Игорь Атаманенко - Лицензия на вербовку

• Название: Лицензия на вербовку
• Автор: Игорь Атаманенко
• Жанр: Военное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4444-3523-6

Подстава — один из приёмов секретного агентурного внедрения в разработку объекта.

Подстава женщины-обольстительницы, «ласточки», — на жаргоне англо-американских спецслужб называется «медовой ловушкой». Когда же вместо «ласточки» подставляют «вóрона» — мужчину-обольстителя, то это уже «медовый капкан».

Впрочем, что ловушка, что капкан — это всё равно западня. И итог «загона» объекта оперативной разработки в «медовую западню» всегда один: вступление в половую связь с «ласточкой» или с «вóроном». Это, как правило, фиксируется с помощью фото- или видеосъёмки для последующего оказания психологического воздействия на объект.

В отечественных спецслужбах операция по загону объекта в «медовую западню» называется «ловлей на живца», а агент-обольститель — «наживкой».

Рассказ о самых громких подставных операциях времен холодной войны читайте в новой книге И.Г. Атаманенко «Лицензия на вербовку»…

---

По настоянию Кранца, венчание состоялось в венском соборе Святого Стефана.

«Дорогая, ты же помнишь, что именно здесь мы познакомились в сочельник, — лукаво подмигнув невесте, пошутил Фриц. — Неужели ты забыла первую нашу встречу?»

Леонора оценила юмор возлюбленного. Да разве только юмор? Она могла часами рассказывать совершенно незнакомым людям о достоинствах своего суженого: и какой он щедрый, и какой он умный, и какой он заботливый, и какой он темпераментный, и, вообще, какой ОН… Тысячи эпитетов, и все в превосходной степени. Словом, муж, отец и любовник в одном лице!

В Вене Кранц предстал перед ней во всём блеске галантного обожателя, одинаково комфортно чувствовавшего себя и в Музее истории искусств, и на гуляниях в честь праздника святого Валентина, где его широте и щедрости могли бы позавидовать арабские шейхи…

ТРУДОВЫЕ БУДНИ

Через некоторое время «Астор» — рабочий псевдоним Кранца, капитана Главного управления разведки, — предложил шефу завербовать Леонору, выдав себя за офицера советской разведки. Свою идею обосновал тем, что в глазах Леоноры великая держава была чем-то более значительным и надежным, нежели ГДР, в отношении статуса и суверенитета которой она отпускала оскорбительные замечания.

Несмотря на этот, казавшийся убедительным довод, генерал Вольф отверг, предложив свой вариант: Кранц откроется Леоноре как офицер австрийской военной разведки (НДА), действующий в ФРГ под прикрытием фотографа-предпринимателя.

Как оказалось позже, интуиция не подвела многоопытного «играющего тренера» — генерала Вольфа.

Благодаря его предложению в результате операции «ДОН ЖУАН» удалось не только дезориентировать ищеек из западногерманской контрразведки, направив их поиск в тупиковом (в австрийском) направлении, но и надолго рассорить две родственные спецслужбы: западногерманское Бюро и австрийское Агентство по охране конституции и борьбы с терроризмом (БВТ — австрийская контрразведка).

* * *

Формально вербовка не была проведена — подписку о сотрудничестве у Леоноры не отбирали, её использовали «втёмную», — но в секретных файлах ГУР и КГБ она значилась как источник под псевдонимом «Хельга».

«Астор» объяснил ей, что они вместе будут работать для благой цели — улучшения отношений Австрии с северным соседом, после чего Леонора стала приносить ему секретные документы из Министерства иностранных дел.

Полгода всё шло хорошо. «Хельга», будучи женщиной неробкого десятка, хладнокровно набивала свою объёмистую сумку километровыми телеграфными лентами и беспрепятственно покидала здание МИД, не подвергаясь досмотру.

«Астор» обрабатывал доставленный материал в своём боннском фотоателье для вывоза его в Вену, а дальше добытая информация попадала к генералу Вольфу и председателю Андропову. Когда же «Хельгу» на три месяца послали в западногерманское посольство в Вашингтоне, ГУР и КГБ получили беспрецедентную возможность быть в курсе германо-американских отношений на высшем уровне.

Но однажды ночью Леонора призналась мужу, что испытывает сильнейшие угрызения совести от одной только мысли, что ей приходится злоупотреблять доверием коллег. А для неё, добропорядочной католички, любое насилие над нравственностью, как и ложь, — это большой грех.

«Хорошо, что она назвала это злоупотреблением, а ведь могла выразиться и жёстче, употребив слово предательство!» — подумал «Астор» и немедленно связался с Центром, испрашивая совета.

Ответ не заставил себя ждать, и вскоре «Астор» и «Хельга», согласно разработанному в ГУР плану, выехали в Вену и уже по традиции посетили собор Святого Стефана. Там в обусловленное время они «случайно» встретили священника, который «невзначай» предложил им исповедаться.

Первой к исповеди, как и планировали в ГУР, священник призвал Леонору. Из исповедальни она вышла с просветленным лицом. Увидев мужа, она бросилась в его объятия и радостно воскликнула:

«Как хорошо, Фриц, что ты у меня есть!»

