Сергей Ермолов - Московские страсти

• Название: Московские страсти
• Автор: Сергей Ермолов
• Издательство: Проза.ру
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015

---

У нее были очень мягкие губы. Мне нравилось быть искренним с собой. Разве любовь может быть другой?

-  Говори, что угодно, - шептала Наташа.

Каждой женщине необходима ложь.

-  Все хорошо? Тебе хорошо? – ей хотелось непременно по-разному.

Спокойная уверенная рука Наташи легла мне на затылок и удерживала меня в неподвижности, пока не унялась моя дрожь. Самого себя я удивлял больше, чем удивлял ее. Я не шевелился и закрыл глаза. Мне казалось, что мое сердце перестало биться. Наташа лучше меня знала, что мне необходимо.

-  Мне никогда не нравились мужчины, которые знают о себе только то, что им хочется знать.

-  Обожаю тебя.

-  Да, обожай. Я знала, что ты обрадуешься, котенок. Я не знаю большей лжи, чем миф о стремлении женщины к порядочности. Интересно, что ты теперь обо мне подумаешь.

-  Мне не пришлось тратить много времени на уговоры, - эта мысль испугала меня, и я начал оправдываться, но Наташа прервала меня:

-  Ты прав, солнышко.

Я не шевелился. Только почувствовал, что не могу не улыбнуться: губы сами раздвинулись в улыбке.

-  Тебе удобно? – спросила Наташа.

Я догадывался, что она притворяется и не притворяется одновременно. Я хотел, чтобы ее слова были правдой.

-  Мне хочется знать, как ты ко мне относишься, - я не знал, какие чувства вызовут мои слова у Наташи.

-  Мне с тобой хорошо. С тобой легко. Ты делаешь меня счастливее. Ты больше заботишься обо мне, чем о себе. Обычно я избегаю непонятного в отношениях с мужчинами.

Потом она заговорила с усилием, словно каждое слово должно было преодолеть какое-то внутреннее препятствие:

-  Не трогай меня. Не надо. Ты все испортишь.

«Хватит», сказал я себе. «Ты становишься смешным». Правильнее не вспоминать о своих неудачах.

-  Ты сердишься? – Наташа улыбнулась.

-  Очень.  Я стараюсь.

-  Теперь улыбнись.

-  Я люблю тебя, - мне стало легче оттого, что я выговорил эти слова. Я должен был их сказать. Затем и искал ее, чтобы сказать ей эти слова.

-  Никогда не нужно ничего объяснять. Не надо, не целуй меня.

Наташа сидела, потянув колени к груди, уткнувшись в них лицом. Она казалась совсем маленькой. Сидела загадочная, почти незнакомая. Невозможно быть довольным женщиной всегда.

-  Ты эгоист, - проговорила она.

-  Все мужчины – эгоисты.

-  Но не все мужчины так снисходительны к себе. Ты не мог бы меня обнять? Только очень крепко. Изо всех сил.

-  Обнять?

-  Да. Пожалуйста.

Я не сопротивлялся. Мне нравилось рассказывать Наташе о себе. Но я говорил не все, что хотел. Мужчины боятся рассказывать правду о себе женщинам. Наташа вынуждала меня выдумывать себя таким, каким я никогда не был.

Прижался к Наташе. Шептал ей слова любви и нежности. Она дышала ровно, тихо, и вдруг я понял, что она спит. Мне еще многое предстояло ей сказать, но не в этот раз.

Я перестал быть один. Наташа создала для меня такую иллюзию. Мужчина всегда очень хорошо знает, что хочет от женщины. Я осторожно, кончиками пальцев, взял ее за запястье. Худенькая ручка казалась уже хорошо знакомой. Слегка поглаживая запястье, я передвинул пальцы и также мягко взял в ладонь ее руку. Она была влажная и теплая и шевелилась в моей руке, словно свернувшийся зверек.

На столике у кровати стояли часы. Их тиканье раздражало меня. Время не должно было двигаться.

Поцеловал свою любовь в щеку. Во сне ее лицо было не таким, как днем, а словно у ребенка. Округлые щеки, маленький пухлый рот. Смотрел на нее в темноте. Я думал о ней больше, чем о ком бы то ни было в своей жизни.

Когда я проснулся, в комнате было темно. Я с наслаждением потянулся и сел, глядя на спящую Наташу. В темноте мне были видны только контуры ее лица, уткнувшегося в подушку, одна рука закинута за голову, другая вытянута вдоль тела. Она спала крепко, и, когда я, наклонившись, поцеловал ее в теплое плечо, она даже не шевельнулась и продолжала дышать легко и размеренно. Любовь – петля, которая затягивается очень быстро.

Внезапно просыпался по многу раз за ночь, всегда с таким чувством, будто проспал очень долго, даже слишком долго. И мне было трудно заставить себя заснуть. Наташа крепко спала, повернувшись ко мне лицом. Спящая, она казалась совсем маленькой, даже еще меньшей, чем в жизни. Я лежал, опершись на локоть и смотрел, как она спит.

