Александр Трапезников - Мышеловка

• Название: Мышеловка
• Автор: Александр Трапезников
• Издательство: Терра
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01672-1

Роман современного российского писателя А. Трапезникова рассказывает о странных и трагических происшествиях, случившихся со столичным актером Вадимом Свиридовым, приехавшим в провинциальный поселок Полынья, чтобы оформить наследство утонувшего недавно деда, местного колдуна-врачевателя Арсения.

---

— Ой, смотри, смотри, Вадим… вот он… возле стены… за спиной твоей!

Я быстро обернулся, но кроме выцветших обоев и коврика ничего не увидел. Должно быть, у бедной тетушки совсем крыша поехала. Впрочем, иллюзию человека могла дать тень от ракиты, маячившей в окне. От порыва ветра ветки задвигались, и тень тоже шевельнулась на стенке.

— Хлебните наливочки и успокойтесь, — посоветовал я.

— Какое уж тут спокойствие! — испуганно ответила она. — Мне так и чудится, что он где-то рядом.

— Скоро я все выясню. И поверьте, за всякой чертовщиной всегда скрываются живые люди. — И хотя я произнес это уверенным тоном, но на душе у меня стало как-то неспокойно. Нет, я не верил в загробную жизнь, в мистику, в привидений, но… в Полынье все же происходили странные вещи. Это надо было признать. А для себя я уже твердо решил, что, несмотря ни на что, выясню, кто же покоится в могиле, над которой установлен этот необычный памятник с надписью: «Арсений Прохорович Свирнадский. 1929–1997». Только когда я сделаю это, я еще не знал. А пока, попрощавшись с тетушкой и немного успокоив ее, я отправился назад, к своему дому.

За разговором с ней и моими догадками у меня совсем вылетели из головы другие проблемы, которые казались мне с утра самыми главными, почти общечеловеческого масштаба: измена жены. А теперь, возвращаясь по тропинке домой, я лишь грустно усмехался, вспоминая свое недавнее отчаянье. «Все проходит, — думал я, вдыхая запах цветущих лип. — И любовь, и горе». Так уж устроена жизнь, что нам не дано долго грустить и пребывать в печали. Где-то всегда ждет тебя новое счастье, или удача, или просто маленькая радость, которая все равно будет посильнее самой большой тоски. И даже собственная неизбежная смерть подобна всего лишь отдаленному раскату грома, а ты сидишь в теплой комнате и наслаждаешься уютом, глядя на огоньки пламени в камине, и надеешься, что она пришла за кем-то другим, а ты будешь жить вечно… Вот прошло всего два часа, а я готов простить все и Милене и Маркову и забыть то, что видел. Я вспомнил, как шел по этой же тропинке в первый день своего прибытия в Полынью, возвращаясь от тетушки Краб. Это было ночью, я был пьян и пел какую-то дурацкую песню, сочиненную на ходу, а кто-то следил за мной, прячась за липами. Не та ли Девушка-Ночь, с которой я позже встретился наяву и провел чудесные часы у Волшебного камня? Где она сейчас, когда появится вновь? И не привиделась ли она мне вообще? Нет, я слышал ее голос, это таинственно повторяемое: «Идем… идем…» Куда? Ведь она больше ничего не произносила. Куда же она звала меня? Только ли к Волшебному камню, к безбрежному морю любви? Или в иные, недоступные человеческому восприятию дали? Доведется ли мне снова увидеть ее, ощутить на устах вкус ее поцелуя, заглянуть в синюю пропасть глаз, обнять нежное тело и опустить лицо в золотую рожь ее волос? Да уже из-за одного этого стоило приехать в Полынью… чтобы сгинуть здесь навсегда.

Я подошел к дому, а навстречу мне из калитки вышли Барсуковы и Комочков. Неразлучный треугольник, с некоторой ехидцей подумал я.

— Слушай, Вадим, кто нас вчера доставил домой? — спросил Сеня. — Я ничего не помню.

— Я и приволок на своих плечах. Шесть рейсов сделал, — ответил я. — Хотел в болото бросить, да пожалел дурней.

— Н-да-а… — многозначительно протянул Комочков. — Видно, лишку хватили.

— А ты вообще утром загибался. Дыхание Чайн-Стокса — один вдох, два выдоха. Думал, пора свечку в руки.

— Ладно, я еще поживу…

— Поживи, поживи, — угрожающе напутствовал его Сеня.

— А куда это вы собрались?

— К пекарю, — ответила за всех Маша. — Хотим спросить его насчет этих тропок на болоте. Может быть, выведет?

— Валяйте, — сказал я и пошел к дому. Возле крыльца стояли два шезлонга, а в них полулежали Милена и Ксения, в купальниках. Загорали.

— Эй, привет! — крикнула мне моя женушка. — Ты где пропадаешь?

— В публичном доме, — грубо ответил я, хотя поначалу мне вообще не хотелось с ней разговаривать. Но она-то не знала, что я видел их ранним утром, а потому была весела и беззаботна. Как птичка. Та самая, которая долго не вьет долгожданного гнезда.

— Ну, это понятно, — сказала она. — А вот завтракать когда будем?

