Федор Сологуб - Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли

• Название: Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли
• Автор: Федор Сологуб
• Издательство: Навьи Чары
• Жанр: Поэзия
• Год: 2002
• ISBN: 5-94639-017-1, 5-94639-021-Х

В четвертый том Собрания стихотворений вошли книги «Жемчужные светила» и «Очарования земли».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

«Волна морская – весёлый шум…»

Волна морская – весёлый шум.
Ещё ль мне надо каких-то дум?
Опять ли буду умнее всех?
Ужель забуду, что думать – грех?

«Иду, цветы сбираю…»

Иду, цветы сбираю.
Зачем же их гублю?
Цветущими играю,
Которых так люблю.

Сорвал немного веток,
И бросил в поле. Нет,
Губить цветущих деток
Не должен ты, поэт.

Цветите в ясном поле,
Невинные цветы,
В моей и в Божьей воле
Возникшие мечты.

«Жизни, которой не надо…»

Жизни, которой не надо,
Но которая так хороша,
Детски-доверчиво рада
Каждая в мире душа.

Чем же оправдана радость?
Что же нам мудрость даёт?
Где непорочная сладость,
Достойная горних высот?

Смотрим в горящие бездны,
Что-то хотим разгадать,
Но усилья ума бесполезны, –
Нам ничего не узнать.

Съевший в науках собаку
Нам говорит свысока,
Что философии всякой
Ценнее слепая кишка,

Что благоденствие наше
И ума плодотворный полёт
Только одна простокваша
Нам несомненно даёт.

Разве же можно поверить
В эту слепую кишку?
Разве же можно измерить
Кишкою всю нашу тоску?

«Мудрец мучительный Шакеспеар…»

Мудрец мучительный Шакеспеар,
Ни одному не верил ты обману.
Макбету, Гамлету и Калибану.
Во мне зажёг ты яростный пожар,

И я живу, как встарь король Леар.
Лукавых дочерей моих, Регану
И Гонерилью, наделять я стану,
Корделии отвергнув верный дар.

В моё, труду послушливое тело,
Толпу твоих героев я вовлёк,
И обманусь, доверчивый Отелло,
И побледнею, мстительный Шейлок,

И буду ждать последнего удара,
Склонясь над вымыслом Шакеспеара.

«По дорожке солнечного сада…»

По дорожке солнечного сада
Вкруг лужайки медленно иду.
Вянут маки. Жёлтая досада
Угнездилась в солнечном саду,

И пчела жужжать уже не рада,
И уж горечь есть в её меду,
И дрожат незримо капли яда,
Растворясь в лазоревом бреду.

Сердце ноет. Ах, счастливый жребий
Мне игра полночная дала!
И от зависти в безумном небе
Стала Венус мраморно-бела,

И, пролив таинственные слёзы,
Сходит долу исполнять угрозы.

«Беден дом мой пасмурный…»

Беден дом мой пасмурный
Нажитым добром,
Не блестит алмазами,
Не звенит сребром,
Но зато в нём сладостно
Плакать о былом.

За моё убожество
Милый дар мне дан
Облекать все горести
В радужный туман
И целить напевами
Боль душевных ран.

Жизнь влача печальную,
Вовсе не тужу.
У окошка вечером
Тихо посижу,
Проходящим девушкам
Сказку расскажу.

Под окном поставил я
Длинную скамью.
Там присядут странницы, –
Песню им спою,
Золото звенящее
В души их пролью.

Только чаще серая
Провлечётся пыль,
И в окно раскрытое
На резной костыль
Тихо осыпается, –
Изжитая быль.

«Берёзка над морем…»

Берёзка над морем
На высокой скале
Улыбается зорям,
Потонувшим во мгле.

Широко, широко
Тишина, тишина.
Под скалою глубоко
Закипает волна.

О волны! О зори!
Тихо тающий сон
В вашем вечном просторе
Над скалой вознесён.

«Путь над морем вдруг обманет…»

Александру Тамамшеву

Путь над морем вдруг обманет.
Он сползёт немного вниз,
И на выступ скал он станет, –
Зеленеющий карниз.

Только с краю, точно срезан,
Ряд уже непрочных плит
С диким скрежетом железа
На морской песок слетит.

Ты замрёшь в неловком жесте,
Но за их паденьем вслед
Полетит с тобою вместе
Прыткий твой велосипед.

«Только забелели по утру окошки…»

Только забелели по утру окошки,
Мне метнулись в очи пакостные хари.
На конце тесёмки профиль дикой кошки,
Тупоносой, хищной и щекатой твари.

Хвост, копытца, рожки мреют на комоде.
Смутен зыбкий очерк молодого чёрта.
Нарядился бедный по последней моде,
И цветок алеет в сюртуке у борта.

Выхожу из спальни, – три коробки спичек
Прямо в нос мне тычет генерал сердитый,
И за ним мордашки розовых певичек.
Скоком вверх помчался генерал со свитой.

В сад иду поспешно, – машет мне дубинкой
За колючей ёлкой старичок лохматый.
Карлик, строя рожи, пробежал тропинкой,
Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.

Всё, чего не надо, что с дремучей ночи
Мне метнулось в очи, я гоню аминем.
Завизжали твари хором, что есть мочи:
«Так и быть, до ночи мы тебя покинем!»

«Две проститутки и два поэта…»

Две проститутки и два поэта,
Екатерина и Генриетта,
Иван Петрович Неразумовский
И Пётр Степаныч Полутаковский,

Две проститутки и два поэта
Сошлись однажды, – не странно ль это? –
У богомолки княжны Хохловой
В её уютной квартире новой.

Две проститутки и два поэта
Мечтали выпить бокал «Моэта»,
Но богомолка их поит чаем,
И ведь не скажут: «Ах, мы скучаем!»

Две проститутки и два поэта,
Как вам противна диэта эта!
Но что же делать? Княжна вам рада,
В её гостиной скучать вам надо.

Две проститутки и два поэта,
Чего вы ждёте? Зачем вам это?
Зачем в гостиной у доброй княжны
Вы так приличны и тошно-важны?

Две проститутки и два поэта,
И тот и этот, и та и эта,
Вновь согрешите в стихах и в прозе,
И в ресторане, и на морозе.

«По силе поприще едино…»

По силе поприще едино
  Пройди со мной
В пути, где яркая кручина
  И тёмный зной.

Хотя одно пройди со мною,
  А сможешь, – два.
Юдолью бедственной земною
  Иду едва.

А может быть, с тобой прошли бы
  До склона дней
Мы вместе жёсткие изгибы
  Моих путей

Навстречу пламенному Змею
  Рука с рукой?
Но разве я просить посмею
  Любви такой!

Не я ли выбрал эту долю
  И этот страх?
Не я ли девственную волю
  Повергнул в прах?

Пройди ж со мною хоть немного,
  Хоть малый круг,
И это я как милость Бога
  Приму, мой друг.

«Еврей боится попасть в шеол, как христианин в ад…»

Еврей боится попасть в шеол, как христианин в ад.
Сказать по правде, а я порой шеолу был бы рад.
В докучной смуте, во тьме ночной, в мельканьи наших дней

Напиток мерзкий и лжи, и зла, хоть и не хочешь, пей.
И разве горше или темней в безумных муках дна,
Чем в этих жутких, немых навек силках земного сна?

«Ты живёшь безумно и погано…»

Ты живёшь безумно и погано,
Улица, доступная для всех, –
Грохот пыльный, хохот хулигана,
Пьяной проститутки ржавый смех.

Копошатся мерзкие подруги, –
Злоба, грязь, порочность, нищета.
Как возникнуть может в этом круге
Вдохновенно-светлая мечта?

Но возникнет! Вечно возникает!
Жизнь народа творчества полна,
И над мутной пеной воздвигает
Красоту всемирную волна.

«Призрак моей гувернантки…»