Федор Сологуб - Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы

• Название: Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы
• Автор: Федор Сологуб
• Издательство: Навьи Чары
• Жанр: Поэзия
• Год: 2002
• ISBN: 5-94639-017-1, 5-94639-019-8

Во второй том Собрания стихотворений вошли книги стихов «Пламенный круг» и «Лазурные горы».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

«Царевной мудрой Ариадной…»

Царевной мудрой Ариадной
Царевич доблестный Тезей
Спасён от смерти безотрадной
Среди запутанных путей:
К его одежде привязала
Она спасительную нить, –
Перед героем смерть стояла,
Но не могла его пленить,
И, победитель Минотавра,
Свивая нить, умел найти
Тезей к венцу из роз и лавра
Прямые, верные пути.

А я – в тиши, во тьме блуждаю,
И в лабиринте изнемог.
И уж давно не понимаю
Моих обманчивых дорог.
Всё жду томительно: устанет
Судьба надежды хоронить,
Хоть перед смертью мне протянет
Путеводительную нить, –
И вновь я выйду на свободу,
Под небом ясным умереть
И, умирая, на природу
Глазами ясными смотреть.

«Что дорого сердцу и мило…»

Что дорого сердцу и мило,
Ревнивое солнце сокрыло
Блестящею ризой своей
  От слабых очей.

В блаженном безмолвии ночи
К звездам ли подымутся очи, –
Отраден их трепетный свет,
  Но правды в нём нет.

Сойду ли в подземные ходы,
Под мшистые, древние своды,
Является что-то и там
  Пугливым очам.

Напрасно и очи закрою, –
Виденья встают предо мною,
И даже глубокие сны
  Видений полны.

Явленья меня обступили,
И взор мой лучи ослепили,
Я мрака напрасно ищу
  И тайно грущу.

«Больному сердцу любо…»

Больному сердцу любо
Строй жизни порицать.
Всё тело хочет грубо
Мне солнце пронизать,

Луна не обратилась
В алтарную свечу,
И всё навек сложилось
Не так, как я хочу.

Кто дал мне это тело
И с ним так мало сил,
И жаждой без предела
Всю жизнь меня томил?

Кто дал мне землю, воды,
Огонь и небеса,
И не дал мне свободы,
И отнял чудеса?

На прахе охладелом
Былого бытия
Природою и телом
Томлюсь безумно я.

«Кругом обставшие меня…»

Кругом обставшие меня
Всегда безмолвные предметы,
Лучами тайного огня
Вы осиянны и согреты.
Безумно-радостной мечтой
Себя пред вами забавляю, –
За вашей грубой пеленой
Нездешний мир я различаю.
От места к месту я иду,
Природу строго испытую,
И сокровенного всё жду,
И с тем, что явлено, враждую.
Вовек, быть может, обрести
Предвечной тайны не сумею,
Но к ней ведущие пути
Я не исследовать не смею.
Иду в пустынные места,
Где жизнь всё та же, что и прежде,
И шуму каждого листа
Внимаю в трепетной надежде.
К закату дня устав искать,
Не находя моей святыни,
Спешу в мечтаниях создать
Черты таящейся богини.
Какой-то давний, вещий сон
Припоминаю слабо, смутно:
Вот, вот маячит в сердце он, –
И погасает поминутно…

Или надежды устремлять
К тебе, таинственно грядущей,
К тебе, святую благодать
Успокоения несущей?
И только ты в заветный срок,
Определив конец дорогам,
Меня поставишь на порог
Перед неведомым чертогом?

«Злое земное томленье…»

Злое земное томленье,
Злое земное житьё,
Божье ли ты сновиденье,
  Или ничьё?

В нашем, в ином ли твореньи
К истине есть ли пути,
Или в бесплодном томленьи
  Надо идти?

Чьим же творящим хотеньем
Неразделимо слита
С неутомимым стремленьем
  Мира тщета?

«Полуночная жизнь расцвела…»

Полуночная жизнь расцвела.
На столе заалели цветы.
Я ль виновник твоей красоты,
Иль собою ты так весела?

В озарении бледных огней
Полуночная жизнь расцвела.
Для меня ль ты опять ожила,
Или я – только данник ночей?

Я ль тебя из темницы исторг
В озарение бледных огней?
Иль томленья томительных дней –
Только дань за недолгий восторг?

«Впечатления случайны…»

Впечатления случайны,
  Знанье ложно,
Проникать в святые тайны
  Невозможно.

Люди, стены, мостовые,
  Колесницы, –
Всё докучные да злые
  Небылицы.

С ними быть, – и лицемерить,
  И таиться, –
Но не хочет сердце верить
  И молиться.

«Я лицо укрыл бы в маске…»

Я лицо укрыл бы в маске,
Нахлобучил бы колпак,
И в бесстыдно-дикой пляске
Позабыл бы кое-как
Роковых сомнений стаю
И укоры без конца, –
Все, пред чем не поднимаю
Незакрытого лица.

Гулкий бубен потрясая
Высоко над головой,
Я помчался б, приседая,
Дробь ногами выбивая,
Пред хохочущей толпой.
Вкруг литого, золотого,
Недоступного тельца,
Отгоняя духа злого,
Что казнит меня сурово
Скудной краскою лица.

Что ж меня остановило?
Или это вражья сила
Сокрушила бубен мой?
Отчего я с буйным криком
И в безумии великом
Пал на камни головой?

«Поёт печальный голос…»

Поёт печальный голос
Про тишину ночную,
Глядит небесный лебедь
На линию земную.

На ней роса мерцает
От четырёх озёр.
В лазоревое море
Она подъемлет взор.

Поёт печальный голос
О чём-то непонятном.
Пред смертью ль горний лебедь.
В пути ли невозвратном?

Она в печали нежной,
Она как снег бела,
Её волна колышет,
Её лелеет мгла.

Сон («В мире нет ничего…»)

В мире нет ничего
Вожделеннее сна, –
Чары есть у него,
У него тишина,
У него на устах
Ни печаль и ни смех,
И в бездонных очах
Много тайных утех.
У него широки,
Широки два крыла,
И легки, так легки,
Как полночная мгла.
Не понять, как несёт,
И куда, и на чём, –
Он крылом не взмахнёт,
И не двинет плечом.

«Устав брести житейскою пустыней…»

Устав брести житейскою пустыней,
    Но жизнь любя,
Смотри на мир, как на непрочный иней,
    Не верь в себя.

Разлей отраву дерзких отрицаний
    На ткань души,
И чувство тождества своих сознаний
    Разбить спеши.

Не верь, что тот же самый был ты прежде,
    Что и теперь,
Не доверяйся радостной надежде,
    Не верь, не верь!

Живи и знай, что ты живёшь мгновеньем,
    Всегда иной,
Грядущим тайнам, прежним откровеньям
    Равно чужой.

И думы знойные о тайной цели
    Всебытия
Умрут, как звон расколотой свирели
    На дне ручья.

«Расцветайте, расцветающие…»

Расцветайте, расцветающие,
Увядайте, увядающие,
Догорай, объятое огнём, –
Мы спокойны, не желающие,
Лучших дней не ожидающие,
Жизнь и смерть равно встречающие
С отуманенным лицом.

«Я лесом шёл. Дремали ели…»

Я лесом шёл. Дремали ели,
Был тощ и бледен редкий мох, –
Мой друг далёкий, неужели
Я слышал твой печальный вздох?

И это ты передо мною
Прошёл, безмолвный нелюдим,
Заворожённый тишиною
И вечным сумраком лесным?

Я посмотрел, – ты оглянулся,
Но промолчал, махнул рукой, –
Прошло мгновенье, – лес качнулся, –
И нет тебя передо мной.

Вокруг меня дремали ели,
Был тощ и бледен редкий мох,
Да сучья палые желтели,
Да бурелом торчал и сох.

«Не понять мне, откуда, зачем…»