Франко Дзеффирелли - Автобиография

• Название: Автобиография
• Автор: Франко Дзеффирелли
• Издательство: Открытый Фестиваль искусств «Черешневый Лес»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9901015-1-7

Это первое издание на русском языке автобиографии знаменитого режиссера Франко Дзеффирелли. В этой книге Маэстро выносит на сцену всю свою жизнь, с опытностью того, кто знает, как дать публике ощущение близости к событиям и погружения в нужную атмосферу. И он решил рассказать о себе с откровенностью редкой для тех, кто, подобно ему, смог стать легендой.

---

Лучшим зданием «для роли» Иерусалимского храма оказалась большая мечеть в Кайруане в Тунисе. Но и она была неприкасаемой. Зато на территории страны мы нашли несколько идеальных мест: крепость Монастира со сторожевой башней легко превращалась в Антониеву башню, где располагался римский гарнизон, холм против крепости рядом с Сусом стал Голгофой, под древними стенами Монастирской крепости мы решили выстроить наш Иерусалимский храм.

Я был очень доволен поездкой в Тунис, затем поехал в Марокко и там нашел нетронутый цивилизацией пейзаж, очень напоминающий галилейский. А древняя крепость Уарзазат на краю пустыни отлично подходила для дворца Ирода.

Больше всего меня поразили люди, особенно деревенские жители, которые смиренно выполняли ту же работу, что их предки много веков назад, их поведение и характер. Идеальная толпа, которая шла за Иисусом. Их только надо было переодеть в бедные одежды того времени. Все складывалось удачно. Не хватало одного — Назарета. Мне никак не удавалось найти подходящую деревню. Однажды мы поехали посмотреть на величественные руины Волубилиса недалеко от Мекнеса. Наш путь лежал через Мулай-Идрисс, деревню, названную по имени мусульманского святого. Чуть дальше на возвышенности показалась кучка берберских домиков. Мы поднялись, чтобы поглядеть на них поближе, и передо мной открылся «мой» Назарет: маленькие белые домики из камня и глины, дворики, окруженные низенькими стенками, колодец, откуда носят воду берберские женщины, запах свежевыпеченного хлеба, старики, плетущие корзины. Это, конечно, было не лучшее место для съемок фильма, там даже электричества не было, но это был Назарет! Я отправил Лью Грейду телеграмму, что поиск завершен.

Энтони Берджесс принес сценарий. Он сделал невозможное — написал его всего за четыре недели! Энтони обладал потрясающей способностью мгновенно запоминать, впитывать как губка все, что прочитывал. Он, конечно, обратился к тысяче библейских и талмудических источников, чтобы из отрывочных рассказов апостолов составить гладкую историю. Такой подход требовал жертв: некоторые слова Христа были воспроизведены неточно, но это было не так важно, потому что исправить не составляло труда. Энтони дал «скелет», нам предстояло нарастить «плоть». Часто бывало, что окончательный вариант диалога рождался в ходе съемок, когда актеры получали на выбор парафразы евангельских слов.

В этой труднейшей работе бесценными помощниками были Сусо Чекки Д’Амико, Эмилио Дженнарини и Винченцо Лабелла, человек с большим опытом, снявший вместе с Лью Грейдом высочайшего качества фильм на религиозную тему — «Моисей» с Бертом Ланкастером в главной роли. Он был очень дружен с Энтони Берджессом, и именно ему мы были обязаны тем, что Энтони, человек с непростым и неустойчивым характером, не жалея ни сил, ни времени, в кратчайшие сроки сделал для нас, казалось бы, невозможное.

Винченцо Лабелла был в значительно большей степени литератором, чем кинематографистом, и мы очень сожалели, что после «Иисуса» он оставил работу для христианского кинематографа, который в конце концов попал в совершенно неподходящие руки — было выпущено немало убогих программ, совершенно не подходивших для «миссионерских» целей.

Сусо переживала сложный период. Она упорно пыталась вытащить Лукино из пропасти, куда он неуклонно катился из-за своей болезни, прилагая колоссальные усилия, чтобы заставить его самого и окружение работать. Организовывала встречи, вела переговоры с продюсерами, пыталась внушить всем, что, несмотря на физическую немощь, инвалидную коляску и мучительное переживание своего положения, этот самый мужественный на свете человек по-прежнему способен воплотить в жизнь все свои замыслы.

В ноябре я получил новое предложение от Ватикана — снять для телевидения торжественное открытие Святых врат собора Св. Петра по случаю начала Юбилейного года[93]. На этот раз, уже работая над «Иисусом», я чувствовал себя вполне уверенно.

Его Святейшество очень интересовался фильмом и хотел знать, что происходит на съемочной площадке. Как-то во время аудиенции он заговорил о важности современной информационной техники для миссионерства: «Каждое новое творение, которое Бог дает человеку, легко может стать орудием как добра, так и зла».

