Джеймс Гарднер - Неусыпное око

• Название: Неусыпное око
• Автор: Джеймс Гарднер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-32325-8

Смертельная болезнь уничтожила миллионы улумов, крылатых жителей планеты Дэмот. Фэй Смоллвуд, дочь известного на всей планете врача, приходит к выводу, что эпидемия спровоцирована сознательно. Она присоединяется к «Неусыпному оку», группе независимых экспертов, ведущих расследование страшного преступления, и в ходе следствия выясняется, что улумы отнюдь не первые поселенцы на планете и где-то на севере в давным-давно заброшенных шахтах хранятся образцы технологий, обладатель которых достигает вершин могущества.

---

В нескольких шагах от норы адмирал остановилась.

— Вы хотите, чтобы мы пошли первыми? — спросил Донт.

— Я никогда никому не позволяю рисковать вместо меня. — Рамос глянула в мою сторону, — Но если вы с Тиком хотите остаться в стороне, пожалуйста.

Тик покачал головой. Я сделала то же секундой позже.

— Ладно, — кивнула Фестина, — вперед. Бессмертие ждет нас.

Дыра была искусственного происхождения — это стало очевидным, как только мы подошли поближе и заглянули внутрь. Это была не произвольная трещина в каменном щите, а туннель с хорошо обустроенным наклонным полом. Пандус шел вниз внутри коренной породы, как в древних шахтах Саллисвит-Ривера, только этот был гораздо масштабнее.

— Ну что, идем вовнутрь? — спросила Полетт.

— Непременно, — смело заявил Тик. Он нашел химический пальчиковый фонарик в одном из бардачков на глиссере. Теперь он вынул активаторную заглушку, и фонарик зажегся, как двухсотваттный жезл серебристого сияния. — Пошли.

Рамос и Донт двинулись к жерлу туннеля; Полетт скользнула за наши с Тиком спины, занимая позицию в арьергарде.

— Вы же не запаникуете, правда? — пробормотала она Тику с неуклюжим полицейским сочувствием. — Я знаю, что улумы не любят узких ограниченных…

— Со мной все будет великолепно, — прервал ее Тик. — Я буду сама невозмутимость. Вперед.

Но по его ушным векам пробежал легчайший трепет.

Центр туннеля представлял собой голый мокрый камень, дочиста вымытый талой водой. Ближе к краям становилось грязнее: там образовался губчатый компост, сложившийся из помета животных да сползшей снаружи слякоти. Веками тундровые лисы, тростниковые жуки и смолистые жаворонки бродили здесь, устраивая гнезда и норы, выводя деток. До черта этого же зверья здесь и поумирало, оставив после себя хрусткий мусор костей и панцирей.

В тонком слое почвы пустили корни растения, некоторые из них даже выросли — тундровым разновидностям не нужно много света или глубины для корней. Но чем дальше мы уходили от входного отверстия, тем меньше становилось признаков флоры и фауны. Даже ковровый мох не вырастет в абсолютной темноте, да и тундровых лис все же проберет нервная дрожь, если они загуляются по черной тишине.

Я могла их понять, воссылая хвалу небесам за фонарик-жезл Тика. Правда, когда я глянула в его сторону, то увидела, что костяшки его пальцев стали серо-голубыми от той мертвой хватки, которой он сжимал фонарь. В свое время папа развлекался, придумывая названия этому серо-голубому оттенку: беспокойный индиго, чокнутая пастель, неуравновешенный ультрамарин… Когда улум достигает болезненного уровня стресса, цветоадаптивные железы срывает с катушек другими гормонами, и разные участки кожи окрашиваются в этот самый оттенок. И все же Тик заставлял себя идти вперед, а вход в туннель уже скрылся из вида, и вокруг нас не осталось ничего, кроме холодных каменных стен.

Пройдя часть пути вниз, мы подошли к развилке: боковой туннель устремлялся вправо, в то время как основная шахта продолжала идти прямо. Рамос направила «тугодум» в боковой туннель и прищурилась на его экран.

— Там нет ничего очевидного, — тихо сказала она. — Правда, «тугодум» видит не дальше нас в этой кромешной тьме. — Она повернулась и направила прибор внутрь основной шахты. — Похоже на скелет животного. На Дэмоте водятся медведи?

Донт склонился, чтобы самому посмотреть на экран.

— Я думаю, что это шаншан.

То был ближайший эквивалент медведя на Великом Святом Каспии: его покрывает черный пушок вместо шерсти, при этом он щеголяет оранжевыми крестцовыми спинными отверстиями, привлекая самок, но шаншаны при этом все же остаются четвероногими всеядными зверюгами с когтями и дурным характером.

— Вы уверены, что он мертв? — прошептал Донт.

— Шаншаны впадают в спячку. Если один такой решил заползти сюда на зиму…

— Нет тепла тела, — ответила Рамос. Она набрала комбинацию цифр на панели «тугодума». — И почти никакой биоэлектрической активности — только слабое свечение от микробов разложения, пожирающих плоть. Может, этот и спустился сюда для спячки, но не пережил морозов. Он был либо старый, либо больной, я полагаю. — Она вынула станнер. — Лучше нам его проверить.