Когда «Астор» оказался глаза в глаза со священником, тот успокоил его, заверив, что «Хельга» проблем ни Центру, ни ему не создаст. Но лишь при одном условии: исповедоваться ей необходимо регулярно и, разумеется, только у него.

С тех пор и до самого своего исчезновения КГБ и ГУР имели в своём распоряжении агентов-священников, которые при необходимости могли оказать психологическую помощь верующим агентам, стоящим на распутье. Но это уже совсем другая история…

АРЕСТ

Когда глубокой ночью у входной двери раздался звонок, Леонора не сразу поняла, в чём дело, — у Фрица свои ключи, а гостей они дома никогда не принимали.

Вторгшиеся в квартиру двое сотрудников Федерального бюро по охране конституции — две дюжины других окружили дом и перекрыли черный ход, — предъявив свои удостоверения, поинтересовались, дома ли её муж.

Застигнутая врасплох Леонора, пытаясь взять себя в руки, срывающимся от волнения голосом выдавила из себя:

— Нет, он в деловой поездке, в Вене…

Сотрудники переглянулись и понимающе заулыбались: где же ещё может находиться шпион? Конечно, в Вене — в шпионской столице Западной Европы!

— Как часто ваш муж ездит в Вену?

— По мере необходимости.

— Вы часто составляете ему компанию?

— Никогда!

— Хорошо, фрау Кранц, собирайтесь, вам придется проехать с нами.

Леонора, ещё не понимая, что обречена, нахмурив брови, строго сказала:

— Не забывайте, что мне завтра с утра нужно быть на работе…

— Не беспокойтесь, фрау Кранц, вопрос с вашим руководством уже улажен, оно в курсе, что на работе вас не будет…

Женщина недоуменно вскинула брови и невпопад сказала:

— А как же мой попугай? Он же умрет с голоду. Я возьму его с собой!

Контрразведчики переглянулись. Они явно не ожидали такого оборота.

— Нет-нет, фрау Кранц, возьмите только туалетные принадлежности… Все просьбы потом… к следователю, который будет вести ваше дело. Вам доставят всё необходимое, разумеется, в пределах дозволенного, но… после обыска.

Сотрудник подчеркнуто любезно предъявил ордер на арест и обыск…

ПРОЩАЛЬНОЕ ПОСЛАНИЕ

Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета возник межведомственный курьер.

— Герр Крейцель, это для вас! — на стол перед следователем лёг листок, вырванный из школьной тетради, с двух сторон исписанный бисерными буковками.

— Что это?

— Шеф сказал, что вы разберетесь сами… Распишитесь в получении!

— Спасибо… — следователь поставил закорючку в журнале.

Из первой фразы — обращения к получателю стало ясно: писала Леонора Кранц.

«Судя по тому, что текст исполнен разными почерками, — Крейцель с профессиональной дотошностью стал изучать записку, — можно сделать вывод, что послание составлено не в один присест, а в разное время. Следовательно, и самоубийство совершено не под влиянием импульса и мимолетного душевного смятения, а после долгих размышлений… Стоп! А как у женщины оказалась шариковая ручка? Это же категорически запрещено!»

…В 1975 году по указанию министра внутренних дел заключенным запретили иметь перьевые и шариковые ручки. Тому причиной был инцидент с арестантом-наркоманом, которого подозревали в подготовке покушения на канцлера Гельмута Шмидта и потому поместили в отсек для государственных преступников.

Перед заключением в камеру у него изъяли, как того требовала инструкция, колюще-режущие предметы. Через какое-то время следователь заметил, что его подопечный на допросах ведет себя, мягко говоря, неадекватно, а попросту находится в состоянии наркотического опьянения. Как такое могло случиться, если у него отсутствуют и наркотики, и орудия для их применения?!

Подследственному сменили одежду и постельное бельё, а в камере провели тщательный обыск, даже стены простукивали — ничего! А злодей по-прежнему на допросах появлялся под кайфом…

Видеоаппаратура, которую срочно установили в камере злоумышленника, прояснила картину. Всё было предельно просто: шприцем служила шариковая ручка, вернее, её капроновый резервуар для пасты. С ручкой — понятно. Когда покусителя на жизнь канцлера заключали в камеру, ручку как предмет, не представлявший опасности, оставили. Но наркотик, откуда взялся он?!

А вот откуда.

Каждый вечер, перед отходом ко сну, подследственный начинал кашлять, чем, конечно, привлекал внимание надзирателей. После двух минут надрывного кашля поступала просьба: выдать 3–4 таблетки аспирина. Кто ж откажет? Вслед за этим следовал технологически уникальный процесс изготовления и введения в организм наркотика!

Сначала подследственный жевал таблетки. Через 2–3 минуты, обильно сдобренные слюной, они превращались в некое подобие суспензии, но на самом деле — в жижу белого цвета. Её он сцеживал в стакан, а затем малыми порциями ртом вдувал в капроновый резервуар шариковой ручки, заранее освободив его от пасты и от шарика. Всё — наркотик в виде суспензии и орудие — самодельный шприц — готовы к применению! Да, вот ещё! Поршнем шприца служила спичка с намотанной на неё ниткой.