6

Немногословен. Много работаю. Свою роль знаю назубок, но одна мысль не дает покоя – смогу ли доиграть ее до конца. Но неужели все, что мы делаем, должно иметь практическую цель? Разве вся наша жизнь – только обязанности? Что же делает работу желанной, любимой, родной – духовный рост, становление личности?

Мне хочется хоть что-нибудь понять. Еще недавно мне казалось, что самое главное – это выиграть соревнование в потреблении. Бесконфликтный капитализм. Жрать, жрать, жрать. Пусть каждый жрет сколько сможет, и проблема «быть или не быть» потеряет всякий смысл. Я гоню от себя эту мысль, а она приходит. Заполняю чем-то свою жизнь, а она приходит: зачем я живу? Я притворяюсь, что я есть. Лицедействую, делаю вид, что я – один из них и озвучиваю их мысли. Ужасно, что все мы, как зомби. Смотрите, говорю, я тоже об этом знаю, я точно в таком же положении, как и вы. Эти люди не признают ни доводов, ни мировых законов. Они признают только силу. Но они и очень хитры. Любой из нас осознает свое положение.

Я не умею мечтать. Живу настоящим. Для меня не существует «было» и «будет». Для меня существует «здесь» и «сейчас». Живу одним днем. Что будет дальше, покажет время. Мирюсь с каждой совершенной ошибкой, каждой упущенной возможностью, каждым невыполненным обещанием. Мое существование вряд ли преисполнено большого смысла. Даже если это правда. Я не ищу себе оправданий и никогда не искал. Все мысли держу при себе. Если и злюсь, то воздерживаюсь от обвинений.

Помню то время, когда не имело значения, день или ночь. Все было ново, свежо, интересно. Что же изменилось? Когда все надоело и стало утомлять?

В системе все расписано по пунктам и практически все ясно и понятно. С чувствами совершенно противоположная ситуация. Никогда не знаешь, куда тебя заведут собственные желания.

Хуже всего то, что я окружен стеной непонимания. Точнее, нежелания понять. Приоткрывая свою душу, я рискую стать объектом всеобщих насмешек. Хочу я того или нет, моя жизнь полна постоянными конфликтами, скрытыми и явными.

Я уверен, что в конечном счете все одиноки и любой контакт между людьми, каким бы длительным и глубоким он ни был, всего лишь иллюзия.

А вокруг люди, которые живут совсем по-другому.  Материальная благополучие – это основа. Быть бедным и унылым не модно и стыдно. Я только недавно это понял. Мне двадцать шесть лет. Ситуация у меня под контролем. Я не делаю ничего плохого.

Так я говорю себе. Повторяю опять и опять. Я думаю: как мало нужно, чтобы казаться другим. Приспосабливаться. Приспосабливаться. Приспосабливаться.

Я представитель большой части нового поколения. Возможно, что даже и символ. Что возникает перед глазами, когда думаешь о своем поколении?

Я красивый, я сильный, я умный, я добрый. Я сам все это открыл. Я упрямый. Если очень стараться, то добьешься всего. Занудно, но верно. Сдаваться я не собираюсь. Уверен, у меня все получится. Я надеюсь. Несмотря ни на что. Это сильно поднимает мою самооценку.

Безумные желания всегда следует удовлетворять. «Sapere Aude», «Посмей быть мудрым». Если я что-то вбил себе в голову – это навсегда. Постоянно разрываюсь между тягой к тому, что хочу, и необходимостью быть хорошим. Все мы живем такой жизнью. Если у тебя нет настоящего, нужно заранее позаботиться о будущем. Мимо проходят годы, люди, ненависть, любовь. Все проходит мимо. Остается только непередаваемый ужас жизни. Мой мозг прекрасно обходится без интеллекта. Я обречен, теперь я это знаю. Чем больше отдаешь, тем больше получаешь взамен. Некоторые все отдают и ничего не получают. Я всегда казался себе человеком чувствительным. Легко перехожу от одного настроения к другому.

Какой-то настойчивый звук отвлекал меня, не дает сосредоточиться. Без четверти три я вынужден признаться самому себе, что сегодня я не способен ни работать, ни общаться с коллегами, которые слишком громко и слишком много обсуждали произошедшее вчера. Голова раскалывалась. Зачем набрали такой большой штат? Здесь явный излишек народа. В компании живых слишком шумно. Вот в чем проблема. Одна из проблем. По правде говоря, люди для них – дерьмо. Они рассматривают их, как сырье. Это единственный известный им подход. Они глупы.

Я знаю людей, которые удивляются, когда я так говорю. Они смотрят на меня странно, пробуя понять. Я редко утруждаю себя объяснениями. Все совершенно бессмысленно и бесперспективно, но я упорно цепляюсь. Снова и снова. Несмотря на то, что реальность уже расползается, разваливается под собственной тяжестью.