Рамос и Донт двинулись туда, Тик и я последовали за ними на безопасном расстоянии, а Полетт осталась позади, охраняя разветвление туннелей на основной и боковой рукава. Оба ушных века Тика были открыты; может, он прислушивался к сердцебиению шаншана, хотя черта с два — все перекрывали тяжелые удары моего сердца.

Пот ручейками струился по моему телу. Кто-то в туннеле точно жил и действовал, я чуяла это — может, и не шаншан, но…

Шаншан никак не отреагировал на наше появление. Фестина осторожно подтолкнула тушу ногой.

Ноль реакции.

Из этого положения мы могли видеть только спину животного. Я не увидела следов разложения, но шаншан сдох зимой, а мороз замедлил бы распад не хуже электрической морозилки.

Рамос пнула зверюгу еще несколько раз. По-прежнему никакой реакции. Все так же целясь станнером в голову шаншану, она обошла тушу, подсунула под него стопу, как рычаг, и пнула тело кверху. Туша вяло перекатилась явно безжизненной грудой.

— Он точно мертв, — пробормотал Донт.

От морды до брюха плоть животного была объедена…

Кем?

Не насекомыми или микроорганизмами. Я была близка к тому, чтобы учуять резкий укус в воздухе, струящемся вверх от ран шаншана. Вонь была до безобразия знакомой: жестокая, уксусно-кислотная, возвращающая к воспоминанию о насосной станции № 3.

Шаншан рыскал тут… и его пристрелили.

— Бегите! — завопила я.

Но, конечно, было слишком поздно.

Они вышли их бокового туннеля: один андроид за другим, старые, молодые, женщины, мужчины, слишком много, чтобы их сосчитать. Гелевых ружей в избытке. Тик унес фонарь-жезл с собой к шаншану, поэтому у Полетт осталось недостаточно света, чтобы разглядеть их приближение. В последнюю секунду она, видно, услышала их шаги шелестящие, будто на цыпочках, крадущиеся, чтобы напасть из засады. Она прокричала что-то — предупреждение, боевой клич — в тот же миг, когда я завопила: «Бегите!» Потом она выпустила весь магазин противоандроидных ракет в наступающую свору.

— Гром. Взрывы ракет осветили весь туннель, языки пламени вырвались из выхлопных отверстий гранатомета.

Четыре снаряда. Больше четырех андроидов.

Бум, звук удара. Треск, вспышка молнии, закоротившей схемы роботов. Затем кхе-кхе-кхе-кхе-кхе — шквал гелевых ружей разрядившихся в ближайшую цель.

Полетт отшатнулась от удара — кислотные снаряды врезались в ее нательный панцирь, заливая кислотой грудь, руки, шлем. Ее панцирь задымился, каждая капелька кислоты жаждала прожечь себе дыру в пластике и до волдырей сжечь женщину, спрятанную в нем.

— Уходи! — прокричал ей Донт, но в долю секунды, что была у Полетт, пока волна роботов не накрыла ее, она рванулась к нам, а не к входу в шахту.

Итак. Мы впятером были отрезаны, а между нами и входом стояла армия вооруженных до зубов андроидов.

Веселуха.

Донт выпустил четыре своих ракеты в туннель. Грохот от их взрывов едва меня не оглушил. Он да плюс эхо, обрушившееся на меня от скалистых стен, замолотили, будто кулаками, по моим барабанным перепонкам. «Фэ лехеед», — подумала я в оцепенении. Я слышу гром. Тут ракеты достигли цели, и еще четыре робота упали, дрыгая руками и ногами в спазме короткого замыкания.

Хорошо, но мало. Я насчитала четырех роботов по-прежнему на ногах, черными силуэтами вырисовывавшихся на фоне фонарика Тика.

Полетт бегом бросилась к нам, окутанная струйками кислотного дыма; на бегу она с размаху ударила по кнопке на запястье своей амуниции. Внутри моего мозга я почувствовала, как кто-то закричал: «Помогите! Помогите!», хотя самих слов я не слышала. Срочный сигнал тревоги Центру опеки. Я решила добавить от себя: «Кси, если у тебя есть козыри в рукаве, то сейчас как раз самое время их выкладывать».

Ничего. Потом Рамос потащила меня за руку, крича слова, которые мои иссеченные грохотом уши не могли услышать. Но я все равно поняла смысл: надо отступать вниз по туннелю.

Куда еще? Разве что эта шахта отличалась от тех, что окружали Саллисвит-Ривер, а иначе нам очень скоро некуда станет отступать: верхний уровень всегда заканчивался тупиком в надшахтном здании. Некогда в таких надстройках над шахтами, должно быть, размещались лифты, доставлявшие шахтеров к нижним уровням и поднимавшие руду на поверхность. Но через три тысячи лет лифты наверняка не работали, что означало, что в нашем распоряжении будет только шахта лифта. То есть отвесное падение вглубь.

И все же… уж лучше приятное гладкое падение, чем долгий расстрел кислотой.

Бег, бег, бег! Сначала мы, за нами преследующие нас роботы. Мы все бежали во всю прыть, кроме Тика, который поднялся в воздух и скользил вниз, соразмеряя полет с нашей скоростью. Чтобы освободить руки, он засунул фонарь-жезл за лямки своего заплечного мешка. Свет, отражаясь от его чешуйчатой груди, приобретал оттенок серо-голубого сияния, но Тик явно не собирался помереть с перепугу. Паря по воздуху, он выкрикивал через плечо андроидам: