе. Особых надежд он не питал, так как вид сверху на утес еще раньше убедил его, что спуститься здесь будет практически невозможно. Но делать все равно что-то надо было, не сидеть же ему на этом утесе остаток жизни. Он улегся на живот, свесился вниз и тщательно осмотрел отвесные стены по всему периметру. Проделав эту операцию несколько раз, Тарзан почувствовал, что закрепил в памяти каждый выступ, каждую трещину и неровность, которые могут служить опорой для рук и ног в предстоящем спуске. Каждый раз он возвращался на одну и ту же точку на краю площадки. В этом месте спуск сулил наибольшие шансы на успех.

Он снял с плеча свернутую в моток веревку, взялся за оба конца и сбросил веревку в пропасть, отметив мысленно ту точку на скале, до которой она достала. Двадцать пять футов! Какой жалкий отрезок по сравнению с тремястами, отделявшими его от подножия. Он выпустил конец веревки и отметил на стене вторую точку. Что ж, он мог рассчитывать по крайней мере на пятьдесят футов и еще на двадцать пять, а уж дальше все зависело от везения, потому что разглядеть с такого расстояния все детали было невозможно. Снова втащив веревку наверх, Тарзан набросил ее на торчащий гранитный выступ, крепко схватил оба конца в руку и начал осторожно сползать по стене. Футах в двадцати под ним располагался выступ, на который можно было встать, а чуть выше — трещина, за которую можно было зацепиться рукой. Прямо перед его глазами торчал еще один выступ, напоминающий по форме опору моста. Насколько он мог судить, такие образования шли по всей стене сверху донизу, и именно на них строился весь план человека-обезьяны.

Он тихонько потянул веревку за один конец. Тот выступ, на котором он стоял, позволял опираться на него только носками. Поэтому Тарзан не осмеливался делать резких движений и тянул на себя веревку не больше, чем по нескольку дюймов зараз. Вытянув ее целиком, он затаил дыхание; при падении даже такой небольшой вес мог нарушить его равновесие. Веревка свалилась ему на голову и на плечи, и снова начался медленный процесс закрепления веревки на новой опоре. Ему приходилось действовать одной рукой, перебирая веревку пальцами дюйм за дюймом, пока он не добрался до ее середины. Только тогда Тарзан сумел перекинуть ее через выступ и начать головокружительный спуск на следующие двадцать пять футов.

Эта вторая стадия оказалась самой трудной, так как веревка каждую секунду грозила соскользнуть с опоры. Только укрепившись на очередном карнизе, человек-обезьяна смог вздохнуть с облегчением. Дальше спуск пошел легче. Поверхность скалы ближе к основанию стала грубее и изобиловала мелкими трещинами, которые трудно было разглядеть с вершины даже орлиному взору Владыки Джунглей. В сравнении с первыми пятьюдесятью футами последующий спуск представлял собой детскую игру, и очень скоро Тарзан снова ощутил под ногами привычную почву. Теперь можно ныло заняться полученными ранами.

Ноги его были покрыты царапинами и укусами детенышей типдара, но все они не шли ни в какое сравнение со страшными ранами на спине и плечах, нанесенными когтями взрослой рептилии. На ощупь он определил, что раны очень глубокие, и вся спина его покрыта засохшей кровью.

Болели раны и болели перенапряженные мышцы, но в целом человек-обезьяна чувствовал себя неплохо. Единственное, что всерьез его беспокоило — опасность заражения крови, хотя и к ней он относился спокойно, с раннего детства привыкнув стоически переносить раны, нанесенные хищниками.

Короткая разведка убедила Тарзана, что он не сможет преодолеть горный хребет, через который он был перенесен на крыльях типдара, и вернуться к своим товарищам. Да и надежд у него практически не было, что те люди, которых обещал показать ему Тар-гаш, имели какое-то отношение к экспедиции или дирижаблю «0-220». Не было поэтому смысла искать бывших спутников среди этого нагромождения скал, перевалов, горных хребтов, ущелий и бездонных пропастей. Для начала Тарзан решил спуститься на равнину, где тропические леса и зеленые луга привлекали его куда в большей степени, чем голые бесплодные горные склоны. Для достижения намеченного он решил следовать по линии наименьшего сопротивления и двигаться только вниз, каждый раз выбирая самый простой и легкий путь.

Далеко внизу призывно темнела стена леса. Туда он и направился. Чем ниже он спускался, тем легче было идти. В нескольких местах ему, правда, пришлось прибегнуть к помощи веревки, чтобы перебраться с одного уровня на другой, но вскоре ущелья и обрывы сменились пологими склонами с плодородной почвой и достаточно обильной растительностью. Сначала это были травы и кустарники, потом искривленные карликовые деревья, а затем и настоящий лес. Едва оказавшись в тени деревьев, человек-обезьяна обнаружил тропу. Это уже было что-то новое. Тарзан решил проверить, куда она ведет. Тропа долгое время петляла по лесу, а затем вывела его на широкий карниз, опоясывающий высокую скалу. С одной стороны карниз обрывался в пропасть. Тарзан не мог видеть далеко перед собой из-за утесов и камней, то и дело заслоняющих тропу, и поэтому удвоил осторожность. Через некоторое время человек-обезьяна вдруг почувствовал, что впереди на тропе есть кто-то еще.

Ветер дул снизу и уносил запах неведомого существа вверх, точно так же, впрочем, как и запах самого Тарзана. Таким образом, ни один не мог почуять другого. Прислушиваясь к звуку шагов, человек-обезьяна пришел к выводу, что впереди него скорее всего не человек, и что оба они движутся в одном направлении. Чем дальше он продвигался по тропе, тем отчетливее становился звук шагов.

Тропа сузилась. Все чаще на пути попадались трещины и сдвиги, где приходилось спускаться или подниматься на несколько футов. Встретить здесь хищного зверя лицом к лицу было бы по меньшей мере досадно. Человек-обезьяна вполне отдавал себе в этом отчет, но он сам выбрал эту тропу, и не в обычаях Владыки Джунглей было уступать дорогу, будь то зверь или человек. В любом случае он имел определенное преимущество: во-первых, он шел следом за возможным противником и мог рассчитывать на внезапность, так как тот пока даже не подозревал о существовании Тарзана, а во-вторых, человек-обезьяна при желании мог двигаться совершенно бесшумно, как ни одно другое животное в джунглях. Вот и сейчас он пробирался по горной тропе, производя не больше шума, чем тень привидения.

Любопытство заставило его увеличить скорость. Теперь шаги впереди звучали достаточно громко для чутких ушей Тарзана, и он смог, наконец, определить, что имеет дело с очень крупным животным, передвигающимся на четырех мохнатых лапах. Кроме этого он не мог пока ничего предположить — изгибы тропы по-прежнему не позволяли увидеть животное. Все дальше и дальше скользил по тропе человек-обезьяна, пока не почувствовал, что его отделяют от цели всего несколько ярдов. И в этот момент из-за ближайшего поворота раздалось громовое рычание разъяренного зверя.

Эти звуки еще сильнее разожгли любопытство Тарзана, так как по их громкости можно было судить, что издает их существо колоссальных размеров. Ему показалось, что даже скалы вокруг затряслись от этого рева. Правильно рассудив, что причиной недовольства обладателя столь впечатляющего голоса является не он сам, о кто-то другой, Тарзан поспешил преодолеть последние ярды разделяющего их расстояния. Как только он обогнул край врезающегося в тропу отвесного утеса, глазам его предстало фантастическое зрелище, заставившее его сразу же действовать.

Футах в ста впереди тропа исчезала в чернеющей дыре входа в пещеру. Рядом с пещерой замер худощавый симпатичный подросток, совсем еще мальчик, лет десяти-двенадцати на вид. А к мальчику, угрожающе рыча, приближался огромный пещерный медведь. Как только подросток заметил появившегося Тарзана, глаза его вспыхнули надеждой, но тут же погасли, едва он понял, что пришелец не принадлежит к его родному племени. Не рассчитывая на победу, он все же не струил и мужественно стоял на пути зверя, сжимая в руках каменный нож и маленькое копье.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о происшедшем. Человек-обезьяна понял это с первого же взгляда. Неожиданно вернувшийся в свое логово медведь обнаружил выходящего из пещеры мальчишку, а тот, столь же неожиданно, оказался отрезанным от путей отступления. По примитивным законам джунглей, которыми привык руководствоваться Тарзан в дни своей юности, он вовсе не был обязан выступать в роли защитника слабых и спасать мальчика, тем более с риском для собственной жизни. Но в жилах человека-обезьяны текла кровь многих поколений его предков-рыцарей, которая уже не раз толкала его на благородные поступки без оглядки на угрожающую ему самому опасность. Этот ребенок из незнакомого племени в чужом мире не мог рассчитывать на пощаду дикого зверя либо на помощь со стороны чужака. Вряд ли Тарзан когда-нибудь согласился в этом признаться, но на самом деле он был заранее обречен прийти на помощь несчастному именно по той причине, что был мужчиной и рыцарем, а нуждающийся в помощи — всего лишь маленьким мальчиком.