— Сейчас полевая кухня подъедет с солдатской кашей, — отозвался я и вошел в дом. Мне хотелось увидеть Маркова и переговорить с ним. Пришло время. Я обнаружил его в зале. Он сидел, насупившись, за столом и чистил свой пистолет. Взглянув на меня, Егор еще больше нахмурился и буркнул:

— А где у тебя старые валенки хранятся?

— Зачем они тебе? — опешил я.

— Да просто так спросил, чтобы грозу развеять…

— Ты все-таки скотина порядочная, — вновь, как и утром, повторил я.

— Да ладно, хватит… С кем не бывает? Ну хочешь, пристрели меня из этого пистолета? Или мне самому застрелиться? Как скажешь.

— Давно это у вас началось?

— Нет, — честно признался Марков, глядя мне в глаза. — Как только ты в Полынью уехал. Случайно все вышло как-то, глупо.

— Скорее, подло.

— Может, и так. Ты уж извини, дружище… Больше не повторится.

— Значит, попользовался — и хватит?

— Ну что мне теперь, на коленях ползать? — Марков вдруг поднес пистолет к виску и щелкнул курком. — Осечка. Доволен теперь?

— Да у тебя там пуль не было. Ладно. Но я тебе этого все равно не прощу.

— Что, врагами будем?

— Не врагами, но и по дружбе нашей прошла трещина.

— А мы ее замажем чем-нибудь. Давай выпьем?

Я немного подумал, и мне его идея показалась довольно здравой. Что еще делать мужикам в такой ситуации? Только водку пить. Я полез в подвал и принес из запасников бутылку «Абсолюта». Мы перешли на кухню, нарезали огурчиков, помидорчиков и налили по полному стакану.

— За то, чтобы вся мебель в квартире встала на свои места! — находчиво произнес Марков.

— И чтобы пылесос работал! — отозвался я.

…Когда через час Милена и Ксения пришли на кухню, мы уже приканчивали семисотграммовую бутылку и пили за вечную дружбу, будущих внуков и окончание войны на Шри Ланке.

— Ты только погляди на этих голубчиков, — с возмущением сказала Ксения. — Накачиваются тут и даже нас не кликнут.

— А вы вообще уходите, — икнул Марков. — Это наш колодец.

— Топайте, топайте отсюда, — поддержал его я. — Не женское это дело. У нас мужской разговор. За что я тебе хотел морду набить, Егор? Ты не помнишь?..

— Забыл… Ты вроде спер у меня что-то? Или я у тебя?..

— Мальчики, вы тут от тоски совсем одурели, — сказала Милена. — Шли бы на воздух, проветрились. На вас смотреть больно.

— А ты не смотри. Мне стыдно. Я голый, — сказал я и зачем-то стал укрываться скатертью. Тарелки при этом чуть не полетели на пол. Марков едва успел ухватить бутылку за горлышко.

— Я тоже голый, — подтвердил он. — У нас души обнажены. Вам этого не понять, женщины!

— Да мы вас всяких видели, — усмехнулась Милена. — Марш отсюда!

— Слушай, Егорунька, а ведь нам сегодня маньяка ловить надо, — вспомнил вдруг я. — Стрелец обещал показать, где он прячется. Пошли?

— Пошли, — согласился Марков, продолжая икать. — Где мой черный пистолет?

— На Большой Каретной, — съязвила Ксения. — Вон, из штанов торчит. Да не там щупаешь!

Марков похлопал себя по карманам.

— Точно, здесь. Тогда идем.

И мы выбрались на улицу. Там мы допили нашу бутылку и, обнявшись, пошли в сторону водонапорной башни. Солнце светило изумительно ласково, а на душе стрекотали какие-то глупые кузнечики. Хотелось петь и дурачиться, а вот ловить маньяка Гришу не было никакого желания. Наверное, такое же настроение было и у Егора, но мы продолжали идти к башне. До нее оставалось метров сто, когда я увидел, как от сарайчика, где жил Мишка-Стрелец, отделилась какая-то темная фигура и торопливо пошла в сторону‘Кузницы. Кажется, это был Ермольник. А может быть, и нет, поскольку солнце светило мне прямо в глаза. Но телосложением и широкими плечами этот человек напоминал кузнеца. Мы подошли к сарайчику, и Марков заорал во всю глотку:

— Выходи по одному, руки за голову, стволы и ножи на землю!

— Спокойно! — остановил его я и толкнул дверь. Мы вошли внутрь и сначала в полумраке ничего не могли разглядеть. Потом увидели Мишку-Стрельца. Он сидел за столом, а лицо было искажено гримасой боли. Из уголка рта сочилась кровь.

— Гр-рр… гр-рр… — захрипел он и с трудом поднялся. Сделал навстречу нам пару шагов и, заваливаясь на бок, рухнул на пол. Его разноцветные глаза немигающе уставились на нас.

— Опять придуривается! — со смехом сказал я. — Не надоело?

Марков нагнулся, перевернул безжизненное тело на живот. В спине под левой лопаткой у Мишки-Стрельца торчала рукоятка ножа.

— Мертв! — трезвым и холодным голосом произнес Марков.