Знаю, что многие не разделяют моего отношения к вере и сочтут эти слова лицемерными и пустыми.

Объяснить неверующему, что такое вера, любая вера, практически невозможно. Трепет и радость верующего кажутся ему глупостью, он скорее согласится, что имеет дело с ненормальным. Вот почему в качестве метафоры неверия часто используют слепоту. Как описать свет солнца тому, кто никогда не видел его? Признаться, за два года работы я часто сталкивался с пробуждением религиозности в людях, которые, казалось, совсем далеки от этого. Убежденный развратник по-детски цеплялся за веру в Бога, о которой долгие годы и не поминал. Известно, что люди кино и театра — самая суеверная публика на свете. Но все равно, видеть, как знаменитости — актеры и актрисы — душой переживают историю, которую мы пересказываем, — одно из самых сильных впечатлений за время работы над «Иисусом».

Именно удивительное свойство веры объединять людей и стало тем цементом, который сплотил нашу съемочную группу, сплошь состоявшую из знаменитостей. Поначалу мы намеревались привлечь малоизвестных актеров из опасения, что знакомые лица будут напоминать о других персонажах, не имеющих ничего общего с фильмом об Иисусе. Как сниматься в роли Девы Марии актрисе, которая в другом фильме сыграла проститутку? Такие вещи обязательно надо было учитывать. В конце концов мне пришлось снять и это ограничение, и не потому, что я хотел «звездного» состава, а потому, что для такого фильма надо было выбирать лучших из лучших. Мне хотелось, чтобы каждую роль играл признанный мастер театра или кино, но даже наш щедрый бюджет не позволял взять для Нового Завета любимых сынов и дочерей агентства «Уильям Моррис»[94]. Тут появился на сцене Лоуренс Оливье. Ему, как и многим другим, всегда была близка религиозная тематика (его отец был протестантским пастором), и Ларри очень хотелось сыграть в фильме, причем не ради славы или денег.

— Я слишком стар, чтобы скакать на лошади, так что поищите другого Пилата. Я не так похож на еврея, чтобы играть Каиафу. Отдайте-ка мне два эпизода с Никодимом, я так люблю плач Исайи[95].

Одним из сопродюсеров был Дайсон Ловелл, с которым мы работали вместе еще во времена «Ромео и Джульетты». У него возникла блестящая мысль: всем звездам выплачивается одинаковая сумма — тридцать тысяч долларов в неделю (по кинематографическим меркам скромная сумма), ни копейкой больше, ни копейкой меньше.

Как только стало известно, что в фильме будет сниматься Оливье, все страшно заинтересовались:

— Он играет Пилата? Нет? Только эпизодическая роль? А сколько платят?

И подогреваемые как религиозным чувством (хочется верить!), так и участием Оливье, лучшие актеры мирового кино наперебой стали расхватывать роли: Энтони Куинну достался Каиафа, Питеру Устинову — Ирод, Кристоферу Пламмеру — Ирод Антипа, Джеймсу Мэйсону — Иосиф Аримафейский. Клаудии Кадинале грешница, взятая в прелюбодеянии, Ренато Рашелю — слепой, Майклу Йорку — Иоанн Креститель, Иену Холму — Зара. Ну просто звездное небо! Мне хотелось, чтобы Магдалину играла Элизабет Тейлор, но она болела, и я пригласил Энн Банкрофт, прекрасную актрису, правда, с непростым характером. Энн не очень любила работать и, чтобы отвадить продюсеров, требовала астрономических гонораров. К моему удивлению, она согласилась. Довольно долго по поводу оплаты капризничал Марчелло Мастроянни, которому предложили роль Пилата. В конце концов Пилата сыграл Род Стайгер, и это оказалась одна из лучших его ролей.

Когда отряд талантов был укомплектован, мне осталось решить самую трудную задачу — найти актера на роль Иисуса, недаром об этом отдельно говорилось в моем контракте.

Каждый день я проводил по нескольку кинопроб и на роль Иуды пригласил талантливого театрального актера из Лондона Роберта Пауэлла. Довольно обычная внешность — и потрясающие голубые глаза, от которых захватывало дух. Я сразу подумал, что из него получится неплохой Иуда, но мой оператор, тоже пораженный глазами Пауэлла, заметил:

— Если у Иуды такие глаза, то какие же должны быть у Иисуса?

Я понял, что едва не совершил ошибку, и снова срочно вызвал Пауэлла для проб, теперь уже на роль Иисуса.

Мы как следует потрудились, чтобы подготовить его к роли: длинные волосы, грим, одежда, свет. Когда все было готово и Пауэлл начал входить в образ, я позвал костюмершу поправить ему костюм. Она еще не видела Пауэлла и, оказавшись перед ним, вдруг упала на колени, срывающимся голосом воскликнула: «Господи!» и перекрестилась.